– Неволя к вам вернулася?
Погонят вас на барщину?
Луга у вас отобраны? -
"Луга-то?.. Шутишь, брат!"
– Так что ж переменилося?..
Закаркали "Голодную",
Накликать голод хочется? -
– "Никак и впрямь ништо!" -
Клим как из пушки выпалил;
У многих зачесалися
Затылки, шепот слышится:
"Никак и впрямь ништо!""Пей, вахлачки, погуливай!
Все ладно, все по-нашему,
Как было ждано-гадано.
Не вешай головы!"– По-нашему ли, Климушка?
А Глеб-то?.. -
Потолковано
Немало: в рот положено,
Что не они ответчики
За Глеба окаянного,
Всему виною: крепь!
– Змея родит змеенышей.
А крепь – грехи помещика,
Грех Якова несчастного,
Грех Глеба родила!
Нет крепи – нет помещика,
До петли доводящего
Усердного раба,
Нет крепи – нет дворового,
Самоубийством мстящего
Злодею своему,
Нет крепи – Глеба нового
Не будет на Руси!Всех пристальней, всех радостней
Прослушал Гришу Пров:
Осклабился, товарищам
Сказал победным голосом:
"Мотайте-ка на ус!"
Пошло, толпой подхвачено,
О крепи слово верное
Трепаться: "Нет змеи -
Не будет и змеенышей!"
Клим Яковлев Игнатия
Опять ругнул: "Дурак же ты!"
Чуть-чуть не подрались!
Дьячок рыдал над Гришею:
"Создаст же Бог головушку!
Недаром порывается
В Москву, в новорситет!"
А Влас его поглаживал:
"Дай Бог тебе и серебра,
И золотца, дай умную,
Здоровую жену!"
– Не надо мне ни серебра,
Ни золота, а дай Господь,
Чтоб землякам моим
И каждому крестьянину
Жилось вольготно-весело
На всей святой Руси! -
Зардевшись, словно девушка,
Сказал из сердца самого
Григорий – и ушел.Светает. Снаряжаются
Подводчики. "Эй, Влас Ильич!
Иди сюда, гляди, кто здесь!" -
Сказал Игнатий Прохоров,
Взяв к бревнам приваленную
Дугу. Подходит Влас,
За ним бегом Клим Яковлев;
За Климом – наши странники
(Им дело до всего):
За бревнами, где нищие
Вповалку спали с вечера,
Лежал какой-то смученный,
Избитый человек;
На нем одежа новая,
Да только вся изорвана.
На шее красный шелковый
Платок, рубаха красная,
Жилетка и часы.
Нагнулся Лавин к спящему,
Взглянул и с криком: "Бей его!" -
Пнул в зубы каблуком.
Вскочил детина, мутные
Протер глаза, а Влас его
Тем временем в скулу.
Как крыса прищемленная,
Детина пискнул жалобно -
И к лесу! Ноги длинные,
Бежит – земля дрожит!
Четыре парня бросились
В погоню за детиною.
Народ кричал им: "Бей его!" -
Пока в лесу не скрылися
И парни, и беглец."Что за мужчина? – старосту
Допытывали странники. -
За что его тузят?"
– Не знаем, так наказано
Нам из села из Тискова,
Что буде где покажется
Егорка Шутов – бить его!
И бьем. Подъедут тисковцы.
Расскажут. Удоволили? -
Спросил старик вернувшихся
С погони молодцов."Догнали, удоволили!
Побег к Кузьмо-Демьянскому,
Там, видно, переправиться
За Волгу норовит"."Чудной народ! бьют сонного,
За что про что не знаючи…"– Коли всем миром велено:
"Бей!" – стало, есть за что! -
Прикрикнул Влас на странников. -
Не ветрогоны тисковцы,
Давно ли там десятого
Пороли?.. Не до шуток им.
Гнусь-человек! – Не бить его,
Так уж кого и бить?
Не нам одним наказано:
От Тискова по Волге-то
Тут деревень четырнадцать, -
Чай, через все четырнадцать
Прогнали, как сквозь строй! -Притихли наши странники.
Узнать-то им желательно,
В чем штука? да прогневался
И так уж дядя Влас.Совсем светло. Позавтракать
Мужьям хозяйки вынесли:
Ватрушки с творогом,
Гусятина (прогнали тут
Гусей; три затомилися,
Мужик их нес под мышкою:
"Продай! помрут до городу!" -
Купили ни за что).
Как пьет мужик, толковано
Немало, а не всякому
Известно, как он ест.
Жаднее на говядину,
Чем на вино, бросается.
Был тут непьющий каменщик,
Так опьянел с гусятины,
На что твое вино!
Чу! слышен крик: "Кто едет-то!
Кто едет-то!" Наклюнулось
Еще подспорье шумному
Веселью вахлаков.
Воз с сеном приближается,
Высоко на возу
Сидит солдат Овсяников,
Верст на двадцать в окружности
Знакомый мужикам,
И рядом с ним Устиньюшка,
Сироточка-племянница,
Поддержка старика.
Райком кормился дедушка,
Москву да Кремль показывал,
Вдруг инструмент испортился,
А капиталу нет!
Три желтенькие ложечки
Купил – так не приходятся
Заученные натвердо
Присловья к новой музыке,
Народа не смешат!
Хитер солдат! по времени
Слова придумал новые,
И ложки в ход пошли.
Обрадовались старому:
"Здорово, дедко! спрыгни-ка,
Да выпей с нами рюмочку,
Да в ложечки ударь!"
– Забраться-то забрался я,
А как сойду, не ведаю:
Ведет! – "Небось до города
Опять за полной пенцией?
Да город-то сгорел!"
– Сгорел? И поделом ему!
Сгорел? Так я до Питера!
"Чай, по чугунке тронешься?"
Служивый посвистал:
– Недолго послужила ты
Народу православному,
Чугунка бусурманская!
Была ты нам люба,
Как от Москвы до Питера
Возила за три рублика,
А коли семь-то рубликов
Платить, так черт с тобой! -"А ты ударь-ка в ложечки, -
Сказал солдату староста, -
Народу подгулявшего
Покуда тут достаточно.
Авось дела поправятся.
Орудуй живо, Клим!"
(Влас Клима недолюбливал,
А чуть делишко трудное,
Тотчас к нему: "Орудуй, Клим!" -
А Клим тому и рад.)Спустили с возу дедушку.
Солдат был хрупок на ноги,
Высок и тощ до крайности;
На нем сюртук с медалями
Висел, как на шесте.
Нельзя сказать, чтоб доброе
Лицо имел, особенно
Когда сводило старого -
Черт чертом! Рот ощерится.
Глаза – что угольки!Солдат ударил в ложечки,
Что было вплоть до берегу
Народу – все сбегается.
Ударил – и запел:Тошен свет,
Правды нет,
Жизнь тошна,
Боль сильна.
Пули немецкие,
Пули турецкие,
Пули французские,
Палочки русские!
Тошен свет,
Хлеба нет,
Крова нет,
Смерти нет.Ну-тка, с редута -то с первого номеру,
Ну-тка, с Георгием – по́ миру, по́ миру!У богатого,
У богатины,
Чуть не подняли
На рогатину .
Весь в гвоздях забор
Ощетинился,
А хозяин-вор,
Оскотинился.Нет у бедного
Гроша медного:
Не взыщи, солдат!"
– "И не надо, брат!" -Тошен свет,
Хлеба нет,
Крова нет,
Смерти нет.Только трех Матрен
Да Луку с Петром
Помяну добром.
У Луки с Петром
Табачку нюхнем,
А у трех Матрен
Провиант найдем.У первой Матрены
Груздочки ядрены.
Матрена вторая
Несет каравая,
У третьей водицы попью
из ковша:
Вода ключевая, а мера -
душа!
Тошен свет,
Правды нет,
Жизнь тошна,
Боль сильна.Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он поднял ногу левую
И стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал то же с правою,
Ругнулся: "Жизнь проклятая!" -
И вдруг на обе стал."Орудуй, Клим!" По-питерски
Клим дело оборудовал:
По блюдцу деревянному
Дал дяде и племяннице.
Поставил их рядком,
А сам вскочил на бревнышко
И громко крикнул: "Слушайте!"
(Служивый не выдерживал
И часто в речь крестьянина
Вставлял словечко меткое
И в ложечки стучал.)Клим
Колода есть дубовая
У моего двора,
Лежит давно: из младости
Колю на ней дрова,
Так та не столь изранена,
Как господин служивенькой.
Взгляните: в чем душа!Солдат
Пули немецкие,
Пули турецкие,
Пули французские,
Палочки русские.Клим
А пенциону полного
Не вышло, забракованы
Все раны старика;
Взглянул помощник лекаря,
Сказал: "Второразрядные!
По ним и пенцион".Солдат
Полного выдать не велено:
Сердце насквозь не прострелено!(Служивый всхлипнул; в ложечки
Хотел ударить – скорчило!
Не будь при нем Устиньюшки,
Упал бы старина.)Клим
Солдат опять с прошением.
Вершками раны смерили
И оценили каждую
Чуть-чуть не в медный грош.
Так мерил пристав следственный
Побои на подравшихся
На рынке мужиках:
"Под правым глазом ссадина
Величиной с двугривенный,
В средине лба пробоина
В целковый. Итого:
На рубль пятнадцать с деньгою
Побоев…" Приравняем ли
К побоищу базарному
Войну под Севастополем,
Где лил солдатик кровь?Солдат
Только горами не двигали,
А на редуты как прыгали!
Зайцами, белками, дикими кошками,
Там и простился я с ножками,
С адского грохоту, свисту оглох,
С русского голоду чуть не подох!Клим
Ему бы в Питер надобно
До Комитета раненых.
Пеш до Москвы дотянется,
А дальше как? Чугунка-то
Кусаться начала!Солдат