Учебное пособие нацеливает на изучение основных понятий о языке, сформировавшихся в недрах философии и теоретической лингвистики. Основная цель курса – ориентация начинающих и продвинутых гуманитариев на творческое переосмысление общих методологических проблем в исследовании языка и речи, на усвоение основ когитологии как нового направления, зародившегося на стыке философии и лингвистики.
Для студентов и бакалавров гуманитарных специальностей.
Содержание:
Предисловие 1
1. Методологические возможности и границы лингвистического анализа 1
2. Основы когитологии 14
Послесловие 48
Задания для самоподготовки 48
Литература 49
Александр Иванович Фефилов
Введение в когитологию: учебное пособие
Предисловие
В предлагаемом учебном пособии используется термин "когитология", а не "когнитология". Понятие когнитивности толкуется сегодня в блоке гуманитарных наук слишком широко и его дальнейшая небрежная эксплуатация может привести к ситуации, известной в научном мире как "говорение мимо друг друга". Мы определяем когитологию как науку о языкосознании и речемышлении, изучающую закономерности "оязыковления" и "оречевления" процессов мышления. Будущий когитолог должен руководствоваться простыми истинами, что знание о языке – это еще не знание природы языка, что лингвофилософские представления о языке не в полной мере отражают языковое и концептуальное сознание и часто плохо согласуются с речевым мышлением. Обучающийся должен пробиться сквозь многочисленные, противоречивые философские и лингвистические концепции языка, чтобы уяснить, что представляет собой язык на самом деле как средство познания и общения. Для того чтобы не утонуть в концептуалистском океане, следует научиться не смешивать логику языкового сознания и речевого мышления с логикой рационального представления языкового феномена. "Спасательный круг" – это ясное понимание того, что любая ментальная модель, претендующая на толкование языка как строгой или, наоборот, ущербной системы, это всего лишь очередная "мыслеформа", не охватывающая язык в его многообразии и многофункциональности. Трудно научиться не подменять языковой объект операционной единицей анализа, не привносить в видение языка "что-то" от самого метода. Но к этому нужно стремиться. Для этого необходимо придерживаться элементарных методологических аксиом и отказаться от некоторых стереотипов научного "рационального" мышления, а именно:
• перестать приписывать языку отражательную функцию, отождествляя его тем самым с сознанием;
• отказаться от представления языка как одежды, в которую переодевается мысль;
• постараться понять, что нет языка и речи "в чистом виде", вне интегративных процессов объективации и репрезентации мысли и вне человека-субъекта.
Очевидно, что непомерное подведение языковых явлений под многочисленные "лингвистические закономерности", навязывание языку чуждых ему категорий, приписывание обозначаемого с помощью языка природе самого языка, а также разложение языкового целого на произвольные части – это отход от природы языка или ее планомерное псевдонаучное умерщвление. Наконец, необходимо аккуратно относиться к метаязыку изложения, хотя бы уяснить для начала, что "называть", "обозначать" и "выражать" – это разные акты речемыслительной деятельности человека.
В настоящем учебном пособии язык представлен как когитологическая проблема не случайно. Начиная с античного времени до наших дней, и в философии, и в лингвистике, языку отводилась ведущая роль в процессе познания человеком окружающего мира, самопознания, мыслеформирования и мыслетворчества. Основные проблемы, вокруг которых велись и ведутся дискуссии, сводятся к следующим:
• язык – средство общения, обучения, приобщения к знанию;
• система произвольных, значимых, смысловых знаков; символов опыта и воображения;
• способ формирования, дефиниции, интерпретации, каталогизации, хранения, кодирования теоретических знаний;
• инструмент для обозначения мыслительных понятий и эмоциональных состояний человека;
• материально-идеальная база мыслительных процессов;
• связующее звено между идеей и действительностью;
• стимулятор и способ осознания мысли, фактор понимания;
• средство коммуникативного самовыражения, побуждения к действию, магического воздействия;
• источник формотворческой активности субъекта;
• основа для примитивного и креативного познания и т. д.
Все эти проблемы излагаются в настоящем пособии не только на строгом академическом языке, но и обсуждаются в дискуссионном ключе. Разнообразные способы освещения способствуют адекватному пониманию и побуждают обучающихся к самостоятельному рассуждению. Сложнейшие проблемы формирования языкового сознания и функционирования речевого мышления изложены в учебном пособии в доступной форме с опорой на графические рисунки и многочисленные примеры. Однако интерпретация обсуждаемых вопросов и освоение пространства научной мысли требуют соответствующего ментального напряжения, которое, как известно, спасает человека, заинтересованного в познании и самопознании, от умственной девальвации. Платон говорил, что душа человека спрятана глубоко в теле и представляет собой частицу света. Она постоянно пытается вырваться наружу, к большому свету, так как подобное стремится к подобному. Душа, согласно философу, изливается через глаза. Древний мыслитель не сказал, правда, о том, что душа вынаруживается не только через зрение, но и через язык человека. Говорящий вкладывает в свою речь душу. Слушающий ощущает эти душевные вибрации на себе. Цель мыслящего говорящего – не воспроизводить и не порождать бездуховную речь. Цель слушающего – уметь понимать не только то, о чем ему говорят, но и то, как и почему так говорят. Эти регулятивы приемлемы также для читающего и интерпретирующего реципиента в сфере научной коммуникации.
Вопросы для самоподготовки, прилагаемые к пособию, помогут обучающимся самостоятельно разобраться в тонкостях обсуждаемой проблематики и развить способности творческого научного мышления в области когитологии, на что мы очень надеемся.
1. Методологические возможности и границы лингвистического анализа
Для любого начинающего лингвиста очевидным является факт, что язык состоит из дискретных и комплексных единиц – простых и сложных слов, словосочетаний, предложений, фрагментов текста, целых текстов. Эти единицы структурированы, или организованы соответствующим образом, благодаря ассоциативным, "вертикальным" и "линейным" связям. Их называют в лингвистике парадигматическими и синтагматическими отношениями.
У каждой единицы языка свои возможности представления мыслительных понятий как образов действительности. Одни единицы раскрывают эти образы в силу своей самодостаточности более полно, другие – менее объемно, частично; недостаточно для ясного понимания, и даже искаженно. Природная ограниченность наших мыслительных понятий, создаваемая за счет дискретности отражаемой действительности и несовершенства отражающего аппарата, прежде всего слуха и зрения, а в целом – сознания, усугубляется несовершенством естественного языка, который обслуживает отражающее сознание, участвуя в каталогизации и оформлении понятий.
Язык выступает в двух ипостасях – как объект анализа и как способ представления. При ближайшем рассмотрении проблемы мы можем прийти к неожиданному выводу, что анализируем не язык, а мыслительные понятия, которые скрыты в нем или обозначаются с его помощью, причем понятия не о самом языке, а понятия о внеязыковых объектах. Тогда мы снова возвращаемся к определениям языка, поскольку начинаем сомневаться в "лингвистичности" проводимого анализа. И тут мы наталкиваемся на такое многообразие языкового феномена, на такое множество его качеств и свойств (атрибутов и модусов), что становится невозможно объединить их в единый исследовательский объект. Язык как целое ускользает от лингвиста. Попытки одностороннего, некомплексного описания языка не дают объективных представлений о его природе, поскольку мы отходим при анализе не от целого, а от части, которую, возможно, вычленили не в соответствии с целостной сущностной структурой языка, а во многом искусственно, с высот дедуктивных позиций.
Попадая в порочный круг, мы выдаем неязыковое за языковое. Это происходит потому, что наш мыслительный глаз отражает все, что попадает в его поле зрения (насколько позволяет само зрение!), все, кроме себя; а наш языковой взор облачает в языковую форму все увиденное, но не себя. Методологическая почва уходит из-под наших ног, мы подменяем языковые значения мыслительными понятиями и нередко смешиваем обозреваемый многоликий объект с инструментом анализа. Таким способом в нашем сознании формируются "понятия о языке". Понятие – это то, что понято, осмыслено, или то, что подлежит осмыслению. В качестве инструмента, который обеспечивает понимание, используется все тот же язык – как естественный, так и научный.
О перспективах и трудностях лингвистического анализа с помощью общепринятого метаязыка, т. е. языка изложения и языка терминов, и пойдет речь в последующих разделах.