Становлению отечественной словесной культуры посвящен труд ученого "История русской словесности, преимущественно древней" (1-я и 2-я части были опубликованы в 1846 г., 3-я – в 1858 г., 4-я – в 1860 г.). Сам автор указал, что основу труда составил академический курс (в объеме 33 лекций), прочитанный им в Московском университете в 1844–1845 учебном году.
С гордостью, как "самое замечательное событие в нашей современной жизни", Шевырев отмечал "водворение науки" (205). С помощью исторического (научного, в понимании ученого) метода анализа он изучил развитие русской духовной культуры, и уже в первой лекции определил свой "очерк труда" (222), исходным положением которого стало понимание народности. Народность, по Шевыреву, – это "совокупность всех духовных и физических сил, данных от Провидения какому-нибудь народу для того, чтобы он совершил на земле свое человеческое назначение" (206), а "слово – невидимый образ народа" (207). В результате, целью своей работы Шевырев считал необходимость "видеть в слове русском всего русского человека" (208).
"История русской словесности…", как считал ее автор, должна дать такой "взгляд на словесность", чтобы "представить цельность бытия человеческого" (209). В истории русской словесности Шевырев выделил два периода ее развития, "в промежутке которых живою, огромною гранью стоит Петр Великий" (209). Особенность развития словесности в условиях первого периода, по мнению ученого, является "сосредоточенность" России "в самой себе" (209); второй же определен как выход "из своего сомкнутого мира" и "решительное общение с европейскими народами" (210). В первом периоде Шевырев выделил три "отделения": "южное" – с IX века по 1-ю четверть XIII века, с "средоточием русского образования" в Киеве; "северное" – с XIII по XV век, с средоточием вокруг Москвы; "северо-южное" – с XVI века по текущие годы XIX века. Шевырев предполагал рассмотреть вопросы исторического развития русского языка и "отношение языка словено-церковного к русскому" (211), отечественный фольклор (прежде всего народные песни), а также памятники русской культуры, начиная с XI века, – "Слово о полку Игореве", "Слово о Мамаевом побоище", переписку Ивана Грозного с князем Курбским и др., подчеркнув, что именно литература "будет главным предметом наших занятий" (218).
Таким образом, Шевырев "окончательно утвердил историческое направление в преподавании русской литературы". Вклад ученого в развитие отечественной науки был связан и с формированием нескольких поколений студенчества, со стремлением развить в душах слушателей живое и трепетное отношение к слову.
Крупным вкладом в развитие историко-теоретической мысли стал выход в свет "Словаря древней и новой поэзии" Н.Ф. Остолопова (в 3 томах, 1821). Наряду в четырехтомной "Учебной книгой российской словесности" Н.И. Греча и четырехтомной работой В.Я. Толмачева "Правила словесности" (1815–1822), "Общей реторикой" (1818) и "Частной реторикой" (1829–1832) Н.Ф. Кошанского, словарь Остолопова демонстрировал "риторические" (классицистические) представления о литературе, предполагающие, в частности, что вершиной художественного развития является эпопея.
Действительность требовала новых – объективно-научных принципов не только исторического, но и теоретического осмысления словесности. Свои размышления по этому поводу, в связи с выходом в свет в 1839 г. шестого (стереотипного) издания "Общей реторики" Н.Ф. Кошанского, выразил В.Г. Белинский: "Теория словесных наук доселе играет странную роль в русской литературе. Мы ощущаем крайнюю необходимость в руководстве, в котором заключалось бы хорошее, систематическое изложение законов мысли и чувства относительно выражения в формах языка вообще и в формах языка русского в особенности". Далее Белинский подчеркивал: "Но можно сказать утвердительно, что у нас до сих пор нет ни одной порядочной учебной книги, которая удовлетворяла бы этой необходимости и которую составить тем труднее, что обработыванием теории отечественной словесности могут заняться одни русские, между тем как систематические изложения большой части остальных наук приготовляются для нас всею образованною Европой". Относительно учебной литературы того времени Белинский писал: "Все учебники русской словесности или неполны и недостаточны, или основаны на ложных началах и близоруких взглядах".
Белинский актуализировал вопрос о формировании научной "теории словесных наук": "В пределы науки, которую мы, по старой привычке, еще не отстали называть "риторикою" или "реторикою", в нынешнем ее виде, входят материалы, принадлежащие к областям многих других наук, а между тем мы не находим в ней того, о чем именно и следовало бы говорить в теории словесности". Отвергая риторику в современном ее состоянии, Белинский замечал: "Здание этой науки утверждается у нас на таком рухлом основании, начала логические и эстетические перемешаны в ней с догмами языка в таком хаосе, что всякий мало-мальски сметливый и образованный преподаватель видит всю бесполезность нынешней теории в приложении ее к практике". Эти соображения Белинского к середине 1830-х годов целиком разделялись в академических кругах.
С конца 1820-х годов движение университетской науки интенсифицируется в организационно-структурном и научно-структурном планах. В 1835 г. кафедры красноречия и стихотворства были преобразованы в соответствии с введением преподавания истории русской литературы, хотя разделение на кафедры русского языка и всеобщей литературы происходит в российских университетах только в 1860-1870-е годы. В 1830-е годы усиливается интерес к немецкой классической философии И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля. В сферу изучения и преподавания в 1830-1840-е годы начинает входить современная русская литература; так, "Русская хрестоматия" А.Д. Галахова (1842) вводила в гимназическое образование "новейших писателей" – Лермонтова, Гоголя, Тургенева.
С 1830-х годов университетская наука развивается более активно. Профессорами Московского университета в разные годы были А.Ф. Мерзляков, С.П. Шевырев (ставший также одним из исследователей истории первого российского высшего учебного заведения), Ф.И. Буслаев, М.Т. Каченовский, Н.С. Тихонравов и др. Безусловно, в поступательном движении науки не обходилось и без слабых звеньев. Так, деятельность И.И. Давыдова, занявшего после смерти А.Ф. Мерзлякова кафедру русской словесности, воспринималась негативно, вследствие недооценки Давыдовым истории отечественной культуры.
Профессором Киевского университета был М.А. Максимович (1804–1873), оставивший свой значительный след в науке как исследователь древнерусской литературы ("История древней русской словесности", 1839). Профессор Петербургского университета А.В. Никитенко (1804–1877) одним из первых выдвинул методологические проблемы литературы и поставил вопрос о единстве эстетических и исторических требований к произведению ("Опыт истории русской литературы", 1845); Никитенко являлся также главным петербургским цензором (и в этом своем качестве дал, например, разрешение на публикацию первого тома поэмы Н.В. Гоголя "Мертвые души", отвергнутой московским цензором). И.И. Срезневский (1812–1880), академик Петербургской Академии наук (1851), был автором трудов по славистике и истории древнерусской литературы и исследователем памятников византийской литературы и славянской письменности; его учениками были, в частности, Н.А. Добролюбов (студент Главного педагогического института в Петербурге) и Н.Г. Чернышевский (студент Петербургского университета).
В середине XIX века появилось первое научное издание сочинений – это было собрание сочинений А.С. Пушкина (в 7 томах, 1855–1857), осуществленное под редакцией П.В. Анненкова. Вкладом в создание научной биографии писателя стала вошедшая в это издание (в качестве 1-го тома) работа Анненкова "Материалы для биографии А.С. Пушкина". Инициатором издания собрания сочинений была Н.Н. Пушкина-Ланская, которая зимой 1849/1850 гг. обратилась к братьям Анненковым за советом по поводу этого издания. Пушкина-Ланская предоставила П.В. Анненкову два сундука с бумагами Пушкина. После консультаций с Н.А. Некрасовым, В.П. Боткиным, П.А. Плетневым и П.А. Вяземским Анненков принял решение написать биографию Пушкина. С этой целью им была проделана огромная работа: Анненков изучал рукописи Пушкина, встречался с разными людьми и записывал воспоминания, анализировал архивные документы и семейные письма Пушкиных, рассматривал журнальные публикации 1810-1830-х годов.