ПРОРОК
Борису Пастернаку
Он встал один за всю страну,
Чтоб вновь огонь похитить с неба,
Он бросил громы в тишину
Страны без музыки и хлеба.
Его распяли и сожгли,
Но дух его не побороли
И, опозорясь, отошли,
А он был выше этой боли.
1960
ПЛЕМЯННИКУ-ГЕОГРАФУ*
Со львом ты с детства был знаком
И жил с ним рядом по соседству,
И от Жюль Верна знал о том,
Что негры склонны к людоедству.Во дни мальчишеских услад
Ты с берегов родной "Канавы"
Ходил в московский зоосад,
Где крокодилы и удавы.Грустили там в неволе львы,
Слоны, гиены, обезьяны,
А вместо них ты из Москвы
Проник в тропические страны."Алжирия" – Алжир и ты,
Тунис, Марокко и Сахара,
А из-под каменной плиты
Глазищ змеиных злая пара.Над Нигером, где сквозь листву
Пальм и бананов жжёт светило,
Ты любовался наяву
Зубастой пастью крокодила.Под пальмой завтрак. Шум и смех.
Еда – кокосовый орех
(Тут не закажешь расстегаи!),
А музыка – кричат за всех
И какаду, и попугаи.Вот Гана. Сноп лучей, как дождь.
И не в цилиндре, не во фраке,
В столицу мчится дикий вождь,
Весь в перьях, в чёрном кадильяке.В татуировке без штанов,
Он людоедством не наскучил,
При встрече он без лишних слов
Посла германского "прищучил".Гвинея. В зданьях Кона-Кри,
Где негры вежливы и добры,
К тебе ползут, не две, не три,
А всей семьёй с визитом кобры.Деревня. Хижины. Салют.
В руках и копья и бананы.
В честь русских негры дружно бьют
В тарелки, бубны, барабаны.Да здравствует и пусть живёт
Среди путей и бездорожий
Чудесной Африки народ
Свободный, бодрый, чернокожий.Пусть трудится, но для себя,
Поёт, смеётся, пляшет танец.Остаток гривы теребя,
Так пишет дядя-Лев, любя,
Тебе, племянник-африканец.
14 апреля 1961 года
СТАЗЕ*
Ты только во сне навещаешь меня,
Мне ночью – прозренье, а днём – западня.Сижу и молчу на пустом берегу,
Кручусь, как слепой, в безысходном кругу.Я неба и моря не вижу теперь,
В зелёное царство захлопнулась дверь.Дорога иль бездна лежит предо мной!
Не вижу, не вижу дороги земной.А там, на распутье надежд и обид
Угасшей звездой моё счастье лежит.Трава на могиле тихонько растёт,
Меж листьями вяза синица поёт.Не стоит искать, ни к кому не примкнуть.
К тебе лишь мой звёздный единственный путь.
20 августа 1961 года, Одесса
* * *
Мозг проясняется в ночи,
Когда бессонница бывает,
Тогда находишь все ключи,
И память двери отворяет.
2 мая 1965 года
У САМОГО БЕЛОГО МОРЯ
Мне мечталось жить на свете -
Всем дарить свою улыбку,
Мне поймать хотелось в сети
Золотую чудо-рыбку.Я мечтал о Белом море
В пору северного лета.
О прохладе, о просторе,
О прогулках до рассвета.Соловецкая природа!
Там по вёснам – будто шутка -
От заката до восхода
Нет ночного промежутка.В небе беглый блеск свечений,
Я лечу мечтой тугою
В царство северных оленей
За архангельской тайгою.Не стрелой лечу, а чайкой
И кружусь над Белым морем,
Не бренчу я балалайкой -
Плачу безутешным горем.Край таёжный, я тоскую,
Ты во власти злого змея,
Красоту твою живую
Жгут и рубят не жалея.Гибнут, падают без меры
Все звериные породы,
Их изводят браконьеры -
Истребители природы.Истина на дне колодца,
Жизнь идёт, как лодка, зыбко.
Никогда не попадётся
В сети золотая рыбка.Только море плещет глухо,
Белой пеной память смыта,
И сидит судьба-старуха
У разбитого корыта.
11 сентября 1965 года
* * *
Когда же ты взойдёшь, заря,
Что Пушкин ждал ещё в те годы,
Когда ж согреешь нас, горя
Сквозь сумрак, золотом Свободы?
6 декабря 1967 года
[МОЯ РОДОСЛОВНАЯ]*
Древние пращуры, предки мои,
Викинги, конунги, – то ли варяги,
То ли германцы. Но тысяча лет
Нас разделяет, как бездна морская.Вижу таинственный северный край,
Скудное солнце зимой и метели,
Скалы седые и сосны на них,
Вставшие медно-зелёной стеной
И устремлённые в бурное небо.Слышу, как стонет и воет Борей,
Волны бросает на гулкие камни,
Рвёт паруса – и летят корабли
К странам неведомым. Месяц февраль
Именем звался моим у варягов
И у германцев. Летят корабли
Северным морем и, кутаясь в шкуры,
Смелые люди стоят у руля.
Ветер несётся за ними вослед,
Бьёт паруса и вздымает пучину,
Чайки мелькают над пенной волной
И альбатросов могучие крылья.А с материнской, с другой стороны,
С Францией я породнился далёкой,
С тёплой, цветущей, весёлой страной.
Там дровосеками предки мои
Были когда-то. И в те времена
В здешних дремучих и древних лесах,
Ныне исчезнувших, лаяли псы,
Пели рога королевской охоты.
Бабушка, бросив родные края,
Сад Марвелиза у стен БезансонаИ виноградники, в северный край,
В нашу Москву переехала рано.
Было ей двадцать. Судила судьба
Здесь ей остаться. И замуж она
Вышла за русского, перемешав
Южную галльскую с русскою кровью.
27 декабря 1967 года
ПОСЛЕДНЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Как же я прочно стоял на земле,
Бегал и прыгал, влезал на деревья.Ездил верхом без седла на коне
По деревенским цветущим просторам.Шёл по дороге в больших сапогах,
Всех обгоняя большими шагами.В дальние дали любил я глядеть
С крепкой вершины высокого дуба.Были глаза у меня до войны -
Зорче орлиных зелёные очи.
Были глаза у меня – а теперь
На солнце гляжу я
И солнца не вижу.
Сентябрь 1989 года
Примечания
с. 17 Г.В. Иванов (1894–1958), поэт, с 1923 года в эмиграции.
Стихотворение было опубликовано в 1922 году в машинописном журнале "Гермес" (№ 1) с посвящением старшему брату Л.В. и тоже поэту – Б. В. Горнунгу (1899–1976).
с. 19 Это и следующие три стихотворения входят в цикл "Памяти Н. С. Гумилева", опубликованный в журнале "Гермес" (1922, № 2) и в машинописном сборнике стихов Л.В. "Валгала" (1923).
с. 24 Г.Г. Шпет (1879–1937), философ, литературовед.
В архиве Л.В. сохранилось не менее трёх вариантов этого стихотворения, отражавших изменения отношения автора к своему раннему, но явно любимому им стихотворению.
Публикуется вариант, отредактированный поэтом в 1960-х годах.
с. 26 Стихотворение имеет посвящение – "Ниночке". Совершенно очевидно, что имеется в виду Н.В. Волькенау, поэтесса, литературный критик, член редколлегии журнала "Гермес" в 1922–24 годах.
с. 27 Н. Д. Перелешина, поэтесса 1920-х годов.
с. 29 До постройки в середине 1930-х годов гидротехнических сооружений, регулирующих сток в Москве-реке, на ней ежегодно были половодья, заливавшие набережные и прилегавшие к реке улицы. Дом на Балчуге, в котором жил в те годы Л.В., выходил окнами на водоотводный канал ("Канаву") и при сильном наводнении, как в 1926 году, оказывался окружённым водой со всех сторон.
с. 3 °C. В. Шервинский (1892–1991), поэт, переводчик.
с. 31 Н. М. Подгоричани-Пeтрович, (ок. 1890–1965), поэтесса.
с. 33 К. Ф. Богаевский (1872–1943), художник.
с. 34 Опубликовано в парижской газете "Русский голос" 7 октября 1928 года.
с. 35 К 50-летию поэта Ю.Н. Верховского (1878–1956). Опубликовано в парижской газете "Русский голос" 8 сентября 1929 года.
с. 36 М. И. Тарковская (1907–1979), первая жена поэта Арсения Тарковского, мать крестников Л.В. – Андрея и Марины Тарковских.
с. 37 Арс. А. Тарковский (1907–1989), поэт. Готовя к печати последний вариант сборника своих стихов ("Упавшие зёрна"), Л.В., летом 1993 года продиктовал мне текст этого стихотворения с существенными изменениями по сравнению с предыдущими вариантами. Л.В. предполагал так же вместо посвящения озаглавить стихотворение – "Другу Арсению Тарковскому".
с. 39 С. Я. Парнок (1885–1932), поэтесса, литературный критик.
с. 41 Л. Е. Фейнберг (1896–1980), художник.
с. 43 Стихотворение написано вскоре после поездки Л.В. в Ленинград специально для встречи с А. А. Ахматовой.
Первоначально стихотворение было прямо посвящено Ахматовой, но в более поздних редакциях в архиве Л.В. оно фигурирует только с этим названием.
с. 47 Стихотворение навеяно впечатлениями от поездки в 1931 году в Сибирь на похороны отца.
с. 50 Частично это стихотворение было опубликовано в 1993 году в газете "Новгород" (14–21 мая) в статье Г. Маркиной о двух поездках Л.В. в Новгород.
с. 51 Поездка из Москвы в Ташкент к своей будущей жене, отбывавшей там свою последнюю ссылку.
с. 55 Стихотворение имеет подзаголовок "Письмо с ее родины".
А. В. родилась в Тамбовской губернии.
с. 58 Десять стихотворений из цикла 1956–1958 годов "Моей любимой", посвящённого памяти жены.