Прости меня, дед,
Но мне страх твой далёкий неведом.
И всё же в строю нахожусь
В одном я с тобою.
И я прохожу тем же трудным
И огненным следом,
Твоею солдатской вперёд
Пробираюсь тропою.…А зори – как яркие вспышки
Победных салютов.
Красивы, особенно вновь
Наступившей весною.
…А ты не погиб!
Ты как будто,
Как будто, как будто
Со мною,
Со мною,
Со мною,
Со мною!
Ты был. Ты жил
Никто, Солдат,
тебя тогда не спас
в печальные
Твои сороковые.Ты просто честно
выполнил приказ,
навек уйдя
в шеренги неживые.Ты был.
Ты жил.
Ты навсегда исчез.
Такой тебе, знать,
жребий уготован.…Берёзовый
на поле боя лес,
как раненый,
и сплошь перебинтован.Содрать бы
медсанбатские бинты!
Войну бы
ненавистную закончить!Заметны,
различаемы,
видны
раненья,
потому что кровоточат.
Взамен обелисков – кресты
Помню! Синявинские высоты
Брали курсанты три раза подряд.
Еле уволокли пулемёты.
А три батальона – там и лежат…
Давид САМОЙЛОВ
Взамен обелисков – кресты
Стоят на солдатских могилах.
Зачем здесь цветы и венки,
Когда и без этого – мило?И нет ни табличек, ни дат,
Ни фото, видавшего виды.
В земле – Неизвестный Солдат,
Когда-то войною убитый.Приткнулся. Намучился. Спит.
Покой бы нарушить, да жалко.
…Пробитая каска висит,
Как шапка висит в раздевалке.
Вопрос
Когда в глазах у наших стариков
Печаль блуждает пасмурного цвета,
Я им ответить сразу не готов,
Зачем и для кого была ПОБЕДА.В окопах и землянках, на войне,
Во время меж боями перерывов
Они мечтали все о тишине -
Без артобстрелов. Без пальбы. Без взрывов.Они душой ещё частенько там,
И далеко не в славном сорок пятом.
И годы те шагают по пятам -
Как списки к похоронным и наградам.Довольствоваться всем бы им вполне:
На День Победы – здравицы и тосты…
…Но… свастику малюют на стене!
Пробиты дробью траурные звёзды!Как будто день наш в темень отступил,
И вот фашисты стали с нами квиты:
Устроены мишени из могил,
Из обелисков воинам убитым.Как будто снова враг ступил ногой
На эту землю. Вот он, видишь, рядом:
Он снова под Синявином и Мгой,
Не где-нибудь – опять под Ленинградом.На нашу землю движутся полки!
В своём реванше там уверен каждый.
И в памятники целятся стрелки…
Но можно ли убить солдата дважды?!Чего им надо?! Что они хотят,
Творят чего, живя ещё меж нами?!
…А звёзды в небо птицами летят.
И эти звёзды стали журавлями!
Защита
Как меняется всё.
И становится грустно и дико.
Посторонняя боль
Снова в сердце весною скребётся:
Мы себя отдаляем
От страшной войны,
От Великой,
Что Отечества горем была
И такой остаётся.И для нас чьи-то битвы
Опять представляются сказкой,
Так, придумкой. Вернее,
Подобьем красивой легенды.
…И растут из земли
Под пробитой солдатскою каской -
Из неё зеленеют
Пришедшей весны первоцветы -У кустов, у берёз,
Тех, что в небо апрельское влиты.
Будто всё оно сплошь -
Обновлённая нервов система.
…А цветы? Они тоже
Нуждаются в вечной защите:
В металлическом круге
Солдатского жёсткого шлема.
Монолог фронтовика
Пролистываю годы и мгновения,
Молчу всё чаще, меньше говорю.
Придерживаюсь, как могу, равнения
На тех, кто жив, а значит, и в строю.Переживаю заново отважное,
Не думая о том: "А чей черёд?"
Недаром же когда-то кем-то сказано,
Что смерть нас дважды – точно – не берёт.Предзимье. Но листва желтеет та ещё
Октябрьским днём над той передовой.
…Со мной они по-прежнему, товарищи
По юности, как песня, боевой.
Зарекла
И сказала она: "Похранись".
Это слово, – и только
Улетело, как птица, ввысь.
И – надолго.Сына мать зарекла тогда
Безнадёжно:
Вдруг уйдёт навсегда беда?
Всё возможно.Где спасаться
На той войне
Грозной?
Это всё вернулось
Ко мне
Поздно.Постигаю глубинный смысл
Слова.
Вот и я проживаю жизнь
Снова.Не желание, не каприз,
На дорогу
Прошепчу ему:
"Похранись,
Ради Бога!"Под Синявином,
Подо Мгой,
Дальше, ближе:
"Ты вернись домой,
Дорогой!
Слышишь?
Слышишь?!"
Окопы
…От кромки
снова выросшего леса
Всё тянутся,
как линии и тропы,
С остатками прогнившего железа,
Военные траншеи и окопы.И сосны, на ветру вздыхая тяжко,
Торопятся во всё скорей вcмотреться:
На битое стекло солдатской фляжки;
На пули – те, что рвали чьё-то сердце;
На в комьях глины минные осколки;
И на кругляш невзорванной гранаты…И утро наступает очень долго,
Как будто в эту почву было вмято.
Оно здесь тоже всё охолодело,
Качнувшись раз от боли, от озноба,
И плюхнулось, как неживое тело,
На ось Земли. Точней сказать, окопа.
Танкист
Николаю Ефимовичу Яровикову, участнику Курской битвы и других сражений Великой Отечественной войны
У бывшего солдата взгляд с прищуром.
Он, улыбаясь, что-то говорит.
Под стареньким дешёвым абажуром
Мерцающая лампочка горит.Он многое уже забыть успел,
Всё потому, что жизнь шагала быстро.
Но всё ж поёт, как раньше бодро пел,
Ту песню про весёлых трёх танкистов.В ней, в этой песне, разного всего,
Что пережито вместе со страною.
…А молодость ушедшая его
Совпала с окаянною войною.А он улыбчив. И не помнит зла.
Бывало, бил без промаха по цели.
И лишь слеза солёная ползла:
Мол, жив остался, а друзья… сгорели.Старик в окно тихонько поглядит,
Пытаясь осень рассмотреть там зорко.
…А солнце задвигается в зенит,
Как танк "КВ".
Иль как "тридцатьчетвёрка".
Распродажа
"Напряжённым и кровопролитным было встречное танковое сражение 12 июля 1943 года под Прохоровкой. <…> …Cтреляться впору было командующему Пятой Гвардейской танковой армией П.А. Ротмистрову <…>. Потери немцев составили лишь три танка <…>. …Надо уважать своих бывших врагов <…>. Кстати, Германии, как проигравшей стороне, вообще не позавидуешь − на неё повесили все мыслимые и немыслимые обвинения".
Газета "Коряжемский муниципальный вестник", 15 января 2014 г. "…Поле битвы осталось за немцами".
Газета "Коряжемский муниципальный вестник", 1 февраля 2014 г.
Депутатик чрезмерно вальяжный
Изощрённо торгует прошлым,
Не задумываясь даже,
Как всё это погано, пошло.Что ему те победы наши,
Если он, вдохновившись, с азартом,
В том болезненном эпатаже
Шлёт проклятья своим солдатам.А как будто бы мыслит трезво,
Говоря о подобном резво.
И не слесарь он прокопчённый,
В меньшей мере – большой учёный!Он-то правый, он знает всё-то,
Он про это читал и видел;
У него есть свои подсчёты,
Скрупулёзные, в чистом виде!
Подбирает изящно фразы:
Если бить, то наотмашь, сразу!Говорит: "Я имею мненье,
Что под Белгородом и Курском
Проиграл СССР сраженье:
Не досталась победа русским…
Надо ж, выдумки всё и враки:
Воевать они не умели -
Задохнулись все их атаки!
Оттого и в танках горели!
Много лишнего напороли:
Ну какие же там герои?!
А в России, учесть уместно,
Завиральщиков – многопрудье.
И вопрос такой: интересно,
Продолжаться так сколько будет?"Загибает, волнуясь, пальцы:
"В мемуарах пишут германцы…"
Говорит старикам: "Едва ли
Их труды о войне видали!"(На поверку, такая вера
Лишь сторонникам бундесвера).И таращит свои глазищи
Сквозь блескучие окуляры.
И слюною с трибуны брызжет,
Словно всем обещает кары.
И рукою жест – чем не фюрер?!
Та же странная говорильня.…Нет, фашизм не исчез, не умер,
А у нас расправляет крылья!Депутатик, как пишут, "лидер",
На советское всё в обиде.
Получается, здесь-то лишь он
Неизменный поборник истин.
Хоть себе самому и слышен,
Хоть себе самому и виден.Из корыстного интереса
И из глупости, бесспорно,
Депутата пригрела пресса:
Просвещенья пусть сеет зёрна!
Существует такое мненье:
Дискутировать населенье!Знать, с газетчицей он недаром
Щедро делится гонораром.И намеренно так и дальше
Убеждает всех в скрытой фальши.
У него же – легко и просто,
Мысль к такому ведёт порогу:
Отрицателям холокоста
И у нас не дают дорогу…Не узрел неразумный кто-то:
Вот вам верный слуга народа!
Значит, гражданам не годится
Пресекать на словах правдивца!Депутатик торгует прошлым,
Как на рынке – повысил цену.
Это торжище похоже
На предательство. На измену!