- Вполне возможно. Но Фюмролю нужно помочь. Пользы от него теперь никакой.
- Вот я и думаю, брат Лыонг, как к нему подступиться…
- Раз так говоришь, значит, уж что-то надумал, - засмеялся Лыонг. - Я тебя знаю.
- Есть один план. Только придется идти на поклон к твоему тестю.
- К папаше Лиему? - помрачнел Лыонг. - Что же, старик не подведет. - Он замолк, собираясь с мыслями. - О Белом Нефрите никаких известий?
- Если бы я хоть что-то знал о твоей дочери, то не стал бы томить.
- Понимаю.
- А без Лиема нам не обойтись.
- Ну и прекрасно, - заставил себя улыбнуться Лыонг. - Буду рад повидать моего старика. Где он теперь?
- Мы достали ему баркас с мотором, - оживился Танг. - На таком не то что змей ловить, а до Филиппин добраться можно! Только похудел старик, стал как высохшая цикада… Плачет по девочке.
- Когда я смогу с ним увидеться? - Лыонг прикурил от фитилька сигарету.
- Завтра с утра и отправимся, - ответил Танг, прислушиваясь к шуму воды.
- Я смогу у тебя переночевать?
- Конечно.
Фюмроль не слишком удивился, когда застал у себя в саду Жаламбе. После сайгонского инцидента они, правда, старались пореже попадаться друг другу на глаза, но в последние дни наметилось определенное потепление. Инициативу проявил Господин Второе Бюро. В "Метрополе", куда по старой памяти Фюмроль заглядывал выпить рюмку-другую "касси", Жаламбе как-то подсел за его столик. "Хватит дуться, маркиз, - сказал он, протягивая руку. - Давай забудем нашу маленькую ссору. Мы оба тогда хватили через край". Фюмроль в ответ только плечами пожал, но Жаламбе, решив, видимо, что добрые отношения восстановлены, проявлял с тех пор подчеркнутое дружелюбие. Встречались они по-прежнему редко, но при встречах обменивались рукопожатием.
- Входи, - посторонился Фюмроль, толкнув дверь ногой.
- Может, на ветерке посидим? - Жаламбе с, жадностью вдохнул ночную свежесть. - Надо ловить минуты без дождя. Скорей бы проходили эти чертовы муссоны.
Они прошли в беседку, увитую вьющимися розами. Старая китаянка, которую Фюмроль взял почти что с улицы, включила свет и замерла в ожидании.
- Есть будешь? - спросил Фюмроль, рухнув в плетеное кресло.
Встав на колени, китаянка сняла с него ботинки и убежала в дом за горячими салфетками.
- Где ты отыскал это чучело? - поинтересовался Жаламбе. - Неужели не нашлось помоложе? Сказал бы мне, что ли…
- Есть будешь? - Фюмроль повторил вопрос. - Сиси, - поблагодарил он китаянку, с наслаждением вытирая лицо.
- Ты и по-китайски умеешь? - Жаламбе уважительно причмокнул. - Скажи своей крокодилице, чтоб принесла папайи. Я на ночь не ем.
- Так, чему обязан? - поинтересовался Фюмроль, поливая соком круглого лимончика роскошную ярко-оранжевую плоть папайи.
- Есть предложение, - не обращая внимания на сухой тон хозяина, Жаламбе разлил анисовую. - Тебе с водой?
- Какое? - все так же отчужденно спросил Фюмроль, внимательно следя за тем, как белеет в стакане пахучая жидкость.
- На той неделе лечу в Сайгон. Могу и тебя захватить.
- Встречать японцев? - криво улыбнулся Фюмроль и отрезал: - Нечего мне там делать.
- Ну и глупо! В Кохинхине сейчас настоящий рай. Елисейские поля, бар "Голубой бриллиант", - развалившись в кресле, Жаламбе принялся живописать прелести сайгонской жизни. - Свежайшие овощи из Далата, вот такие лобстеры! - он отмерил до локтя. - А уж "говорящие хризантемы", о-ла-ла! - закатил глаза к потолку. - Один раз увидеть и умереть. Я знаю прелестное местечко - "Дворец пятисот девушек" называется…
- Погоди, - властно пресек его излияния Фюмроль. - Ты за этим пришел?
- Не хочешь, не надо, - сплюнул Жаламбе. - Думал, тебя заинтересует, - он сделал обиженное лицо. - А зашел я без всякой задней мысли. Выпить по старой дружбе, поболтать. Мне противно, маркиз, когда всякая шваль болтает о наших с тобой отношениях. Пусть заткнутся, в конце концов. Мы работаем рука об руку, и у нас нет проблем.
- Положим, проблем у нас хватает. Да и работаем мы не вместе, а скорее друг против друга. Я не то чтобы этому радуюсь, просто такова жизнь.
- Интересно, - дернул щекой Жаламбе. - Лично я против тебя не играю.
- Лично! - усмехнулся Фюмроль. - Какие уж тут личности… Слыхал анекдот о дураке, который одновременно ставил и на красное и на черное?
- Считаешь, это про нас?
- Угу, - кивнул Фюмроль. - Каждый из нас радуется очередному выигрышу, а вся команда проигрывает.
- И команда эта, разумеется. Французская-республика? Идеалист маркиз героически пытается спасти для нее Индокитай, а какая-то сволочь из второго бюро портит ему всю игру. Браво! - Жаламбе поаплодировал. - Выходит, я продался японцам?
- Скажем лучше - капитулировал. И не ты один.
- Не надоело паясничать? Пора наконец взглянуть правде в лицо, милый майор. Вместо того, чтобы благодарить маршала…
- Позволь! - Фюмроль сделал отстраняющий жест. - Я ни слова не сказал про господина Петэна. Про новую Францию - тоже. Так что не надо меня провоцировать.
- Делать мне больше нечего. - Жаламбе залпом допил свой стакан. - Зато я, если позволишь, скажу. Да, мы должны благодарить маршала за то, что он вытащил нас из пекла. Пусть многое безвозвратно потеряно, но хоть что-то все-таки удалось сохранить. И даже не это главное. Франция больше не жалкая жертва, она теперь в лагере сильных - вот что важно!
- Ты случайно не Адольфа Шикльгрубера имеешь в виду? - Фюмроль вцепился в плетеные прутья и усилием воли поборол желание швырнуть бутылку в маячившую напротив потную физиономию. Но Жаламбе, казалось, доставляло удовольствие дразнить его.
- Почему бы и нет, маркиз? Ты только посмотри, где сейчас Гитлер! Он уже оттяпал изрядную часть России и рвется к Москве.
- И русские, я слышал, - Фюмроль прикрыл глаза и мертвенно улыбнулся, - объявили свою столицу открытым городом, а правительство перевезли на Черноморское побережье.
- Кто сказал тебе подобную чушь? - попался на крючок Жаламбе.
- Чушь? - подавив мгновенный порыв, Фюмроль сделался необыкновенно спокоен. - Просто я подумал, что они возьмут пример с нас. Однако нет. Эти варвары почему-то предпочитают стоять насмерть.
- А в итоге? Боши берут город за городом.
- Подождем пока подводить итог. - Фюмроль демонстративно поднялся. - Ты извини, но я хочу пораньше лечь.
- О, разумеется, - поспешно вскочил Жаламбе. - Если красным улыбнется фортуна, я не буду в претензии… Значит, не хочешь в Сайгон?
- Нет, - коротко бросил Фюмроль. - Увидимся. - У него создалось впечатление, что Жаламбе приходил пустить пробный шар. Неужели он в самом деле полагал, что Фюмроль захочет прокатиться с ним по злачным местам Сайгона? Едва ли. Не настолько он наивен. Но зачем-то он все-таки приходил? Фюмроль позвонил в колокольчик.
- Мадам Цинь, - спросил он служанку, - мною никто не интересовался?
- Никто, господин.
- Ну, а разносчики, посыльные, коммивояжеры? - Зайдя за ширмы, изображавшие муки ада, он переоделся в легкое кимоно. - Попробуйте вспомнить каждого, кто приходил к нам сегодня, вчера, позавчера. Вы с кем-нибудь разговаривали?
- Из стаба приезали сетку от гланат ставить.
- И что же?
- Сказала, господин не боится. Не надо, сказала.
- Правильно, мадам Цинь. Кто еще?
- Молочник, - она стала загибать пальцы, - плачка…
- И о чем же вы с ними беседовали?
- Ни о чем, господин. Как всегда.
- А меня интересует другое, не как всегда, мадам Цинь. Были необычные встречи, беседы?
- Слепой волшебник заходил.
- Здесь почти все волшебники слепые. Чего он хотел?
- Кусать, господин, но я не дала.
- И напрасно, мадам Цинь, накормить голодного - наша обязанность, особенно волшебника.
- Плостите, господин, - она упала на колени.
- Хорошо, мадам, хорошо, - Фюмроль нетерпеливо притопнул ногой. - Подымитесь! Я не сержусь. Кто еще, кроме волшебника?
- Телефонисты со станции. Вчела.
- Что? - оживился Фюмроль. - Это уже интересно! Зачем им понадобилась наша скромная обитель? Смелее, мадам Цинь! Я жду.
- Пловелить аппалат. Сказала, господин кабинет запилает. Нельзя.
- Молодчина! И что же они?
- Полутались, ушли.
- Благодарю за службу, мадам Цинь, - он протянул ей десятипиастровую ассигнацию. - Можете отдыхать, - и ловко убрал руку от поцелуя.
Итак, вчера телефонисты, сегодня Жаламбе. Связь могла быть и случайной, но поразмыслить над ней стоило. После встречи у дэна Бронзового барабана никто Фюмроля не беспокоил, и он уже начал нервничать. То, что Жаламбе вновь набивается в приятели, следовало расценить как настораживающий признак.
Фюмролю стало душно, и он распахнул кимоно. Мысль о том, что, передав карту, он, возможно, подписал свой смертный приговор, вновь обдала его тревожным жаром. Он потянулся налить себе немного анисовой, как что-то резко ударило за спиной и в дубовую панель, рядом с его, Фюмроля, чудовищной тенью, впилась тонкая стрелка. Он бросился на пол и шарахнулся в сторону от окна. Затаив дыхание, подполз к выключателю и погасил свет. Сомнений быть не могло: его хотели убить. Успокоившись, он подошел к стене и нащупал стрелу. Вырвать ее оказалось далеко не просто. Пробив стальную противомоскитную сетку окна, она крепко застряла в дереве.