205. "Но если наши руки…"
Но если наши руки
Поднимутся как меч,
То эти наши руки
Не пробуйте отсечь.
Такого рода штуки ж
Дают в итоге кукиш.А варево поспело -
Разложены в мешки,
Привешены к стропилам
Сухие корешки.Эй, береги свой полный шкаф!
А он пустой, как дырка.
Снимай свой череп, костоправ,
С паршивого затылка!Попробуйте и вынете
Оттуда свежий сад,
Попробуйте и двинете,
Я был бы очень рад.И две руки пошире,
Пошире две руки,
Тяжелые, как гири,
И нежные, как персики.И две ноги, и выше…
Ах, как я был бы рад,
Вот это был бы сад!
В котором ветки гладки,
Как зад,
Чтоб натянуть канаты
Для гамака.
Пока!
1954
206. "Беззащитные девочки…"
Беззащитные девочки
В ночном ресторане,
Вы горите, как щепочки
За столами-кострами.Может, нет у вас папочки,
Может, вы убежали,
Вас купили за тряпочки -
Вы их так обожали.Вас купили за музыку,
За медные трубы,
Вам так хочется праздника,
Вы бездушны и грубы.Только нам-то от этого
Причитается кукиш.
Плохо дело поэтово -
За стихи вас не купишь.
29 августа 1954
207. Мне плохо
Что нам даровано? Что ты даешь нам, Боже?
Игрушечные дни!
А воля-то, а воля-то на что же?
– Но мы одни.Усилия восторженного духа,
Разорванная грудь.
Вот девушка. Она уже старуха.
Заснуть. Заснуть.И видеть милые целованные щеки.
Наш мир – кровать.
К нам так бессмысленно, к нам так смешно жестоки…
Мечтать. Мечтать!
1 сентября 1954
Студия
208. "Довольно мрачных предсказаний…"
Довольно мрачных предсказаний,
Голодных строк.
Дай Бог мне бегать по-тарзаньи,
Дай Бог, дай Бог!
Декабрь 1954
209. Impression
Дарованный мне Богом кусок
Был, кажется, не очень высок.
Кабина. Дверь. Мы в душе одни,
Лицо же совершенно в тени.Скамья. Комок белья – узелок,
И темное пятно – уголок,
Мерцающее тело в тени.
Толкни, открой, еще протяни.Стучащая секунда конца -
Я так и не увидел лица.
14 декабря 1954
210. "Ну и видок…"
Ну и видок:
Растет медок
И пахнет ароматом -
Красивый вид.Нацелясь аппаратом,
Висят вьюнки.
Плетут венки,
Обсажены дороги.Свалившись с ног,
Лежат, раскинув ноги.
В саду темно.
Кричат в кино.
<1955>
211. Глиняная таблица (начинает крошиться)
Куда ни кинь, всё клин.
Клинопись
– Ты как считаешь, раб,
Искореним врага?
Такие радости бесспорны!– О царь, давно пора.
Сломай ему рога,
Пожги хлеба, а также зёрна.– Да, так-то так, а вдруг
Не на того нарвусь?
Не всякой цапле страшен сокол.10 – Да, это сильный враг.
Брось, господин мой, брось,
А то еще посадят нa кол.– Душе несносно, раб,
Ее несет любить.
Взойдет луна – пойдем, поищем!– Да, господин, ты прав.
Когда душа полна, спеши ее пролить -
Для этого Бог создал женщин.– Да, так-то так, да вот
20 Боюсь таких забав,
Чтоб далеко не залетело.– Ты, господин мой, прав.
Когда душа горит,
Бывает, что сгорает тело.– Тьфу ты, какой Намтар!
Чего наводишь страх?
Сидеть и ждать – тогда чему случиться?– Да, господин, ты прав.
Того минует грех,
30 Кто не чрезмерно суетится.– Пожалуй, что и так,
Но ведь когда ты тих,
Тогда ты, значит, не опасен.– Мой господин, ты прав.
Враги любят таких,
Их меч остер и гнев всечасен.– Ну хорошо же, друг,
Я что-то не пойму,
Не съесть ли мне гранат -
4 °Cкажи мне прямо.– Ты царь, ты даже бог
По светлому уму!
Тот, кто поел, тот рад
И дальше ест упрямо.– Я съем его, я съем,
Я вырву с корнем лист,
Я выжму сок из спелой груди.– Да, господин, их семь,
Тех, кто нечист и чист, -
50 Приходит срок и гибнут люди.
<1956>
212. "Три зеркала, поставленные в ряд…"
Три зеркала, поставленные в ряд,
Вам ни о чем таком не говорят.
За вашею спиною ни черта,
За вами в рамах только чернота.
Вы выдернулись ночью изо тьмы:
"В трех рамах, извините, только мы,
Два профиля и совершенный фас, -
Три зеркала поставлены для нас".
И правый профиль гордо говорит:
"У нас, друзья, великолепный вид!
Да, вид у нас, конечно, мировой!"
И фас ему кивает головой:
"Действительно, костюм – деликатес,
И куплен он, конечно, в ДЛТ-с".Три зеркала, три черные окна…
За вашею спиною тишина.
И левый профиль, оглянувшись вдруг,
Испытывает вроде бы испуг.
Он ищет штепсель, чтобы сделать свет,
Но люстры нет, и даже лампы нет,
И ваш портрет становится на вид,
Естественно, растерян и сердит.
Хотя их три, поставленные в ряд, -
Не захотят, возьмут – не отразят.
Зима 1957
Ленинград. Садовая, 6
213. В машине
У дороги обочины
Мир ужасно летуч,
Мы слегка озабочены
Фигурами туч.Мы читаем "Известия",
Мы глядим в "Огоньки",
Мы сажаем созвездия
На чужие коньки.
1958
214. "Играла кошка в мышки…"
Играла кошка в мышки,
Играл трубач с трубой.
Нам выпускали кишки,
Нас гнали на убой.И нам ломала руки
Жестокая судьба,
Мы издавали звуки,
Как медная труба.Мы вовсе не хотели,
Просили в нас не дуть
И жалобно свистели,
Высвистывая жуть.Тогда нас брали в кресла,
К нам подходил дантист…
Подобные ремесла
Излечивают свист.
1958
215. Суд в Бухенвальде
Я прошу вас в катакомбы,
Где творили гекатомбы,
Где рубили мясники,
Надевая на крюки.Где ошметки и обрывки
Только мелкие отрывки,
Где обломанные ветки
Только мелкие заметки.Где заметаны следы
И бездействуют суды,
Где следы замыты
И суды забиты.Я привел вас неспроста,
Узнаете ли места?
Я не буду слишком строг,
Я ведь ангел, а не Бог.Но просили вас сюда,
Извините, для суда.
И поэтому пока,
Начиная с пустяка,
Мы, законам вопреки,
Вырвем ваши языки.
1958
216. "Почуяв запах игрока…"
Почуяв запах игрока,
Они берутся за бока
И говорят с улыбкой:
"Сейчас закидываем сеть.
Туда не мочь. Сюда не сметь.
А ну, займемся рыбкой".Попробуй, не оставь следа,
Когда вокруг одна вода,
Пустая, как шумовка.
Вода – прозрачная среда,
В которой не видать следа,
Но и сидеть неловко.Ну что ж, закидывайте сеть,
Валите даровую снедь
На ваши сковородки.
А вы подумали о том,
Что будет с вашим животом
И тем, что там, в середке?Эх, дорогие игроки,
Вы, может, просто дураки
И трудитесь напрасно.
Вам никогда не допереть,
Что время можно запереть.
Не всё краснó, что крáсно.
Январь 1959
Комсомольская, 17
217. "Сигналы Страшного суда…"
Сигналы Страшного суда,
Небесные карнаи,
Гоните темные стада,
Спасая и карая.Для нас не угасают днем
Высокие созвездия.
Мы молим Бога об одном:
Возмездия! Возмездия!Мы безоружны, мы одни,
Но мы – твои орудия.
Даруй нам радостные дни,
Добра и правосудия.
Февраль 1958
Садовая, 6
218. Антонелло да Месина
Дырявый от жестоких ран,
Зачем ты терпишь, Себастьян,
Опутанный и слабый?
Глазеет на тебя толпа,
Стоящая вокруг столба, -
Иные тычут лапой.Отъевшиеся на убой,
Они хохочут над тобой,
Пока печенки целы.
Им нравится живая цель,
Они кричат друг другу: "Цель!" -
И выпускают стрелы.Чего ты смотришь, Себастьян,
На злую кучу обезьян
Каким-то странным взглядом?
Зачем не сбросишь свой канат
И не покроешь, виноват,
Их трехэтажным матом!?Довольно сохнуть на столбе,
Сходи наперекор судьбе,
Ты что-то слишком кроток.
Эй, Себастьян, берись за меч,
Руби их всех, перекалечь
Уродов и уродок!Стоящий тихо у столба,
Скажи, к чему твоя мольба, -
Напрасная работа!
Зачем бездействует твой меч?
– Меч полагается беречь
До полного расчета.
8 апреля 1961
219. Братья по искусству
Не тронь г… пока не в…
Позвольте вырвать хоть кусок
У вас из бока.
У вас, я слышал, сладкий сок,
Позвольте сока.Есть жир и литерный белок
У вас в филее,
А ваш упитанный балык
Еще белее.Ведь вы же мягки, как ковры,
Ведь вы пушисты,
Вы деликатны и добры,
Как пейзажисты.Цветут цветы у вас в груди,
Вы – незабудки.
– Да, да, попробуй, подойди
К собачьей будке.Попробуй выуди хоть кость
У вас из пасти -
Да вы сожрете даже гвоздь,
Сгрызя на части.
9 апреля 1961