Эдуард Лимонов - Эдуард Лимонов: Стихотворения стр 18.

Город сгнил, сгнили люди…

Город сгнил. сгнили люди
Что на месте Харькова будет?

Были юноши и был пыл
Кто на месте нас себя расположил?

Какие Мотричи по садам стихи читают
Какие Басовы сюрреалистов открывают

В кафе пьет кофе ли Лимонов новый
Иль Харьков же рабочий и здоровый?

А новый Бах проходит ли теперь? Он армянин?
Наверно Поль остался там один
Еще красивый постаревший Гена
Если не умерли - сидят подняв колена

Садовые скамейки окружают памятник Шевченко
Людей на дне. Снята с вас Харьков пенка

Вот весна и после снега…

Вот весна и после снега
запевает Генрих Гейне
Генрих Гайне. Генрих Хайне
Запевает зацветает

Вынимает он из почвы
руки ноги. руки ноги
молодой своей улыбкой
солнце бледное встречает

А была ему немилость
А теперь ему пожалте
Сколько хочет он одеждой
себя может покрывает

Милый вечный Генрих Хайне
коготки свои расправив
он не думает что будет
после лета с Генрих Гайне

Переделкино

Турецкая провинциальная жизнь
также как и малайская
понятна ищущему знатоку легко и безучастно
Я не гармонически настроен
в сторону порыжелости советских магазинов
но некоторая степень моей религиозности
присутствует да

Сосны шепча волосатым ушам пастернака дачность говорили о стираном белье и многом другом. Изучая быт племен назывной округи этот Борис Леонидович делал длинное лицо. Страшный сепаратный договор лета был подписан внизу под мостом. Толстая девочка и седовласый армянин обменялись всего взорами Но зато какая плетеная мебель на террасе для гостей могущих быть полезными и как мелко пожарены грибы специалисткой

Сотрудник - сын вьетнамского посольства растапливает комичными старыми книгами. тут и Арцыбашев как белый куст. и святая святых комаровая тетрадь

Вот бы на гравии этого Переделкина с Христом-Богом воду возить. чинить краны и убирать напор

Дети в капорах. к воланам которых детей я не тянулся с детства. вызвали шум и движение. что для философа есть высочайшая непереносимость

Старичок как уже неспособный желто и книжно настроиться лениво только и может за улиткой следить И пионерский галстук вокруг сливы

Авантюрист приехав бодрым шагом грызет кусты. Мелкомасштабие не считается авантюристом. Врозь порознь. белый цветок по икре. желтая в галстук пыль

Нусс мисс - или вернее кисс! (тренировка на кошке) Авантюрист за поездкой в частные дома. Левым глазом не хлопая. С силой ногой раздирая правой. Входит в доходный дом. Вдруг изменяет глаз

На берегу озера. В сладостных начинаниях дрозда…

На берегу озера. В сладостных начинаниях дрозда
ухает черное слово
Лодка германской девушки напитавшись водой
медленно опускается
Расширенные черные глаза поставляет нам
кинематограф

А мы грубы. наша плоская семья в восемь человек
отсмотрела с насмешкой и вниманием
Нам хотелось бы бороться всегда с этим
И только я одна понимаю волнение индивидуалистиче -
ских желаний в нашей социалистической стране
Но я умру через три года
имея в намерении медленное опускание лодки
а вернее от тоски
что не позволяют переживать

Гигантские розы в саду клетчато-одетой
украинской студентки подруги ничему не помогут
Только усугубляют мелкую речку
с осокой и ряской и тонким грубым мостом

Снег есть дело прошлое, есть наследие прошлого…

Снег есть дело прошлое. есть наследие прошлого
которому не следовало бы возникать
так же как и дождь - грязь и месяцы
ноябрь - декабрь - февраль - март - черные

Шерстяная одежда покрыта сырым дымом
и мысли о детском замерзании горячи

Детское замерзание озаряется адовым полыханием
печей ТЭЦ с одной стороны
что уже для детского рассудка непереносимость

и еще и сумерками что тоже как волчья пасть
или холодные внутренности арифметики

Будь ты еще какой поверхностный Толик
а то почти женская штучка. с тонко натянутыми
всеми-превсеми нитями
живой. готовый подвергаться
Так пусть выключат эту машину
на три дня вперед

Где этот Игорь шляется?.

И. Ворошилову

Где этот Игорь шляется?
Где этот Игорь бродит?
Чего же этот Игорь
Хоть раз а не заходит

Наверно пьет как прежде
Здоровье может сдало
Итак конец надежде?
Витала брат… витала…

Настенные картины
висят со всех дворов
изображают мины
безжалостных врагов

Ну Игорь Ворошилов
- почти святой чудак
Что рядом с нами жило
Не так давно. на днях?

Искусство брат. искусство
Летало брат оно
невидимое чувству
садилось на вино

Слепая ревность жизни
сгубила эльфа? Нет!
Военнейшей отчизне
от шизиков - привет!

Мы все нестроевые
начальник - Аполлон
И лиры роковые
торчали в небосклон

Ох господин начальник -
ты видишь Игорь кто?
Он трезвый - так молчальник
закутался в пальто

А пьяный Игорь стройно
бормочет и поет
Годами многослойно
по всей Москве живет

Ты - общий вдохновитель -
великий Аполлон
скажи же нам учитель
что представляет он?

Картину ли распада?
Несчастий. чепухи?
Иль может так и надо
Нос странный и носки

Танцующие спьяну
какие-то слова
А утром по дивану
каталась голова

О нет! - не по дивану
Лежал он на полу
Российскому смутьяну
не подойти к столу

Ведь он не раболепил
а жил себе. творил
Аптечных злаков не пил?
Нет пил. конечно пил!

Роскошнейший художник
и милый человек
Целую твою рожу
прости меня навек

Я часто был занудой
нотации читал
Но и Лимонов чуду
всегда служил. бежал

Давай же Игорь с Эдькой
мы встретимся когда
помянем водкой-редькой
прошедшие года

За Стесина-пройдоху!
А тоже наш он - наш!
За Вовку-выпивоху
стихи и карандаш!

Что как не узки годы
вмещают все ж оне
художников походы
поэтов наравне

Давай же Игорь с Эдькой
расстанемся потом
пожив еще немного
такими же умрем!

Прекрасен приезд в сонный город авантюриста!.

Прекрасен приезд в сонный город авантюриста!
Вот он гуляет у единственной гостиницы
А если еще его фамилия Нечаев или Петров!

Ох и натворит он по чужому паспорту
Ох и наберет кредитов
наобольщает чужих жен!

При этом во все пребывание будет прекрасная погода
и облака как на итальянских картинах
в ресторанах икра и балык
И уедет он как по скользкому синему морю

легко и плавно
красивый молодой

выдыхающий энергию кудрявый человек

Нищий

С лицом огромным лося
он ходит да и просит

Чего он просит это злой мужик?
не денег и не книг

Он пищи и тряпья
за ним его семья

стоит прижавшись кучкой
и каждый грязной ручкой

касается до папы
огромного растяпы

Не мог и жить и воду выливать
пошел ходить. детей с собой таскать

Едва ли ум за дверцею лица
и вечный шум Садового кольца

осел меж глаз и меж бровей и век
вот те и раз. и это человек?

Но паспорт нам удостоверил
что ране он поля измерил

А надоели как поля
ушел детьми в пыли юля

Само написание слов "двадцатое мая"…

Само написание слов "двадцатое мая"
представляет из себя как бы взрыв
черемухи и сирени. лениво бегущий вдоль парка
трамвай. Вспотевшую маму или жену
едущую с рынка
А сумки полные держала
и необъяснимая моложавость морщин

и клубника земляника пахнущие впереди

И погода тиховеющая…

И погода тиховеющая
и большие небеса
Дама в магазин поспеющая
в пол-ближайшие часа

И старуха заскорузлая
и ларечек желтый "Квас"
очереди за арбузами
Все те Эдик в самый раз

Вот растения осенние
Вот дома из белых плит
Разорвав с родными тенями
что ж он с родины бежит

В гастроном ходил бы с сумкою
шевелился не спеша
Умный между недоумками?
Ну - молчала бы душа

МОЙ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ГЕРОЙ

Мой отрицательный герой…

Мой отрицательный герой
Всегда находится со мной

Я пиво пью - он пиво пьет
В моей квартире он живет

С моими девочками спит
Мой темный член с него висит

Мой отрицательный герой…
Его изящная спина
Сейчас в Нью-Йорке нам видна
На темной улице любой.

Лето 1978

По вечерам я пил чаи
Вдыхая лист китайский чайный
И думал глупости свои
Мир посещая узкий тайный

Я был восторженно один
И если что-то волновало
То это книга задевала
Или случайный господин

Случайно порешив гулять
Я в Грейси-парк ходил без дела
Детей там наблюдал несмело
Мечтая с ними поиграть

Впотьмах исследовал дорожки
Как был учитель старый школьный
Порой прелестнейшие крошки
Меня бросали в жар невольно