Часть вторая
Зимнее соло для трубы Дикого Ёжика
Ветер метал репу, которая росла на луноходе.
Водителя мысли развевало по ветру. Он омахся
Веером. Его сердце уносило ветром.
У него в мыслях были листья и девичий хвост.
Его настроение было ненормальным.
Иосиф Крекер
"Мотивы"
I
Пещера Дикого Ежа
У стало опираясь на меч, Четвёртая Принцесса стояла у входа в пещеру. Позади осталось сто восемь тяжёлых снов – впереди одна Бесконечная Зимняя Ночь.
Снежинки сверкали в лунном свете. Налипая на пушистые ресницы, они таяли и, притворяясь кристально чистыми слезами, стекали вниз, замерзая где-то у самого носа. На дико дикорастущем кустарнике распустились красные и жёлтые розы. С высокой ели вспорхнула пара посторонних. Принцесса вздохнула, убрала меч в ножны и, отряхнув от снега плащ, шагнула внутрь.
Дикий Ёж качался в кресле-качалке и пускал мыльные пузыри. Дверь бесшумно распахнулась. Дик повернул голову и удивлённо посмотрел на нежданную ночную гостью. Заметив под плащом девочки меч, ёжик улыбнулся.
– Сезон охоты открыт? Наверное, на Диких Кроликов?
– Сегодня, когда вечер был на пороге, за окном падали синие и чёрные листья, – печально сказала принцесса.
Ёжик понял всё.
– Контрабандист уже в городе?
– Уже в Замке. Вернее, даже уже не в Замке.
– Ого! – удивился Дик и пошёл жарить яичницу.
Соня быстро пришла в себя. Плащ и меч лежали у камина. Девочка забралась с ногами в глубокое бархатное кресло. В кармане её широкой юбки что-то жалобно покашливало. Хозяин разливал красное вино по гранёным стаканам с непонятной надписью на дне: "7 коп."
– Но дело даже не в преступной небрежности Вовки. Эта контрабанда, – ёж показал на меч. – Только начало необратимого нарушения равновесия между массой ошибочной точки зрения на направление развития интеллектуальных способностей детей, подозрительной склонности к анализу теории вероятности попадания в абсолютную пустоту и условной силой настроения диких завоевателей необитаемых островов потревоженного подсознания рассерженных исследователей первого шага на пути выхода из этого сна.
– Чего?!!! – принцесса растерянно захлопала глазами и зачем-то широко открыла рот, пытаясь понять вышесказанное.
Ёжик не смог сдержать улыбки, – Туман. Туман с западного берега Великого Северо-Восточного моря уже окутал неприступные башни картонного замка Сурбитон.
– А что это за замок?
– Замок Угасших Надежд.
Почувствовав дикую усталость, Соня оставила попытки что-либо понять.
– Ди-и-и-ик, – протянула она. – Нет ли у тебя чего-нибудь сладенького?
– Конечно, есть, моя девочка! – дико засуетился хозяин. Он подбежал к большому зеркалу, снял с подзеркальника тазик с холодной водой, на дне которого, тихо похрапывая, мирно спал Дикий Рак, затем приподнял зеркало вверх и вынул из тайника маленькую коробку с тортом "Птичье Молоко".
– Это ты от Михасса прятал? – расхохоталась Четвёртая Принцесса.
– Да, – кивнул головой хозяин и дико помрачнел.
После чая с тортом девочку стало клонить в сон. Чтобы хоть немного взбодриться, Сонечка решила ополоснуть лицо. Она подошла к тазу с холодной водой и погрузила руки в кристально чистую воду, но тут проснулся рак и цапнул принцессу за руку.
Дикая боль пронзила её от запястья до позвоночника. Соня вскрикнула и, потеряв сознание, грохнулась навзничь.
Принцесса открыла глаза. Было темно, на лбу противно ныла большая шишка, правая рука болела. Когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что лежит на полу страшной подвальной темницы Серого Вальгарда, а где-то в немыслимых глубинах её кармана бывшая тень ужасного короля плаксиво жалуется на жизнь.
– Опять мне снится этот кошмар, – вздохнула Соня. Она хотела себя ущипнуть, но поднесла к глазам руку и вскрикнула – правую ладонь рассекал глубокий шрам. Рана была свежей, хотя кровь уже запеклась.
– Что-то одно из двух мне снится: или пещера, или подвал, – стала размышлять вслух окончательно запутавшаяся девочка.
– Вытащи меня, а потом уже рассуждай, – послышалось из кармана.
Принцесса сунула руку в правый карман юбки и вытащила оттуда за шиворот высокого, тощего старика в чёрном плаще с капюшоном.
– Предатель! Ш-шпион! – зашипела Четвёртая Принцесса.
– Сама-то хороша: разорвала, смяла, запихнула в карман, не разобравшись. Еле склеил себя по частям, – обиделся бесплотный старик.
– Ага, завёл меня фиг знает куда! – огрызнулась девочка.
– Ладно, сейчас не до распрей, – махнул рукой бывший Питер Пен. – Давай заключим с тобой союз против Серого Вальгарда. Я им ещё отомщу!!! – он сжал кулак и поднял его вверх.
Соня бросила на него презрительный взгляд.
– Да ты же кинешь при первом шухере.
– Как вульгарен язык вашего папаши, – поморщилась Тень. – Подумай над моим предложением. У тебя времени предостаточно. Понадоблюсь – позовёшь.
Старик струйкой табачного дыма вылетел в окно подвальной камеры. Принцесса осталась одна.
– Мерзавец! – Она ладонью вытерла нечаянно вытекшие слёзы. – Выберусь сама, без помощи старых негодяев.
Довольно долго Девочка исследовала пол и стены своей подземной тюрьмы, но, увы, нигде не было ни одной, даже самой маленькой щёлочки.
Сонечка присела на холодный каменный пол и стала прикидывать, что же предпринять дальше.
– Ежу понятно, что доверять ему и на миллиграмм нельзя. Но с другой стороны, он дико зол на Вальгарда. Это надо использовать.
Принцесса подняла голову и посмотрела наверх, где едва светилось грязное, зарешёченное окно и тихо свистнула.
– Тузик, ко мне.
Тень тут же нырнула назад из окна на дно подвала и, как собачка, устроилась у ног маленькой узницы. Соня расхохоталась, а старик подскочил как ошпаренный.
– Это я случайно. Просто задумался.
– Забей, – нетерпеливо перебила его принцесса. – Что предлагаешь?
– Завтра Вальгард вызовет тебя на допрос, и будет уговаривать перейти на их сторону.
– Он же хотел сдать меня какому-то Менгу?
При упоминании Менга Тень вздрогнула и как-то съёжилась.
– Серый сам боится того, кого ты назвала, больше, чем Дикого Кролика, Ежа, Контрабандиста и Северянина вместе взятых.
– Всех, кроме Северянина, я знаю, – удивилась Соня. – Это ещё кто?
– У-у-у, узкоплёночное ханты-мансийское отродье! – старик злобно сплюнул.
– Наверное, хороший человек, раз ты его так ненавидишь, – предположила принцесса.
– Если только это человек, – усмехнулась Тень. – Но мы отвлеклись. Когда тебя поведут, я просочусь за тобой. А в тронном зале я приму твой облик, и ты спокойно уйдёшь через дверь, на которой написано: "Посторонним выход запрещён".
Пересечёшь заброшенный завод стройматериалов, выйдешь к маленькой железнодорожной платформе и спокойно вернёшься домой. А там…
– Но ведь он может заметить, что мы раздвоились, – нетерпеливо перебила его Сонечка.
– Нет. В тронном зале так накурено, что ни черта не видно, – старик хрипло рассмеялся. К тому же у Серого Вальгарда от хронического алкоголизма постоянно двоится в глазах. Будь спокойна.
– А стража?
– Стража смотрит только на своего короля, чтобы следить за его мимикой и моментально выполнять его жестокие желания.
– Ну что ж, убедил, – кивнула девочка. – Я согласна.
– А дома, (тут голос Тени стал подозрительно сладким), ты увидишь Бывшего
Лётчика, Контрабандиста Вовку. Так вот, незаметно залезь в его дорожную сумку и выкради для меня меч. Только не трогай книгу, которую он постоянно таскает с собой: уснёшь, и всё окончательно запутается, и тогда уж нам всем наверняка не миновать северных каменоломен Дикого Менга.
– За кого ты меня принимаешь?!!! – Четвёртая Принцесса гордо вскинула голову. -
Чтобы я стала воровать?!!! Даже ценой свободы – НИ-КО-ГДА.
Девочка так разозлилась, что старику опять захотелось стать маленькой тенью и спрятаться в её кармане.
– Ну-ну, успокойся, – он замахал руками. – Во-первых, Вовка – контрабандист, и сам нарушает все мыслимые и немыслимые законы, а во-вторых, Танечка с Мартой обязательно сопрут, если уже не спёрли, этот злосчастный меч Абсолютного Понимания. Вот тогда-то мы, и не только мы, помотаемся по этому, тому, и ещё тому свету.
– Ладно, идёт, – согласилась принцесса. – Но меч я тебе не отдам. А кем ты был до того, как стал тенью?
– Я – бывший Король Норвегии и Западной Эвенкии, Пресветлый Князь коми-пермяков,
Император Северо-Восточных провинций Гренландии, конунг Суоми, гроза морей Северной и Центральной Атлантики и Владыка Северного Ледовитого океана, когда он ещё не был ледовитым, а скорее тропическим. Я – Харальд Косматый!
Соня скептически хмыкнула.
– Не веришь? – старик устало присел на корточки и закрыл лицо руками. – Да я и сам сейчас с трудом верю. 1997 лет унизительнейшего рабства убивают память. Быть тенью подонка – что может быть хуже?
Девочке стало его жалко.
– И что же? Ты был героем?
Старик медленно поднялся на ноги и пожал плечами.