Филипп Алигер - Боги Древнего Египта стр 6.

Если сможет Апоп украсть Светило
И проглотит его – придет затменье.
Но в итоге божественные силы
Побеждают всегда в сраженьи с темью!

На коронах богинь уреи-кобры -
Истребляют нещадно тварей мерзких
Взором огненным, праведно-недобрым;
Столь же славно воюет Гор Бехдетский. -

Сотни демонов, копьями пронзенных,
Сотни бесов, изрубленных мечами! -
"Сгинь, Апоп! До поры, что Ра везем мы,
Будет мир освещен его лучами!"

…Наконец подплывает Ра к закату. -
Здесь начнется его перерожденье.
Ждет Ночная ладья у Врат Дуата…

Всяк, кто некогда стал всего лишь тенью,

Встретит Солнце свое во тьме загробной,
Ибо Ра воссияет в Царстве мертвых:
По подземному Нилу, бесподобный,
Поплывет он средь душ, навеки стертых

Всемогущей рукой с лица земного…
Но пред тем как сойти с небес под землю,
Должен Ра отворить Врата Былого. -
Те Врата стережет – не спит, не дремлет -

Змей могучий и древний – Страж Пустыни.
Лишь того он пускает в край нездешний,
Кто прочтет заклинание – кто имя
Стража произнесет – и тем утешит.

Имя это известно только Сиа -
Только Разуму Ра. – Словам господним
Внемлет Страж и, ослушаться не в силах,
Отпирает ворота преисподней!

Здесь встречает Ладью змееголовый
Бог, над временем властный, Нехебкáу.
С ним – дорог покровитель, зверь суровый,
Волк-хранитель Светила – Упуáут.

Долг их – сопровождать корабль в Дуате,
Свите Ра помогать с врагами драться.
Долог путь, и на всех работы хватит!..
Путь же тот пролегает чрез двенадцать

Долов сказочных, меж собой вратами
Разделенных – как всё теченье ночи -
На двенадцать частей. Где Время – там и
Проплывает Ладья в свой час урочный…

В первый час
умирает Солнце-Атум,
Дабы вскоре воскреснуть в юном Хепри. -
Так уходит последний луч закатный
С небосклона земного, – чтоб из пепла

Возродиться затем лучом рассветным. -
Впрочем, путь до зари еще не пройден…

В час второй
бог, дарующий обед нам, -
Нéпри, сам покровитель плодородья, -

Привечает Ладью в зеленом доле.
Тело Непри колосьями увито…
Здесь, в Дуате, кормилец душ безвольных
Рад приветствовать Ра со всею свитой!

В третий час путешествия
минует
Челн места погребения усопших.
Тем, кто праведно прожил жизнь земную,
Ра дарует свой свет, свой божий обжиг!

Вот слова его о богах и людях:
"Вы сильны, потому что нас вы чтите.
Жив усопший, покуда не забудут
О покойном потомки. Жив родитель
Мертвый – в сердце ребенка. Память предков -
Мысль о будущем. Память их потомков -
Мысль о прошлом. Без древа нет и ветки.
Рвутся узы, когда сплетенье тонко.
Ибо Прошлое – край, где обитают
Ныне мертвые.
Связь людей с богами,
Как и нить поколений – связь святая. -
Мы сильны, потому что чтимы вами." -
Слыша бога, ликуют души мертвых,
Славят Солнце в стихах и песнопениях.
Ра сияет для них!..

А в час четвертый
Произносит такое откровение:
"Сóздал я на земле четыре расы:
Египтян – повелителей вселенной,
Светлых разумом, цветом кожи – красных,
Нареченных "людьми"; затем – "тегенну",

Сиречь белых ливийцев; после – племя
"Аму", сонм азиатов желтокожих;
Следом – "нéхсу", нубийцев черных…" -
К тленью,
Впрочем, все одинаково пригожи.

…Ночь плывет… Пред очами Ра и свиты

В пятый час
предстает Чертог двух истин.
Здесь Осирис вершит свой знаменитый
Суд над мертвыми. -
Будь то самый истый

Рьяный праведник иль усталый грешник, -
Станет всяк голосить в свою защиту:
Мол, безвинен. – Тогда Судья нездешний
Сердце мертвого вынет (пусть кричит он),

Бросит в чашу весов; в соседней чаше
Расположит перо Маат, богини
Правды-истины. – Коль солжет кричавший
И качнутся весы – душа погибнет.

Но… теперь не до узников Дуата
Богу Солнца. Ему – до небосвода!

…Час шестой и седьмой, восьмой, девятый
Протекают спокойно, в тихих водах.

Вот еще два минуют… – Незаметно. -
Мертвый штиль в Царстве мертвых. Слишком тихо…

Наступает последний, предрассветный
Час! – Пора испытаний. Время лиха. -

Змей Апоп подготовил Ра засаду!.. -
Штиль сменяется бурей; все быстрее
Челн несется – как будто к водопаду;
Волны грудой, гурьбою, батареей

Атакуют борта! С трудом с потоком
Удается управиться гребцам. И
Вдруг вода исчезает! – От истока
И до устья. – Уходит вся с концами

В глотку Змея. – Он выпил Нил подземный!..
В полом русле лежит ладья на днище.
"Боги, к бою! – кричит бог Солнца. – Всем нам
Нужно быть наготове. – Снова ищет

Нас Апоп. Всё коварней с каждым днем он!" -
Тут-то и нападает Змей громадный. -
Бьется рать!.. – Вот уж Горов меч изломан…
Упуаут сточил клыки!.. -
Отрадно:

Змéю тоже досталось… Только видит
Ра, что силой Апопа не поборешь.
И тогда он приказывает свите
Заклинанье пропеть!.. – В едином хоре

Слившись, все голоса господней рати
Исполняют магическую песню:
"Сгинь, Апоп! Прибывает Ра-Хорахти.
Сильный Ра! Пропади, Апоп, исчезни!

Трепещи перед войском божьим, бойся!
Пред тобою – могучий, многоликий
Славный Ра! Пропади, Апоп, сокройся.
Сгинь, Апоп! Прибывает Ра – великий!"

Слов таких не выносит Змей, слабеет,
И бросаются боги на Апопа:
Око Ра опаляет тело Змея;
Гор Бехдетский в живот вонзает копья;

Не щадит и Хатхор-Сохмет урода!.. -
Обессилевший Демон бой бросает,
Изрыгает проглоченную воду
И в пучине скрывается, спасаясь.

Ра и войско ликуют: путь свободен!

Сквозь ворота последние на небо
Выплывает Ладья!.. -

Вот так в природе
Всё:
Из "Небыли" – в "Быль",
Из "Были" – в "Небыль".

Предисловие автора к части 6 (и послесловие к частям 1–5)

Прежде всего должен сказать о литературных источниках. – Основными на протяжении написания поэмы являлись исследования Ивана Вадимовича Рака, среди которых в качестве базового фигурировало издание:

Рак И. В. Египетская мифология. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб, 2004.

Дополнительные источники:

Мифы древнего мира (Мифы, легенды, сказания). / Сост. М. Б. Бурдыкина. – СПб.: "Каравелла", 1995.

Немировский А. И. Мифы и легенды Древнего Востока. – М.: Просвещение, 1994.

Мифы и сказки Древнего Египта. / Сост. Мачинцев Г. А. – ПКФ "ОЮ – 92", 1993.

При написании части 6 главным источником являлось произведение Плутарха "Об Исиде и Осирисе" в переводе Н. Н. Трухиной:

Плутарх. Исида и Осирис. – Киев: "Уцимм-Пресс", 1996. / Под общей редакцией М. Л. Гаспарова и Л. А. Фрейберг. / "Об Исиде и Осирисе" – пер. Н. Н. Трухиной (ред. А. Ч. Козаржевского).

Хочу поблагодарить людей, опосредованно принявших участие в создании поэмы: Ирину Юрьевну Островскую, Галину Рудакову, а также родных и друзей.

Николай Заболоцкий в предисловии к своему переводу "Слова о полку Игореве" писал: "Моя работа над Словом <…> не претендует на научную точность строгого перевода и не является результатом новых текстологических изысканий. Это – свободное воспроизведение древнего памятника средствами современной поэтической речи".

Так вот, касательно поэмы о древнеегипетских богах могу сказать абсолютно то же самое и вряд ли нашел бы более подходящие слова.

"Боги Древнего Египта" – поэма вовсе не о Древнем Египте, но о богах. К рассуждениям человека о божественной природе география имеет такое же отношение, что и кулинария. Иначе говоря, географический признак в данном случае хоть и неотъемлем, но относительно малозначим. Почему же тогда за основу взяты именно древнеегипетские мифы? – Потому что они интересны, они многозначны, порой нелогичны и малопонятны и, следовательно, представляют собой богатую почву для работы воображения, поиска смыслов; и через них процесс познания божественного всякий раз проходит новый путь, открывает новые двери, а не следует по давно проложенным дорогам, мощенным давними традициями и устоявшимися верованиями, которые, как правило, служат не развитию, но успокоению ума.

Всякий раз, когда речь заходит о мифологии, необходимо разъяснять, что миф – не сказка; ибо сказка – это заведомая выдумка; а миф – правда, но переданная через иносказание… Вернее, попытка правды. От религиозных же верований мифологию отличает отсутствие догматов и заповедей. Миф сродни поэзии, поскольку так же, как и поэзия, с помощью образов, символов, аллегорий говорит нам о тонких материях, непередаваемых напрямую, невозможных быть сказанными правдиво иначе как посредством искусства.

В повествовательной ("сюжетной") части сего поэтического пересказа египетских мифов я старался не отступать от основных источников – прозаических пересказов И. Рака и трактата Плутарха. Однако в описаниях, диалогах и лирических отступлениях, разумеется, многое дополнял, изменял или придумывал, поскольку в поэзии невозможно иначе.