Виктория Янковская и Елизавета Кауфман, жена редактора журнала "Рубеж". Корея, 1934 г.
СЧАСТЬЕ
Из цикла "Японской кистью"
Подо мной долинные шири.
Цвета неба веер в руках,
А на нем нарисован ирис:
Вверх и вниз четыре мазка;Он один, как и веер этот;
Тень от бабочки села вдруг:
Показался на шелке трепет?
Или это от дрожи рук?.."Жить хотите в веере, бабочка?
Этот ирис я вам отдам -
Неживой, не отцветет, не в вазочке…
Вы же знаете: счастье - обман!"Тень от бабочки на неживом ирисе…
Разве это не счастье само?
Потому что счастье - вымысел.Сейсин, Корея
ПОБЕГ
Ужасны вы, ненужные часы!
Обычно, август, ты мне их бросаешь.
И, путаясь в кустах среди росы,
Я ласковые веточки кусаю.В такие дни бегу я не хребтом:
Пересекая яростно отроги,
Туман вдыхаю воспаленным ртом,
О скалы расцарапываю ноги!Промокнуть и продрогнуть бы насквозь!
Устать бы, наконец, до бессознанья!
Побольше шрамов, ссадин и заноз,
Побольше внешних острых задеваний…Заглохнет и затупится внутри
То, для чего нет места в этом мире,
И четкие корейские хребты
Опять предстанут радостней и шире.1932
Корея
ГУСИ
Это ночью пролетали гуси -
Над уснувшим городом большой табун;
Но от крика их всегда проснусь я,
Точно в душу сна вонзается гарпун!Этот звук всегда одно и то же:
Беспокойная тоска, стремленье вдаль…
Весь инстинкт бродяжий растревожит,
Сдернет память драпирующий вуаль.Вижу тающие озеринки,
И протоки за шуршащим камышом,
И ледок последний - паутинка -
Исчезающий под утренним лучом.Распушились вдоль по речке вербы,
И тальник набух и покраснел в ветвях,
Задрожат охотничие нервы,
Сердце, мысли - в пролетающих гусях.Пойнтер мой проснулся, поднял уши
И, повизгивая, закусил губу…
Милый, мы с тобой родные души -
Бросим город весь за фанзу иль избу.Чтоб она у озера стояла,
Где на зорях отдыхает дикий гусь,
Где багульник расцветает в скалах,
Где была нам незнакома эта грусть…
Пойнтер милый, разве это мало?Синьцзин
ОСЕННИЙ ПЕРЕЛЕТ
Все в красочном осеннем оперенье,
Как распустивший хвост фазан-петух,
Крадусь с двустволкой вдоль озер в волненьи
И, точно пойнтер, напрягаю слух.Слетают утки всплесками прибоя,
"На юг! На юг!" - октябрьский их девиз.
Ах, поменяться бы своей судьбою
И с птичьего полета глянуть вниз!Нежданно - смерть от маленькой дробины,
Зато в полете вечном жизни путь,
И мир просматривать, как ленту кино,
И где понравится - там отдохнуть.Осенняя утиная фиеста!
И бесконечные простор и ширь!..
А мы - рабы друзей, вещей и места,
Нам узы эти - тяжелее гирь.И, наглядевшись, я стреляю в стаю…
Опомнись. Не завидуй облакам!
Мгновенно жизнь утиная простая
Безвольно падает к моим ногам.И всплески судорожно будят воду…
Луна за горизонтом жжет костер.
Осенняя вечерняя природа
Роняет оперенье вглубь озер.
ВЕСНОЙ
Мы блуждаем весною втроем
В зеленеющих парках столицы.
Над весенним, но мутным ручьем
Одуванчик цветет златолицый.И сирени, и яблони тут
Непохожи на грустных невольниц -
Так обильно, космато цветут…
Мне за них не обидно, но больно.Две-три пагоды выгнули вдаль
Темно-красные стильные крыши;
Горизонт - перламутр и эмаль,
Небо майское радостью дышит.И, как новая вольная мысль,
Как контраст старины с современьем, -
Самолет чертит гордую высь
И в душе зарождает волненье.Синьцзин
НЕДАВНО
Недавно я видела южное небо
И даже колосья пшеницы…
Красивы прообразы нашего хлеба,
Колосья, как стрелы-ресницы.А южное небо совсем не такое -
И глубже оно, и звездистей.
Но режут экспрессы пространство любое,
Я снова в стране этой льдистой.Здесь реки не синие - реки в оковах.
Под небом беснуются галки,
Предвестники зим неприютно суровых…
Мне лета минувшего жалко!Синьцзин
"Точно раковина, небо на закате…"
Точно раковина, небо на закате
Отливает перламутром и багровым,
И луна дневное бёленькое платье
На глазах сменила золотым покровом.И в неверном этом переходном свете
Почернели чайки и взвились, как листья, -
Как сухие листья, что взметает ветер,
Как мазки небрежной своенравной кисти.Я сама не знаю, как случилось это,
Заволнилось море, стал прозрачен воздух…
И - ушло опять незримо быстро лето,
Как, срываясь в ночь, летят в пространство звезды…Корея
ХАРБИНСКАЯ ВЕСНА
За белой мартовской метелью
Пришла немедленно весна,
В саду запахло талой прелью,
Природа тянется со сна…Каток расплылся желтой кашей -
И голуби снуют по ней:
Урчат, блаженствуют и пляшут -
Их шейки - радужней, синей.По-новому грохочут звонко
Составы поездов вдали.
А в воздух - золотой и тонкий,
Исходит нежность от земли…Не служат ей помехой трубы,
И копоть не мешает ей -
Весна скользит в глаза и губы,
Добрее делает людей!
ОТ ОДНОГО КОСТРА
Кто мне раздвинул широкие скулы,
Бросил зигзаги из черных бровей?
В леность славянскую круто вогнулись
Злобность и скрытность восточных кровей.
Беженству рад, как дороге скитаний,
Любящий новь непоседливый дух:
Чувствую предка в себе, Чингисхана,
И устремляю в минувшее слух…С ухом прокушенным конь иноходный
Мчится по Гоби душисто-сухой:
Раньше не знала бы этой свободы,
К возгласам крови была бы глухой!
Плоское звездное небо над нами;
Бледный костер поедает аргал;
Пахнет уставшими за день конями;
Воет в степи боязливый шакал.Наш огонек замечают другие:
Вот подскакал любопытный монгол -
Черные космы и скулы тугие.
Делим свой вкусно кипящий котел.
Это - мой брат, разделенный веками,
Лег на кошму и запел в темноту.
Теплый аргал разгребаю руками -
Миги из жизни тихонько краду.Из двадцати семь столетий откинув,
Вижу идущей себя по степи:
Неизгладимые в сердце картины -
Годы не могут их тьмой окропить…
Годы не могут отчерпать из крови
Влитую Азией в тело струю,
И над глазами раскосыми - брови
Часто чернеют в славянском краю.1930
У ГРАНИЦЫ
В хижине у озера далёко,
Где проходит русская граница,
Я живу… и думаю жестоко
О стране, которая мне снится…Там вдали, на плоском побережье,
Бродит пограничник цвета хаки.
Между мной и тем река мережит
Синей ниткой земляную скатерть.Мне преградою не эта речка…
Путеводные сгорели вехи.
И не перекинуться словечком
Со страной, где слезы даже в смехе…
…………………………………………………..
Больно стынут мысли… Недалёко
В дымке горизонта, за границей -
Белый дом… мой дом… Но жизнь жестока,
Без конца и вечно только снится…1935
На берегу реки Тюмень-Ула
"Весенними влажными днями…"
Папе-Тигру
Весенними влажными днями
Одна я блуждаю с винтовкой.
Пересекаю часами
Овраги, долины, сопки.По-разному смотрят на счастье.
По-разному ищут дороги.
А мне - побродить по чаще,
В росе промочить ноги.И сердцем дрожать, как собака,
На выводок глядя фазаний,
А ночью следить из мрака,
Как угли пылают в кане.Такие простые явленья,
А жизни без них мне не нужно.
И здесь, в горах, в отдаленье,
Мне кажется мир - дружным.1934
Я ЖДУ
Кузине-Фиалке!
В старой заброшенной хижине
Я развела огонек.
Стелется пламя униженно
Возле смуглеющих ног.Ты же тропою окольною
На огонек мой придешь.
Сумерки дрожко-стекольные
Лезут в отверстья рогож.Синее, звездное, вечное -
Сдвинулось складками штор…
Счастье осеннего вечера
Ссыпалось в этот костер.1928
"В чаще, где пахнет грибами…"
В чаще, где пахнет грибами,
Хвойными талыми смолами,
Я пробираюсь за псами -
Дикая и полуголая.Как раскричались цикады!
Путь мой запутан лианками…
Вновь ничего мне не надо!
Снова я стала Тарзанкою!1936
БАГУЛЬНИК
Пора была вам распуститься лишь весною,
Цветы багульника малиновых оттенков,
Но, в вазочку поставленные мною,
Вы распустились вдруг на тонких ветках…На улице зима и снег еще белеет,
А вы нежнейшими дрожите лепестками,
И листики тихонько зеленеют,
Глядя кругом весенними глазами.