В книге "Хорошо или правильно (Культура речи)", вышедшей уже после кончины писателя, Л.В. Успенский - популяризатор науки о русском языке, автор многих книг, которые называют или занимательной лингвистикой или лингвистической прозой - обращается к молодым родителям с советами, как с самых первых дней жизни ребёнка прививать любовь к родной русской речи.
Содержание:
ЧЕМУ БУДЕМ ИХ УЧИТЬ? 1
КУЛЬТУРА РЕЧИ 10
А КАК ЭТОГО ВСЕГО ДОБИТЬСЯ? 17
ВОТ И КОНЕЦ 19
Примечания 19
ХОРОШО или ПРАВИЛЬНО?
(КУЛЬТУРА РЕЧИ)
ЧЕМУ БУДЕМ ИХ УЧИТЬ?
Легкое дело - тяжело писать и говорить, но легко писать и говорить - тяжелое дело, у кого это не делается как-то само собою.
В. Ключевский
У вас - сын или дочурка, очаровательные создания. Вам хочется, чтобы к этому очарованию они присоединили бы еще и высокую культуру речи.
Ну что ж? Давайте их учить. А чему? Речи? Но прежде всего какой - устной или письменной?
Посмотрим в корень. Когда человека начинают обучать письму? Если он не вундеркинд, начинают обучение лет в шесть, перед самым поступлением в школу, уже в детском саду.
Значит, его грамотой в значительной мере, кроме вас, займутся специалисты своего дела - педагоги. Их главной заботой как раз и будет письмо, письменная речь, и вам можно быть спокойными в этом отношении: письму они обучат вашего малыша лучше и правильней, чем это можете сделать вы.
Конечно, попадаются ребята, начинающие писать и с пяти и с четырех лет. Это - исключения, а мы с вами будем заниматься "средними случаями".
Меня самого отдали в школу шести лет. На экзамене я поразил педагогов, смело начертав на огромной классной доске острым уголочком мела букву "о" размером чуть побольше, чем "о", напечатанные на этих строчках. Я выучился писать самоучкой. Но очень долго не мог в толк взять, что, дойдя до конца строки, надо следующую начинать опять слева. Я их гнал "взад-вперед", "бустрофедон", "как пашут волы". Так в самой древности писали греки.
Знал я (да и вы тоже) детей, еле пишущих и во втором-третьем классе: у каждого свой характер и свои способности. Так или иначе, чаще всего забота об обучении письму падает уже на школу.
Заметим: как только дети поступают туда, родители начинают "сомневаться": так ли учат наших Васеньку или Дашеньку, как нужно, и, в частности, почему их учат не так, как учили нас самих?
От всего сердца советую вам: примите в расчет, что между светлыми днями вашего школярства и теми, когда "в первый раз в первый класс" отправился ваш первенец, прошло, худо-бедно, лет 18–20, если не больше.
Когда меня снаряжали в школу, в Петербурге еще трамвая не было. Не было и телефонов. Моего старшего сына же я повез в первый класс уже на троллейбусе, трамвай стал транспортом устарелым.
К этому моменту он уже без всякого затруднения звонил по любым телефонам и к кому заблагорассудится.
Когда пришел черед учиться моему внуку, он превосходно включал и выключал телевизор, а ездить привык уже и на любых такси - на "Победах", на "Волгах".
Я и в вузе писал еще стальным пером, макая его в чернила, а этот внук в первом классе сражался еще с "вечной ручкой", а с третьего официально перешел на "шарик". Поэтому в школе исчез важнейший в моем детстве предмет - чистописание.
Изменилось все вокруг. Так умно ли ожидать, чтобы в методах обучения, в школьных программах все застыло на уровне "вашего детства". Простите, почему "вашего", а не "моего"? Или отчего не на способах обучения времен моего дедушки, времен "Детства" Максима Горького? Помните?
"- Ну-ка ты, пермяк, соленые уши, поди сюда! Садись, скула калмыцкая! Видишь фигуру? Это - аз. Говори: аз, буки, веди! Это - что?
- Буки!
- Понял! Это?
- Глаголь.
- Верно. А это?
- Аз.
…Вскоре я уже читал по складам псалтирь… Обыкновенно занимались этим после вечернего чая, и каждый раз я должен был прочитать псалом.
Буки - люди - аз - ла - бла; живете - иже - же - блаже , наш - ер - блажен, - выговаривал я, водя указкой по странице, и от скуки спрашивал:
Блажен муж - это дядя Яков?
Вот я тебя тресну по затылку, ты и поймешь, кто есть блажен муж!"
Точно так учили и ваших прадедов, но навряд ли вам показалось бы, что этот способ лучше того, что вы испытали на себе. Вообразите: если бы вам, первоклашкам, ваши прародители стали бы внушать, что вас учат неправильно и надо учить не "а", "бе", "ве", а "аз", "буки", "веди"? И переубедили бы вас?
Повторяю (возможно, не в последний раз!): ребенок пошел в школу - не вмешивайтесь в школьное обучение. Напротив, всемерно помогайте ему, и в первую очередь во всем, что относится к обучению письменной речи, письму.
Школа учит прежде всего правилам, их запоминанию и применению. Главным образом - правилам правописания, затем - грамматики и синтаксиса.
Конечно, упражняется он там и в овладении речью устной; но и в этой области предметом изучения являются в основном правила. Просмотрите любой учебник русского языка для начальной школы, и вы сами убедитесь в этом. Вопросу о вековечных законах нашего языка, о его все организующем духе там уделяется сравнительно мало внимания. Да и времени не хватает!
А что, обе проблемы представляются существенно различными? Ну как же? Каждый говорящий по-русски (даже совершенно неграмотный) спокойно и свободно, без всякой подсказки, употребляет где нужно - звонкие, где требуется - глухие согласные на концах слов, и в их середине, перед другими согласными.
С самого раннего детства мы умеем различить "бабу" от "папы", и вас нисколько не смутит, что эти явно различные согласные вдруг начинают звучать одинаково, как только оказываются на концах слов:
Собралось много пап.
Собралось много бап.
Мы с вами произнесем "баб" как "бап" без малейшего раздумья и натаскиванья, так же как, скажем, "бапские", а не "бабские" сплетни.
Нас не надо этому учить. Мы просто не можем произносить иначе, потому что приглушение некоторых звонких согласных на концах слов и перед другими глухими - это не правило, а закон нашего языка. Ваш сын или дочка усвоят этот закон через год после того, как начнут лепетать первые слова, и никогда не ошибутся: скажут "дуп", "лоп", "я рат", "гот назат".
А вот писать "баб", потому что в именительном падеже говорится "баба", или "год" по той причине, что в родительном падеже мы произносим "года" - звонко! - нас приходится учить, и мы сделаем немало ошибок, пока усвоим это правило орфографии.
Оно и естественно, потому что правило это достаточно условно и произвольно, как и все правила правописания. При желании можно было бы заменить его противоположным: "Те согласные звуки, которые имеют парные глухие варианты (т. е. б/п, в/ф, г/к, д/т, ж/ш, з/с), всегда пишутся как глухие: дупа, лпа и т. д.". Некоторое время нам бы это казалось странным, а потом все спокойно перешли бы на новую орфографию, и учителя начали бы ставить двойки тем, кто написал "Свинья под Дубом", надо было бы писать "Свинья пот Дупом".
Но вот никаким правилом нельзя было бы заставить начать с какого-то числа все эти парные звуки во всех положениях выговаривать звонко, т. е. говорить "рыбка" (а не "рыпка"), "рубь", а не "рупь семь гривен". Все продолжали бы говорить, как говорили.
Поэтому реформы правописания производятся довольно часто: реформирует же произношение только сам язык, когда он от времени до времени изменяет свои законы, очень редко и очень медленно. Так постепенно, что современники этих перемен обычно даже и не замечают.
Так, сто лет назад все москвичи произносили слово "первый" как "перьвый", а ныне так его выговаривает лишь ничтожное меньшинство жителей Москвы. Никто не издавал по этому поводу никаких предписаний, а если бы кому-либо пришло в голову запретить говорить "первый" - никто бы его не послушался.
Правописание же меняли неоднократно то в большом масштабе, то в малом, и после двух-трех лет колебания все приучались писать "е" вместо "ятя", "и простое" на месте "и с точкой", "красные знамена", а не "красныя знамена". Никаких затруднений это не вызывало.
Все это понятно: правила орфографии не всегда соответствуют законам языка.
Поэт Игорь Северянин с полным правом рифмовал "пробки - тропки - робки", потому что перед глухим согласным "к" и "п" и "б" произносятся совершенно одинаково. Пишем же мы в двух случаях "б", в одном - "п".
И законы языка, и правила (правописания и произношения) применяются в обоих видах нашей речи - в письменной и устной. Но в речи устной, думается (я не исследовал точно вопроса), законы выступают, регулируя ее, вероятно, вдвое (а может быть, и впятеро) чаще, чем правила. В письменной речи мы, надо думать, встречаемся с обратной пропорцией.