Ах, счастье душ блаженно-молодых!
Как бьется сердце в нежные мгновенья!
Пускай мы платим дорого за них,
Но безрассудно мудрости стремленье
Вредить упорством доводов своих
Алхимии блаженства - без сомненья
Нравоученья ценны, но не смог
Сам Каслрей ввести на них налог.
204
Час пробил! Их сердца соединились
На берегу среди суровых скал.
Над ними звезды яркие светились,
И океан обетам их внимал.
Их чувства тишиною освятились,
Их дух уединенья обвенчал,
Они дышали счастьем, принимая
Друг друга за детей земного рая.
205
Любовь! Сам Цезарь был твоим ценителем,
Рабом - Антоний, Флавий - знатоком,
Катулл - учеником, Назон - учителем,
А Сафо - синим ревностным чулком.
(Всем изощренным древности любителям
Скалы Левкадской миф давно знаком!)
Любовь! Ты - зла богиня! Я немею,
Но дьяволом назвать тебя не смею!
206
Ты не щадишь супружеских цепей,
Рогами украшаешь лбы великих:
И Магомет, и Цезарь, и Помпей,
Могучие и славные владыки, -
Их судьбы поражают всех людей,
Все времена их знают, все языки;
Но, как геройство их ни воспевать, -
Всех можно рогоносцами назвать.
207
И Эпикур в рядах твоих сторонников,
И Аристипп - адептам нет числа,
Но вольная доктрина беззаконников
Лишь на пути разврата увлекла.
Боюсь, утащит черт твоих поклонников,
А то их вера всем бы подошла!
Ешь, пей, люби и не грусти нимало -
Таков девиз царя Сарданапала.
208
Но как же мой Жуан? Ужели он
Так быстро мог забыть о донне Юлии?
Вопрос труднейший! Я весьма смущен;
Ответить сразу на него могу ли я?
Всему виной луна, я убежден;
Весь грех от полнолуний: ну, усну ли я,
Когда чертовский этот свет опять
Зовет о новых радостях вздыхать?
209
Непостоянства я не признаю,
Противны, гадки, мерзки мне натуры,
Меняющие вечно суть свою,
Как ртуть от перемен температуры.
Но нынче в маскараде - не таю -
Попал в ловушку хитрого Амура:
Хорошенькое личико и мне
Внушило чувства, гнусные вполне.
210
Но Мудрость мне велит угомониться:
"Ах, Мудрость! - я вздыхаю. - Как мне быть?
Ах, милая! Могу ли я решиться
Ее глаза и зубки позабыть?
Замужняя она или девица?
Мне нужно знать, чтоб сердце усмирить!"
Но Мудрость головою покачала
И "перестань!" торжественно вскричала.
211
И я, понятно, сразу перестал.
Непостоянство в том и заключается,
Что прелести природной идеал
Всегда восторгом общим награждается:
Тот ставит божество на пьедестал,
Тот статуям прекрасным поклоняется,
Прелестный новый облик каждый раз
Стремленье к идеалу будит в нас.
212
Платон пас поучает, что сознание -
Способностей тончайших глубина,
Прекрасного живое познавание,
В котором глубь небес отражена.
И точно: жизнь без мысли - прозябание!
Глазам на мир глядящего дана
Способность видеть мир, поскольку все же
И мы из праха огненного тоже.
213
Но если б нам всегда один предмет
Казался и желанным и прекрасным,
Как Ева в дни, когда не ведал свет
Других, мы прожили б в покое ясном
Свой век, не испытав жестоких бед,
Не тратя денег. Мой совет - всечасно
Единственную женщину любить,
Чтоб сердце, да и печень, сохранить!
214
На свод небесный все сердца похожи:
В них ночь сменяет день, как в небесах,
Их облака и молнии тревожат,
Пугает гром и сотрясает страх;
Но разразиться буря эта может
Простым дождем: зато у нас в глазах
Британский климат, и любые грозы
Весьма легко перекипают в слезы.
215
А печень - нашей желчи карантин,
Но функции прескверно выполняет:
В ней первая же страсть, как властелин,
Такую тьму пороков вызывает,
В ней злоба, зависть, мстительность и сплин
Змеиные клубки свои свивают,
Как из глубин вулкана, сотни бед
Из недр ее рождаются на свет,
216
Тем временем я кончил, написав,
Как в первой песни этого романа,
Две сотни с лишком строф, точней - октав.
В поэме мной задумано по плану
Двенадцать или, может, двадцать глав.
Кладу перо. Гайдэ и Дон-Жуану
Желаю наслаждаться и у всех
Читателей моих иметь успех!
Песнь третья
1
О муза, ты… et cetera. Жуана
Уснувшим на груди оставил я,
В которой страсти сладостная рана
Едва открылась. Счастье бытия
Гайдэ вдыхала кротко; ни обмана,
Ни яда злых предчувствий не тая,
Она следила в нежном упоенье
Невинных дней спокойное теченье.
2
Увы, любовь, зачем таков закон,
Что любящих пути всегда фатальны?
Зачем алтарь блаженства окружен
Конвоем кипарисов погребальных?
Зачем цветок прекрасный обречен
Пленять сердца любовников печальных
И погибать от любящей руки,
Покорные роняя лепестки?
3
Лишь в первой страсти дорог нам любимый.
Потом любовь уж любят самоё,
Умея с простотой неоценимой,
Как туфельку, примеривать ее!
Один лишь раз любим неповторимый,
Преобразивший наше бытие,
Затем число любимых возрастает,
И это милой леди не мешает.
4
Не знаю я, винить ли в том мужчин
Иль женщин, но уж так всегда выходит:
Коль сделаться ханжой ей нет причин -
Она себе любовников находит.
Конечно, первый у нее один,
Но время и другим она отводит.
Уж ежели с одним она грешна -
Одним не ограничится она,
5
Я признаю с великим сожаленьем,
Испорчен род людской - да, это так:
Единым порожденные стремленьем,
Не ладят меж собой любовь и брак!
Сродни вину, без всякого сомненья,
Печальный уксус, но какой чудак
Напиток сей и трезвый и унылый -
Способен пить, болтая с музой милой!
6
Какой-то есть особенный закон
Внезапного рожденья антипатий:
Сперва влюбленный страстью ослеплен,
Но в кандалах супружеских объятий
Неотвратимо прозревает он
И видит - все нелепо, все некстати!
Любовник страстный - чуть не Аполлон,
А страстный муж докучен и смешон!
7
Мужья стыдятся нежности наивной,
Притом они, конечно, устают:
Нельзя же восхищаться непрерывно
Тем, что нам ежедневно подают!
Притом и катехизис заунывный
Толкует, что семейственный уют
И брачные утехи с нашей милой
Терпеть обречены мы до могилы.
8
Любую страсть и душит и гнетет
Семейных отношений процедура:
Любовник юный радостью цветет,
А юный муж глядит уже понуро.
Никто в стихах прекрасных не поет
Супружеское счастье; будь Лаура
Повенчана с Петраркой - видит бог,
Сонетов написать бы он не мог!
9