Машина вильнула в сторону, только чудом Дима миновал столб и достиг указанного Никой места.
– Что за чертовщина?!
– Размозжили голову, там все в крови…
– Подожди, если так, то нам нельзя уезжать. Ведь милиция… Мы свидетели, точнее, ты свидетель… Или как это называется, кто нашел труп, то есть не труп… Тьфу, у меня голова кругом идет!
– Я не стала вызывать милицию. Только «скорую».
– Почему?
– Да вот потому как раз, что я свидетель! Затаскают, сядут на хвост. А мне нужна свобода действий. Я хочу сама найти их.
– Кого, преступников? Ну ты даешь!
– Только не тебе. – Она смягчила тон. – Понимаешь, Дима, дело это необычное. Вчера… Словом, у меня есть кое-какие сведения.
– Ловишь сенсацию?
– Ну и болван же ты. Я спала с ним, и не с дурных глаз, понятно? А теперь какие-то ублюдки…
– Ника, ты ведешь себя неразумно. Если ты знаешь, как их найти, заяви куда следует. Этим должны заниматься профессионалы.
– Я не знаю, как их найти. Есть туманная зацепка… Ой, пожалуйста, заткнись и дай мне подумать.
Появилась «скорая помощь». Как только она затормозила у подъезда, Ника тронула Диму за плечо:
– Поехали. Здесь и без нас сделают все что нужно.
Дима отпустил сцепление и нажал акселератор. Машина с поворота влилась в транспортный поток.
– Куда ехать? – спросил насупленный Дима.
– Назад. Значит, так: здесь мы не были, не доехали. Я отменила съемку, потому что… Потому что решила: идея передачи еще не продумана до конца. Звонила Борису с дороги, он не ответил, буду звонить позже. Все.
– А если нас кто-нибудь видел у его дома и запомнил?
– Будут спрашивать, отправляй ко мне, как-нибудь выкручусь. Но я так надеюсь, что не видели!
К счастью или к несчастью, вышло так, как она надеялась: никто из жильцов дома не приметил ни заходившую к Борису девушку, ни ее машину.
13
Известию о нападении на Кедрова не понадобилось много времени, чтобы добраться до телекомпании СПКТ. Нику все же допросили, так как она последней видела Бориса вчера вечером; но она не имела сообщить ничего полезного, и ее быстро отпустили домой. Ее не могли подозревать: найденные на руинах пирушки отпечатки были мужскими, и удар был нанесен очень сильным мужчиной.
Ника сидела за письменным столом, где справа стоял компьютер, а слева – стакан горячего чая возле пепельницы с дымящейся сигаретой. Строго по центру стола лежал лист бумаги, куда Ника переписывала имена с маленького бумажного прямоугольника из часов Бориса. После каждого имени она задумывалась, ненадолго или надолго, как получалось.
Максим Юрьевич Радецкий.
Ну конечно, знакомое имя, и ей, и Борису. Молодой писатель, выпустивший недавно замечательный роман «Кто-то в долине», который сразу вывел его в элиту российской литературы. Ника посвятила Радецкому отдельную передачу, туда вошли фрагменты интервью, монологов, размышлений писателя, чередующиеся со сценами обыденной жизни, работы, прогулок новой литературной звезды (звезда – это без иронии, так Ника называла не тех, кто впустую блестит, а тех, кто светит). Оператором был Кедров.
Илья Ильич Незванов.
Как будто что-то такое крутится на дальних окраинах памяти, а может, и нет. Политик, чиновник? Не то из городской думы, не то из администрации – всех не упомнишь.
Татьяна Владимировна Долинская.
Это имя тоже вроде где-то мелькало. В газетах, по телевидению (только не в компании СПКТ)? Возможно, однако Ника не могла припомнить, в связи с чем.
Лев Дмитриевич Губарев.
Для Ники – совершенно пустой звук.
Николай Васильевич Растригин.
То же самое.
Александр Николаевич Коломенский.
И этого имени Ника точно никогда не слышала.
Иван Антонович Щербаков.
Разумеется. С начала нынешнего года – владелец СПКТ вместо скомпрометированного и удравшего за кордон Матвеева.