Сколько ни сохраняй собственную власть, рано или поздно прилетят "томагавки" или какие-нибудь F-22 Raptor, которые будут тебя бомбить, как бомбили и Саддама, и Каддафи.
Каддафи, Саддам, Милошевич, люди, которые были в теснейших союзнических отношениях с Западом, люди, которые плясали в обнимку и с Саркози, и с американской элитой, и с английской элитой, оказывались, понимаете ли, преступниками против человечности и всего прогрессивного, вдобавок ко всему этому, будь оно неладно, человечества.
И тут ты теряешь власть, и теряешь ее по одной причине – потому что ты слабый. Помните, после Беслана было сказано: "Мы были слабыми, а слабых бьют".
Ты становишься слабым, когда ты чересчур сближаешься с так называемыми мировыми элитами, но сближаешься не как партнер. А стать партнером очень сложно.
Чтобы стать партнером в этом мире финансового капитализма, необходимо доказать свою состоятельность – это значит удерживать власть и гарантировать ее преемственность, избегать кризисов.
Давайте посмотрим на вещи реалистично. Допустим, у нас сейчас начался бы переход к парламентской республике, или еще что-нибудь в этом роде.
Кризис шел бы за кризисом, потому что элиты лояльны не политической системе, не политике, особенно региональные элиты, – они лояльны руке, которая их гладит, которая их кормит.
Если эта рука начнет меняться, начнутся конфликты между элитами на разных уровнях, в том числе на региональных, и вполне могут вернуться 90-е годы с их войнами, этническими чистками и так далее.
Государство нуждается в стабильном развитии. Другое дело, что если власть – и Путин, и Медведев, и все остальные – не обратит внимания на чудовищное социальное положение в стране, то их власть может плохо кончиться.
Конечно, тяжело из машины, которая проезжает на скорости 180 км/ч в окружении кортежей бронированных гелендвагенов, увидеть, как живет страна.
Или когда тебя ведет свита приближенных политтехнологов показывать и беседовать с народом в специально подготовленную школу или на какую-нибудь ферму. Хотя вообще-то страна живет по-разному в разных регионах.
Не забуду больницу в Дагестанских Огнях, в Дагестане, где в операционной плесень, отбитая штукатурка, не работает никакое оборудование, выбитые окна. Там не то что людей лечить, там находиться невозможно.
Однако люди там лечатся, это считается одной из лучших больниц, естественно для народа. Разумеется, богатые имеют другие больницы, в которые приведут премьер-министра, или президента, или еще кого-то.
Так вот, преемственность власти хороша – с точки зрения власти – как возможность продолжения накапливания того финансового, экономического потенциала, который позволяет государству развиваться во времени.
Власть, занимаясь мегапроектами, которые, безусловно, нужны стране, на самом деле не обращает внимания на то, как живут регионы, что там происходит и как по-разному эти регионы существуют.
Есть одни регионы, где все строится, восстанавливается, где местное самоуправление развивается. А есть регионы, где вообще ничего не делается, где людей просто придушили и вытягивают из них последние соки жизни.
Это серьезная опасность – отдавать внимание стратегическим направлениям деятельности и направлениям будущего и при этом пренебрегать народом, который живет в твоей стране.
Не стоит полагать, что этот народ будет просто превращаться в средний класс, богатея за счет своего труда. Так не будет, так не бывает. Так не бывает нигде.
Что такое русская цивилизация?
В чем особенность русской цивилизации? Есть ли русская цивилизация? Я сформулировал, как мне кажется, три основания русской цивилизации.
Первое – это особое внимание к внутреннему деланию, которое зафиксировано в традициях нестяжательства, старчества, русских духовных песен.
Второе – это этика, этика социальная, которая сформулирована в большей степени у Толстого. Этика служения, этика помощи, этика социального товарищества.
И третье, конечно, это русская теодицея и зло. Это, конечно, Достоевской: широк, широк человек, все в нем умещается.
Вот на этих трех основаниях, которые вполне являются основаниями уникальными, не повторяющимися ни в какой мировой цивилизации, строится цивилизация русская. Не имперская цивилизация, а народная.
Традиции русской жизни, русской культуры, русской литературы не в служении государству. Огромные пространства давали укрытие огромным массам людей.
Людей, которые не хотели быть ни крепостными рабами, ни дворянами, владеющими своими единоверцами и, по какому-то сатанинскому наитию, продающими их, как скот.
Во второй половине XIX века на смену дворянской культуре выходит разночинская. И посмотрите – откуда она?
Из той категории, которая была в оппозиции к палочной системе, к силовикам, которые всегда правили Россией.
Это – русская духовная жизнь. Это народ, которого не видели в упор. Но там шли такие бури – в среде этого народа! Там шла такая жизнь, там были духовные песни, стихи, странники.
Распутин из этой народной стихии был выкинут, как послание: "Страна чужая вам, правители, чужая!"
Он был человек сложный и непонятый. Его не понимали в Петербурге. Распутин – мужик. Но были не только мужики. Были более образованные, более сложные люди.
Кстати, вот опять-таки логика русской истории. Везде, где не можем справиться, войска зовем. Потом приходят – ать-два, ать-два! – и громят скиты, монастыри громят, кельи. Богословские библиотеки сжигают.
В "Запечатленном ангеле" не басурмане ангелу лицо проткнули и сургуч поставили на лицо – архиепископ местный поставил. Вот так.
Солженицын призывал к покаянию перед старообрядцами за мучительства и за гонения, которые по отношению к русской интеллигенции, а они и были тогда русской интеллигенцией, применялись сто с лишним лет.
Тогда за убийство давали пятнадцать лет каторги, а за то, что человек другое исповедание имеет, православное, – пожизненную могли дать каторгу! Страшнее не было "злодеяния".
Народовольцам, революционерам давали меньше, чем старообрядцам. В этом трагедия русской истории. А мы не видим ее. Мы по-другому читаем Россию.
Русский дух искал свободы, смысла и единства с другими. Поэтому русские люди бежали от николаевских шпицрутенов в башкирские степи.
Очарованный странник Лескова бежал туда. Там, с калмыками, башкирами, ногайцами, мы, русские, находили общий язык.
На Кавказ бежали. Старообрядцы-некрасовцы – куда их только не загоняли. В Иран! Вот русские старообрядцы, русские казаки – конвой шаха персидского, конвой турецкого султана.
Лучшие солдаты, самые верные! Им верить можно. Здесь почему-то не приживаются.
Пятидесятники уезжают в конце XIX века в Канаду – двести тысяч пятидесятников. Молокане, духоборы.
В Канаду съездите, посмотрите – кто дает Канаде сейчас десятки процентов национального валового дохода? Да те, кто отсюда бежал туда! Те, кто тут почему-то не приживается. Те, кто маршировать не хочет в России.
Вообще, когда нас, русских, заставляют, мы очень неохотно что-то делаем. А когда русский человек видит, что это вот нормально, эффективно, он делает так, как никто на земле не делает.
Побеждает лучшие армии в мире – наполеоновскую, гитлеровскую. А если заставлять его маршировать, то получается Аустерлиц. Это и есть символ отношения русского человека, русского солдата с русской властью.
Свадьба в маниловщине
По Москве несется свадебный кортеж дагестанцев, палит в прохожих и проезжих, ему сам черт не брат и никто не указ.
Участники свадьбы вызывающе машут непонятными флагами (радикализм? ваххабизм?), вылезая из окон своих навороченных тачек по пояс, с воплями и гудением, под лезгинку и грохот выстрелов врываются на Тверскую.
Там их пытается тормознуть героический русский ОМОН – его посылают по матери и тоже обстреливают.
В ходе спонтанной спецоперации разгулявшихся дагов с главарем-женихом на красном "феррари" с трудом оттесняют к бордюру.
Наглые горцы грубо пальцуют, танцуют лезгинку, наезжают на полицейских и с матом набрасываются на журналистов.
Распоясавшиеся кавказские гости ведут себя вызывающе, и в итоге им никто ничего не может сделать.
Понурые и бессильные перед влиянием (финансовым? политическим? криминальным?) "южных гостей" полицаи провожают их жалкими штрафами в сто рублей за "звуковые сигналы" и "тонированные стекла".
Занавес. Аплодисменты в твиттере и соцсетях.
Примерно такой сюжет "дагестанской свадьбы" был представлен в первые часы разгорающегося скандала усилиями Lifenews и РИА "Новости", тупо повторившим lifenews, несмотря на то что первые – свободные и желтые, а вторые вроде бы государственные и бело-крахмальные.
К вечеру стало проясняться: по людям никто не стрелял.
Вроде бы стрелял в воздух из травмата (разрешение имеется) один из гостей свадьбы и вроде бы не в Москве, а в Подмосковье.
Да, кортеж немножко бибикал, и на самом деле молодые ребята высовывались из окон, славя жениха и невесту, радуясь свадьбе и празднуя молодость.
В пуританской, известной аскетической строгостью нравов и смирением горожан Москве это, разумеется, из ряда вон…
Москвичи, рассуждающие в твиттере о "наглых обычаях гор" и "стрельбе в аулах", привыкли к чинной, мерной езде (не быстрее 50 км/ч), спокойному прогулочному темпу в передвижении по тротуарам и негромким разговорам вполголоса в стиле: "Сэр? Сэр!"
Эти качества москвичей известны всем и каждому, не так ли?
Думаю, да, поскольку общим местом в соцсетях стал призыв к "южанам" не нарушать "наших обычаев".