Я видел в Белграде куски мяса журналистов, валявшиеся по мостовой, когда они бомбили телецентр. Телецентр – это что, военные, что ли?
Клянусь, я фильмы Кустурицы не могу смотреть. Когда смотрел в фильме "Черная кошка, белый кот" сцену, где бандиты повесили таможенника, помню, зал хихикал.
А я реально видел такие картины в Югославии. Нет ничего менее смешного, чем югославская война.
Я не вижу разницы между людьми, которые отдают приказ о бомбардировках или создают ситуации политического конфликта, искусственно стравливая людей, и теми, кто руководит боевыми отрядами.
Только одни подонки сидят в дорогих костюмах в респектабельных офисах, в Давосах, в Нью-Йорках заседают, и они, видите ли, легитимные элиты.
А такие, как Ратко Младич, или другие – они, видите ли, нелегитимные элиты. Поэтому, когда, допустим, человек, который не является бюрократией и номенклатурой, совершает преступление, он – преступник.
А если бюрократ или член демократической номенклатуры, например, совершает такое же преступление, приказывает бомбить фосфорными бомбами, приказывает делать чистки, оправдывает пытки – он не преступник, он просто действует от имени государства.
Значит, злодеяние от имени государства легитимно, а злодеяние от имени тех, кто не успел стать государством, от имени Сербской Краины, например, не легитимно.
В этом и есть сущность либеральной демократии. Либеральная демократия – это гнилая ложь, это господство сильных, которые имеют превосходство над слабыми. Но наступит момент, когда слабые получат оружие примерно такой же мощности, и тогда они станут победителями.
Правящие элиты считают, что если человек победил, то хорошо. Нет человека – нет проблемы, победитель всегда прав. В истории и Чингисхан побеждал. С их точки зрения, Чингисхан, истребивший десятки миллионов людей, абсолютно правильный человек.
Они не верят ни в справедливость, ни в гуманность, ни в демократию. Потому что принцип "победитель всегда прав" – это принцип не демократии. Это принцип несвободы, это принцип несправедливости.
Ну что же, тогда мы продолжим борьбу с этими правящими элитами. Нас достаточно в этом мире, тех, кто не считает, что победитель – это, безусловно, всегда правый человек.
Люди, которые убивали людей, резали им горло, насиловали женщин, являются убийцами. Люди, которые стравливали людей и превращали их из офицеров югославской армии в убийц и насильников, преступники гораздо большего масштаба, чем даже те, кто насиловал и расстреливал.
Потому что это преступники в белых перчатках, в хороших костюмах. Но души их гораздо грязнее и морды их гораздо омерзительнее, чем лицо генерала Ратко Младича, который, возможно, является военным преступником.
И вот его собираются отправить в Гаагский трибунал, который почему-то не судит американских офицеров, которые бросают бомбы на мирных афганцев.
Вот они бросают бомбы, вот они убивают 150 человек во время афганской свадьбы – по ошибке! Таких случаев полно, и никто за это не понес ответственности, никто не посажен.
Но почему? Потому что США не подпадают под юрисдикцию Гаагского трибунала – он почему-то создан только для Европы.
Представим себе, что какой-нибудь Ратко Младич, не обладающий статусом четырехзвездного генерала, отдал приказ об убийстве 150 человек. Вопль на весь мир!
За этим Ратко Младичем охотятся Интерпол и все остальные. А вот американские генералы или израильские генералы, которые бросали фосфорные бомбы на Газу, – герои.
Что бы американцы ни вытворяли, что бы ни вытворяли их любимейшие союзники – израильтяне на Ближнем Востоке, это все будет легитимно – концлагеря, пытки, допросы.
Этим пыткам они обучают в России наши силовые структуры. Я по Кавказу знаю. Те, кто применяет жуткие пытки – сдирать ногти, сажать на бутылку, – эти люди ссылаются постоянно на израильский и американский опыт борьбы с терроризмом.
Мы видели по Абу-Грейб, где американские бабищи травили собаками голых иракцев, привязанных к полу. Это были военнослужащие американской армии. Мы знаем, что творится в Афганистане, у нас есть данные о том, как пытают на американской базе в Баграме.
Считаю, что на скамье Гаагского суда должны сидеть не только Ратко Младич, но и Билл Клинтон с Мадлен Олбрайт.
Если Гаагский трибунал не знает адрес, где проживает Билл Клинтон, – он проживает неподалеку от Вашингтона, можно приехать и арестовать его. Хотя, конечно, кишка тонка.
Почему нам надо договариваться?
Совет Безопасности обсудил возможность сокращения СНВ .
Любое сокращение отнюдь не всегда ведет к миру. Иные сокращения приводят к войне гораздо быстрее, чем гонка вооружений.
Когда сокращаются системы тотального поражения, против которых бесполезно даже рыпаться, то возникает соблазн применять обычные вооружения, которые развиты у США и у России достаточно хорошо и в достаточной степени.
Ядерное оружие, так или иначе, сдерживало мировую войну. И несмотря на то что в локальных конфликтах, во Вьетнаме или в Корее, американцы рассматривали возможность применения ядерного оружия, они его не применили, понимая, что это может привести к необратимым последствиям.
Поэтому сегодня ядерное оружие является оружием, которое можно использовать на поле боя. На поле боя его использовать не будут, потому что просто поля боя не будет уже после пуска первых ракет.
Но вне поля боя все эти ракеты являются фактором политического доминирования, политического присутствия и политического, если угодно, статуса державы.
Поэтому сокращать ядерные вооружения можно только в обмен на конкретные политические предложения другой стороны, а не руководствуясь гуманистическим бредом о том, что все это ядерное оружие несет угрозу миру.
Никакой угрозы миру в его современном состоянии оно не несет. Угроза миру исходит в гораздо большей степени от применения разного рода пушек, самолетов и ракет, начиненных обычной взрывчаткой.
По крайней мере, большинство людей убито именно обычным вооружением.
Большое количество комментаторов считает, что угрозу миру несут уже не Россия и США с их ядерными запасами, а новые ядерные игроки.
Ничуть не меньшее количество комментаторов считает, что по-прежнему угрозу миру несет блок НАТО. А есть еще комментаторы, которые считают, что угрозу миру несет, допустим, Россия.
Конечно, нераспространение ядерного оружия – это важная тема. Тогда давайте отберем это оружие у тех государств, которые его распространяют.
Вот у Израиля ядерное оружие есть, у Пакистана, у Индии. Но почему-то в последнее время все к Ирану с этой темой прицепились.
Все соседи Ирана имеют ядерное оружие, только Иран почему-то не может его иметь. Пакистан имеет, Индия имеет, Израиль имеет, Россия имеет.
Считаю, что все державы, которые или подошли к порогу ядерных вооружений, или уже этот порог перешли, должны созвать международную конференцию, на которой клуб ядерных держав должен быть оформлен и политически, и институционально.
Потому что в этом клубе есть державы, которые говорят: мы тут главные, мы тут паханы, а все остальные должны сидеть и смотреть на нас, ожидая, что мы им скажем делать.
Нам говорят – да, они объективно паханы! Что значит "объективно"? История XX века, особенно его второй половины, показала, что сверхдержавы не могут справиться даже с народами, вооруженными обычным стрелковым оружием.
США не могли справиться с вьетнамским народом, Советский Союз не смог справиться с афганским народом.
В современном мире статусы зависят не только от зубодробительной мощи, которая к этим статусам прилагается. В современном мире ситуация несколько изменялась, хотя мы все еще мыслим категориями колониальной эпохи.
Государства, у которых есть ядерное оружие, у которых есть современные истребители-бомбардировщики, а главное, сила духа, совершенно не понимают, почему им должны указывать какие-то дяденьки из Вашингтона, или из Москвы, или из Лондона.
Считаю, что Тегеран, Исламабад и Дели вполне могут и должны договариваться между собой сами.
Но определенной проблемой здесь является позиция Израиля, который заявляет себя исключительно как сателлита американской мощи на Ближнем Востоке.
Если Израиль осознает себя по-настоящему суверенным государством, которое может существовать и проводить свою политику вне контекста того, какие будут приняты решения в Белом доме, без участия Барака Обамы, как это на наших глазах постоянно происходит, то, может быть, ситуация понемножечку будет меняться.
Но пока есть государства, которые обладают ядерным оружием, при этом иные пытаются спрятаться за спину более могучих государств, мне кажется, это наследие XX века сегодня является уже проблемой.
Новые ядерные игроки должны подтвердить свой официальный статус. Они должны сознаться, раскрыться, раскрыть активы, выложить карты на стол, и после этого с ними можно будет разговаривать.
Тогда и обозначатся державы, которые перешли ядерный порог или которые стоят перед этим ядерным порогом, – Бразилия стоит перед ядерным порогом, Япония стоит перед ядерным порогом.
И после, никого не унижая, не наезжая, не заявляя, что такое-то государство является осью зла, а такое-то государство является светочем мира, свободы и демократии, надо откровенно сказать: если у вас есть ядерное оружие или вы можете этим ядерным оружием обладать, то мы признаем ваш статус технологической державы, и давайте договариваться.
А не собираться в советах безопасности для того, чтобы кому-то угрожать санкциями, наезжать на кого-то – мне кажется, это не метод, он не будет работать.