- Я собственной персоной, друг мой. Эта лодка доставит вас на асиенду дель-Кормио. Отправляйтесь немедленно, - добавил он, подавая ему бумажку, сложенную вчетверо. - Прочтите это внимательно, может быть, вы тоже можете нам помочь.
- О! Будьте спокойны, я должен отомстить.
- Прощайте, или лучше сказать, до свидания, друг.
- Благодарю! Увижу ли я донну Гермосу?
- Мне запрещено говорить вам об этом!
- Еще один вопрос. Вы знаете, кто взял меня в плен?
- Да, Тигровая Кошка и дон Торрибио Квирога.
- Вот как! Я этого не забуду! Еще раз благодарю, Эстебан!
Он сел в лодку, и они быстро заскользили по воде, канув в непроницаемую темень ночи.
Три человека, оставшиеся на берегу, тревожно следили за удаляющейся лодкой. Эти три человека были: Дон Эстебан Диас, донна Гермоса и донна Мануэла.
Х. Лагерь краснокожих
Благодаря трогательной заботе матери, дона Педро и его дочери здоровье скоро вернулось к дону Эстебану.
Он сразу же рассказал асиендеру, какой у него состоялся разговор с доном Торрибио, в руки которого попал дон Фернандо.
Дон Торрибио так низко пал в глазах дона Педро и его дочери, что они о нем даже слышать не желали.
Едва оправившись от ран, дон Эстебан принялся разузнавать о своем друге. Счастливый случай свел его с Сапатой. Вакеро находился в благоприятном для беседы расположении духа и готов был сообщить все сведения, которые от него только потребуют, потому что в это самое утро он в пух и прах проигрался. С помощью нескольких унций, весьма кстати предложенных, дон Эстебан сумел заполучить подробные сведения о том, что происходит с доном Фернандо, а главное - куда его упрятали.
Как только дон Эстебан получил интересующие его сведения, он поспешил в асиенду.
Донна Гермоса была существом необыкновенным: решительным и энергичным. Она решила во что бы то ни стало освободить дона Фернандо, которого горячо полюбила. Скрывая свое нетерпение, дабы не тревожить отца, она выразила желание провести два дня в асиенде Лас-Нориас. Дон Педро охотно согласился, при условии, что она возьмет с собой многочисленную свиту пеонов, надежных и хорошо вооруженных.
Вместо асиенды молодая девушка отправилась в президио и сумела пробраться туда, не будучи замеченной индейцами. В президио она отыскала дона Эстебана и сообщила ему о своем намерении. Дон Эстебан немало удивился, выслушав план задуманной ею операции, в которой должна была участвовать не только она, но и мать дона Эстебана. Все его попытки отговорить ее были тщетны, и волей-неволей ему пришлось согласиться.
Когда лодка с доном Фернандо исчезла из вида, дон Эстебан обратился к донне Гермосе.
- Теперь, сеньорита, что вы собираетесь делать?
- Теперь, - решительно заявила она, - я хочу проникнуть в лагерь апачей и увидеться с доном Торрибио. Дон Эстебан содрогнулся от ужаса.
- Вас ждут там бесчестье и смерть!
- Нет, - возразила она все так же решительно, - меня ждет там возможность отмщения.
- Вы этою хотите?
- Требую.
- Ну что ж, - сказал он, - я буду вам повиноваться. Ступайте оденьтесь, и я сам провожу вас в лагерь индейцев.
Они молча направились в дом дона Педро по пустынным улицам. Леденящая душу тишина нависла над городом в отсветах все еще продолжавшихся пожаров в старом президио, где среди пепелищ кое-где виднелись силуэты индейцев.
Подъехав к дому, дон Эстебан придержал лошадь и заговорил, обращаясь к донне Гермосе.
- Подумайте о том, что вы собираетесь предпринять, сеньорита. Какой смысл в мести, когда тот, за которою вы намерены мстить, теперь в безопасности?
- Да, но его собирались убить. То, что не удалось в первый раз, может удастся во второй. Дон Торрибио пытался нанести мне жестокий удар. Мое решение непоколебимо. Он изведает месть женщины.
- Ничто не способно поколебать вашу решимость?
- Ничто, - сказала она твердым голосом.
- Ступайте же, готовьтесь, сеньорита! Я жду вас здесь. Обе женщины вошли в дом, между тем как дон Эстебан задумчиво опустился на ступени крыльца.
Он ждал не долго. Вскоре появились женщины. Обе в апачских костюмах. Разрисовав лицо, они сделались совершенно неузнаваемыми. Эстебан не мог удержаться от восторженного возгласа.
- О! Вы истинные индианки!
- А вы думали, что только дон Торрибио способен перевоплощаться?
- Женщин в этом смысле никто превзойти не способен, - сказал дон Эстебан, качая головой - Что далее от меня требуется?
- Немногое, - ответила донна Гермоса, - чтобы вы проводили нас до первой индейской линии.
- А потом?
- Потом мы будем действовать по нашему усмотрению.
- Неужели вы намерены остаться одни среди индейцев?
- Конечно!
- Матушка! - печально проговорил дон Эстебан. - Неужели вы хотите попасть в руки варваров?
- Успокойся, сын мой, - сказала донна Мануэла, улыбаясь, - мне не грозит никакая опасность.
- Однако…
- Эстебан! - резко перебила донна Гермоса. - Я отвечаю за вашу мать.
Дон Эстебан уныло потупил голову
- Ну да хранит вас Бог!
- Пойдемте, - сказала донна Гермоса, старательно закутываясь в плащ.
Дон Эстебан шел впереди. И тут и там виднелись затухающие костры, вокруг которых спали защитники президио.
Какая-то зловещая печаль тяготела над городом, погруженным в тишину, лишь изредка нарушаемую криками коршунов, уруби и соколов, оспаривающих друг у друга добычу - трупы павших в последней битве.
Все трое уверенно шагали среди развалин, то и дело натыкаясь на усыпавшие землю трупы, нарушая кровавые пиршества хищных птиц.
Они прошли практически из конца в конец весь город и достигли земляной насыпи на подступах к лагерю индейцев, который нетрудно было опознать по многочисленным кострам, а также громкой речи и пению. Часовые, обменявшись несколькими словами с доном Эстебаном, пропустили всех троих в лагерь. Сделав несколько шагов, дон Эстебан остановился. Его спутницы последовали его примеру.
- Донна Гермоса, - сказал дон Эстебан прерывающимся от волнения голосом. - Вот перед вами лагерь индейцев. Мое дальнейшее присутствие может повредить вам. Лучше мне сейчас удалиться.
- Благодарю и до свидания, Эстебан, - сказала молодая девушка, протягивая ему руку.
Дон Эстебан, удерживая ее в своих, проникновенным голосом сказал
- Сеньорита, позвольте еще сказать вам.
- Говорите, друг мой.
- Заклинаю вас всем, что вам дорого в этой жизни, откажитесь от вашего опасного намерения, пока еще не поздно. Вернитесь в асиенду дель-Кормильо. Вы не можете себе представить, какая вам грозит опасность.
- Эстебан, - решительно отвечала донна Гермоса, - какая бы ни грозила мне опасность, я иду ей навстречу, ничто не способно заставить меня переменить мое решение. Итак, до свидания.
- До свидания, - печально прошептал дон Эстебан. Донна Гермоса улыбнулась и уверенно шагнула навстречу неизвестности. Донна Мануэла колебалась секунду и вдруг бросилась на шею сыну.
- Ах' - вскричал взволнованно дон Эстебан, что было совсем необычно для него в нынешней ситуации - Останься со мною, матушка, умоляю тебя!
- О! - мужественно отвечала благородная женщина, указывая на донну Гермосу - Неужели я позволю ей принести себя в жертву?
Эстебан молчал. Мануэла поцеловала его и с усилием последовала за Гермосой
Дон Эстебан с тревогой следил за ними глазами до тех пор, пока они не исчезли в темноте.
Тогда с вздохом, скорее похожим на отчаянный вопль, он быстро зашагал прочь, бормоча тихим голосом:
- Только бы мне успеть вовремя, только бы мне успеть вовремя к дону Хосе Калбрису, только бы он не опередил меня.
В ту минуту, когда дон Эстебан подошел к крепости, дон Хосе выезжал оттуда с доном Торрибио Квирогой, однако погруженный в тревожные мысли, он не заметил всадников, проехавших мимо.
Эта пагубная случайность явилась причиной непоправимой беды.
Расставшись с доном Эстебаном, Гермоса и Мануэла шли несколько минут наудачу, желая выйти к одному из ближайших костров.
Подойдя на близкое расстояние к костру, они остановились перевести дыхание и умерить волнение сердца.
Теперь, когда их отделяло от индейцев всего несколько шагов, при всей их твердой решимости осуществить свой дерзкий план бедные женщины почувствовали, что мужество покидает их и сердце леденеет от ужаса при одной мысли об ужасной драме, в которой им предстояло играть главную роль.
И как ни странно, Мануэла смогла возвратить своей спутнице твердость, готовую было покинуть ее.
- Сеньорита, - сказала она, - теперь моя очередь руководить вами. Если вы согласитесь следовать моим советам, я надеюсь отвратить многочисленные опасности, грозящие нам.
- Говори, я слушаю тебя, кормилица.
- Во-первых, нам надо оставить здесь плащи, скрывающие нашу одежду. По ним сразу узнают, что мы - белые.
Она проворно сняла с себя плащ и бросила подальше в сторону. Донна Гермоса, не колеблясь, последовала ее примеру.
- Теперь, - продолжала она, - идите рядом со мной и ни при каких обстоятельствах не выказывайте страха, а главное - не произносите ни единого слова, иначе мы неминуемо погибнем. Мы две индианки, давшие обет молчания Ваконде ради исцеления раненого отца, вы меня поняли? Запомните - не произносить ни слова!
- Пойдем, и да хранит нас Господь!
- Да будет так! - ответила Мануэла, истово крестясь. Они продолжили путь и вскоре вступили в лагерь. Индейцы, опьяненные победой, так легко одержанной над мексиканцами, пребывали в радужном настроении, находящем выход только в пении и танцах.