- Двенадцать с половиной часов. В вашей медицинской карте написано, что вы быстро приходите в себя.
- А там не написано, что голова у меня чугунная?
Она хихикнула, словно я угадал. Впрочем, с Фельдмана станется написать и что-нибудь похлеще.
Удостоверившись, что с принцессой все в порядке и задание можно считать более-менее выполненным, я вспомнил и о других своих делах.
- Визиты ко мне разрешены?
- При условии, что найдутся люди, желающие вас видеть.
- Тогда найдите мне Джека Моргана из аналитической группы и попросите немедленно ко мне прийти.
- Я медсестра, а не ваша секретарша.
- Ну, пожалуйста, сделайте мне одолжение, Мария. А в качестве ответной услуги я угощу вас ужином, когда выпишусь.
- Так и быть. - Она улыбнулась, продемонстрировав или щедрый природный дар, или классную работу гвардейских стоматологов. Или и то и другое сразу.
Джек заставил себя ждать.
Моим первым посетителем, если не считать медсестер и доктора, периодически заходивших для смены питательных и лечебных растворов в опутывающей меня паутине капельниц и списывания показаний всяческих медицинских приборов, стала молодая и очень талантливая журналистка с Новой Москвы. И это меня несказанно удивило. Вроде бы не должна она питать ко мне особо нежных чувств.
С другой стороны, медперсонал отказывался отвечать на любые мои вопросы, не касающиеся диагноза. Посему поболтать с журналисткой было совсем не лишне.
Диана напялила рабочий комбинезон гвардейца и притащила в палату горшок с моим любимым кактусом.
- Извините, других цветов не нашла. Но я решила, что вам будет приятно увидеть своего любимца.
Черт побери, мне действительно было приятно. Не становлюсь ли я сентиментальным на старости лет?
- А я-то, дурак, считал, что это мужчины должны дарить женщинам цветы.
- Вы окончательно отстали от жизни, - сказала она.
- Может быть, - согласился я. - Как продвигается ваша работа?
- Вы имеете в виду, когда никто не ставит палки в колеса? Неплохо продвигается. С головой зарылась в ваши архивы. Правда, там очень много белых пятен.
- Это не белые пятна, а черные дыры, - сказал я. - Просто у вас не полный допуск.
- На данный момент это неважно. Я собираюсь накатать статью строк этак сотен на шесть, посвященную мужественному герою, жертвующему собой во имя спасения прекраснейшей из принцесс. А также во имя торговых интересов Лиги.
- Если это название, то оно излишне длинно, - сказал я. - И цинично.
- Вы действительно проявили себя героем. (Я поморщился.) Но как вы думаете, будь ее высочество не с Тагобара, стал бы Авалон оплачивать рейд?
- Я думаю, что вы слишком много знаете.
- Это общедоступная информация, - сказала она. - О триумфе Гвардии раструбили все средства массовой информации. Моссад попал в неудобное положение во всей Лиге. Может быть, даже и на Израиле.
- Моссаду просто не повезло. Корабль погиб?
- Минут через восемь после вашего возвращения. Ничего не скажешь, вовремя мы с принцессой унесли ноги.
Точнее, вовремя нас с него унесли вместе с нашими ногами.
- Восемьдесят шесть погибших, - продолжила рассказ Диана. Она говорила с холодным цинизмом профессионального журналиста и не понимала, что проворачивает нож в моей ране. - Могу ли я рассчитывать на интервью с единственным выжившим участником событий?
- Принцесса тоже выжила, - напомнил я.