Эй, а где же все?!! Кажется, все ушли, думаю, что на фронт. Какие умные, однако.
Но ты-то остался, я знаю. Вот и молодец, вот и умница. А теперь вымой с мылом руки (свои, разумеется), закутывайся поуютней с головой в одеяло, затыкай уши ватой, закрывай глаза (свои, конечно) и слушай, слушай, слушай… Ну, так вот.
Я очень удивился, обнаружив этот текст. Не морщи лоб, мой дорогой друг, и не криви в высокомерной улыбке свои красивые губы, лучше съешь чего-нибудь или выпей. Я не буду врать, утверждая, что не знаю, откуда взялась эта рукопись, мне ее никто не подбрасывал. Я сам ее написал. Но все равно, увидев перед своим носом эту рукопись, – страшно озадачился и долго чесал затылок, надеюсь, свой.
Почему? С таким же успехом об этом я могу спросить и тебя. Кто знает, может быть, когда-нибудь ты мне подробно объяснишь, для чего я все это пишу. А сейчас не спрашивай, не то уйдешь за подавляющим большинством без шапки в ночь холодную, как Королевский Повар. Да-да, тот самый, вышедший однажды без всякого повода, без шляпы и кальсон, в Бесконечную Зимнюю Ночь и прямым ходом вошедший в занудные школьные хрестоматии всего мира и так и не вернувшийся обратно. Поэтому спи и не перебивай.
Итак, в этом произведении нет ярких характеров, захватывающих событий и какой бы то ни было интриги. Переживать не за кого. В этой сказке нет центра – одни окраины, вознамерившиеся, правда, стать центром. Люди и животные, как наполовину родившиеся, наполовину приснившиеся тени. Если честно, читать эту сказку не стоит.
Но задумывались ли вы о том или о тех, кто проходит мимо вас в ракурсе бокового зрения, на границе временного поселения случайных прохожих и замкнутого пространства внутри траектории полета кем-то брошенного пустого спичечного коробка? Например, – вы стоите на троллейбусной остановке, курите, любимая девушка от вас ушла или, наоборот, вы от нее ушли, как некогда некоторые читатели ушли от внимательного чтения киргизского, финского или эвенкийского эпоса. Но подавляющее большинство прохожих о ваших делах, естественно, не догадывается и даже вас в упор не видит. И согласитесь: это не означает, что вас, ваших проблем или эвенкийского эпоса нет. Или во сне вы чудом избежали, а может быть, и не избежали смерти – в сновидении могут быть сомневающиеся в том, что вы живы? Вы чувствуете запах человека или его сигареты, когда, опаздывая на работу, вы проноситесь на бешеной скорости мимо троллейбусной остановки, на которой вчера стояли вы, а теперь там стоит кто-то другой? А у него, между прочим, творческий кризис, но вы не замечаете не только его смятения, но даже запах перегара не достигает ваших ноздрей. Стоял там кто-нибудь или нет? А вдруг это были вы или я? Существуем ли мы для них или они для нас? Вот так, а вы говорите!
Еще, должен честно признаться, – я заснул над этой рукописью от дикой скуки, которую она навевает. Читать ее не могу даже я, а вот написать почему-то смог.
Книга, в которую никто не заглянет и которую никто никогда не прочитает, называется "Мертвецки скучная Книга". Представляете, каково пассажирам, которые внутри нее находятся! Мы не знаем ничего о жильцах вон того дома, но их книгу читают какие-то их дальние и близкие родственники, а про персонажей этой книги никто никогда не узнает, потому что читать это невозможно и, кажется, не нужно.
Представьте себе: живет большая семья, про которую никто ничего не знает – ни милиция, ни продавцы, ни почтальоны, ни тиран король, ни соседи, ни дальние родственники. Представляете, какой класс! Делай что хочешь, безо всяких последствий со стороны, а вот изнутри начинается такое… Но какое нам с вами до этого дело?
Между тем эта сказка чудо как хороша. Попробуйте пересказать музыкальное произведение, и уверяю вас, вы попадете в такое же глупое и неприятное положение, в какое попала когда-то хорошая девушка Клара Курбе. Любой – красивый или, наоборот, кошмарный – сон словами не передать. Он будет далек как от действительности, так и от иллюзорности. Эта сказка – неудачный синтез балета, поэзии, музыки, неинтересного бреда, необоснованных претензий, уличного попрошайничества и не очень хорошо написанной прозы.
Если же вы все-таки решите прочитать нижеизложенное от начала до конца (от чувства признательности я даже перешел на "вы"), позвольте мне дать вам несколько бесполезных советов. Во-первых, если во время чтения вам захочется спать – спите (на то и рассчитано). Дело в том, что в сказке на протяжении многих лет одно время суток – ночь – и одно время года – зима, – поэтому спите спокойно, как жители Багдада. Во-вторых, если захочется есть или пить – ешьте и пейте (говорят, это полезно). И главное, никогда не теряйте надежду, что зима, как это ни печально, когда-нибудь закончится и жить станет не менее интересно, потому что этой весной я хочу растаять, как снеговик. Когда шел снег, смешные дети называли меня Дедом Морозом, и я дарил им подарки. Одинокий ребенок подарка не получил. Этой весной я хочу растаять, как снеговик. Mr Filling грустно прошел мимо. Любимая девочка, послушай: он ушел в туман. Стеклянный путь хрустел под его ногами хрустом февральского снега. Эй, Filling! Прошедшей зимой я был грустным Дедом Морозом, и одинокий ребенок подарка не получил. С Берингова моря ветер принес туман к моему дому на болоте. Я слышу за стеной шелест травы. Это уходят в туман дети весенних цветов. Любовь над крышами. Там бродяги, как звуки, несчитанные, нечесаные. Mr Filling с ними у костра. Он пьян и счастлив. Под моими ногами скрипит февральский снег. Этой весной я хочу растаять, как снеговик…
Вот такая история, блин. А знаете, кого я имею в виду, говоря "одинокий ребенок"? Сообщаю, только никому не говорите. Это вы. Ибо какой дурак будет читать эту галиматью, да еще в три часа ночи. А начинать ее читать надо именно в 3 часа 00 минут, иначе ничего не поймете.
28.11.01 15:37:44
Там где зимуют раки
"…Аплодисменты переросли в рёв. О чём он думал в этот момент? Один Бог знает.
Дико смешная штука жизнь. Только почему так тихо?"
Кролик отложил газету и вопросительно посмотрел на Дика.
– Как удалось актёрам вытащить его из-под рояля, если перед этим они исчезли?
– Просто в этом ненормальном мире исчезает всё, – пожал плечами ёж. – Представляешь, бесповоротно – раз и навсегда.
Он прижался носом к замёрзшему стеклу и, не глядя, нажал в магнитофоне кнопку "PLAY".
– Знаете, что мне это напоминает? – послышался голос рака. – Начало. Начало пролога.
– Пролога к чему?
– Ого…
ПРОЛОГ
За этот вечер Дикий Ёж Дик выкуривал уже восьмую пачку сигарет "Голуаз". Он нервничал, хотя понимал, что причин для этого нет. Ёжик жил в большой норе, скрытой от посторонних глаз дико колючим дикорастущим кустарником. Единственное окно выглядывало из хитро переплетённых стеблей диких роз, как чудом уцелевший глаз чрезвычайно проницательного пирата-неудачника, прикинувшегося холмом среди вечно цветущих красных цветов.
Весь вечер дикий ёжик слушал только Джон Ли Хукера.
Наконец, он встал с уютного дивана и подошёл к окну. На стекле дикий мороз рисовал замысловатые узоры.
– Ну вот, кажется, началось… Художник южно-портовый!
Ёж распахнул окно и плюнул в быстро темнеющий морозный воздух. Во рту появилась дикая сухость.
– Чёрт, где же дверь?!!!
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге, весело шевеля ушами, стоял Дикий
Кролик Сигурд. Ёжик захлопнул окно и, не оборачиваясь, спросил:
– Что же происходит в этом мире? И почему так тихо?
Кролик упал со ступенек, докатился до стола и, стукнувшись лбом об его ножку, грустно сказал:
– Потому что десять тысяч дхарм пусты.
Ёж дёрнул носом и щелчком выстрелил в Сигурда потухшей сигаретой. Кролик увернулся и бычок, как всякий посторонний, молча пролетел мимо. Ёжик, однако, не расстроился, и даже не раздвоился по этому поводу. Плюхнувшись на диван, он снова закурил. Кролик присел у камина на пол.
– Дик, ты здесь совсем одичал.
– А сам-то, сам-то, – вяло огрызнулся ёж, – ворвался, как дикий носорог или ошалевший верблюд, даже не поздоровался. И вообще – когда обещал быть?
– В полночь, – виновато кивнул головой Сигурд.
– Вот, вот, а теперь посмотри на часы.
На часах, стоявших на каминной полке, было: 1 час, 22 минуты.
– Понимаешь, мешали разные посторонние: дикие птицы, чёрные предчувствия, серые мысли и ранее ликвидированные агенты Тибетской Разведки. Пока я гонял диких – серые куда-то исчезли, а чёрные завели туда, куда и Серого Вальгарда не заносило. Чудом добрался до тебя.
Кролик снял с плеча дорожную сумку и бросил на кресло. Громко щёлкнула клавиша магнитофона – кассета с "M-r Lucky" закончилась. Стало слышно, как снаружи домика воет ветер.
– Ну-с, сегодня ты, наконец, расскажешь мне какую-нибудь интересную историю? – спросил кролик.
– История эта началась очень давно, и как ни странно, до сих пор не закончилась,
– сказал Дикий Ёжик и повернулся к нему спиной. На спине к иголкам прилипли жёлтые и красные листья.
– Давненько же ты не приводил себя в порядок – укоризненно покачал головой
Сигурд – я же говорю: ты здесь совсем одичал.
Ёжик неожиданно рассердился.
– По-моему, ты не Сигурд, а Дуглас. Да, да, тот самый Дуглас. Кролик, не заметивший, что на листьях, прилипших к моей спине, нет ни капли синей и чёрной краски, может быть только Дугласом.