Едва способный двигаться, он выбрался из могилы, смел туда все кости Фредди и начал возиться с бутылкой со святой водой, пытаясь отвинтить пробку одной здоровой рукой.
— Молю тебя. Боже, — хрипло шептал он, — ради детей, ради Нэнси.
Наконец Гольдман отвинтил пробку и направил струю святой воды на кости.
Фредди вырвал свою руку у Томпсон и теперь преследовал Кристен. Томпсон отчаянно пыталась задержать его, борясь за каждый дюйм.
Вдруг Фредди выгнулся всем телом назад и заорал. Целые россыпи дырок появились на его теле. В них возникли яркие языки пламени, сменившиеся затем детскими лицами — это были души его жертв, ставших наконец свободными.
Дырки все расширялись, пожирая тело Фредди, крик которого потряс это царство сновидений. Столбы огня слились в один раскаленный шар, взорвавшийся с оглушительным грохотом.
Фредди больше не было.
Кристен баюкала Томпсон в своих руках. Девушка умирала.
— Его больше нет, — сказала Кристен, — Все закончилось. Пожалуйста, не умирай, Нэнси. Пожалуйста.
— Я горжусь всеми вами, — прошептала Томпсон. — Скажи Нилу, что я… — Она скончалась, на руках Кристен.
— Я не позволю тебе умереть, — сквозь, слезы сказала Кристен. — Нет, не позволю. Я превращу тебя в прекрасный сон, который будет всегда. — Она закрыла глаза и крепко обняла тело Томпсон.
Несколько дней спустя Гольдман и подростки стояли у могилы Томпсон. Он обнял их, когда её гроб опускали в землю.
В этот миг Гольдман заметил движение на вершине холма. Это была монахиня. Она повернулась и пошла прочь, исчезая из вида.
Гольдман отошел от могилы и направился вверх по холму. Добравшись до дерева, где он впервые встретился с ней, Гольдман мельком увидел, как она исчезла за часовней:
— Подождите, сестра!
Он обошел часовню. Монахини нигде не было видно. На краю поля стоял простой надгробный камень.
Гольдман подошел ближе и прочитал надпись:
ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ АМАНДА КРЮГЕР.
ЕЕ ИМЯ ВО ХРИСТЕ
СЕСТРА МАРИЯ ХЕЛЕНА
РОДИЛАСЬ В 1907 Г. — УМЕРЛА В 1968 Г.
— Ты была его матерью!
8
Наступило другое время года. Покрывало свежевыпавшего снега окутало дом Гольдмана.
Вместе с Кристен он заканчивал свой ужин. Волосы Кристен стали короче, а Гольдман выглядел похудевшим и чуточку усталым.
— Я рад, что у тебя так сложились дела, — сказал оп.
— Я думаю, Нью-Йорк — это именно то, что мне нужно, — ответила Кристен. — Там много людей. Я никогда не чувствую себя одинокой.
Гольдман улыбнулся:
— Что ты будешь делать теперь?
— Не знаю. Я занята в школе. Новые друзья. Но я никогда не забуду старых.
Гольдман проводил Кристен до двери.
— Чудесно, что я тебя повидал, — сказал она.
— Я рад, что ты заглянула.
Кристен неуверенно спросила:
— Вы все еще… видите друг друга?
— Да, — ответил Гольдман, быстро усмехнувшись. — Я собираюсь увидеть её сегодня вечером. Думаю, поэтому мне так хочется поскорее лечь спать.
Крястен улыбнулась:
— До свидания.
— Спокойной ночи, Кристен.
Гольдман закрыл дверь и выключил свет. Потом он медленно поднялся вверх по лестнице и приготовился ко сну.
Ему не понадобилось много времени, чтобы погрузиться в мирный сон.
Домик из папье-маше с улицы Вязов стоял на его письменном столе. Он выглядел сейчас совсем по-другому — чистым, опрятным и приветливым.
Вдруг в одном из его окон зажегся свет. Они были там вместе.