3
Алексей Никифорович сидел уже посреди палаты на стуле в долгополой собольей шубе и в такой шапке, что верхом своим упиралась она в потолок. Путник поклонился боярину, но не больно-то низко.
- Кто ты? - спросил Алексей Никифорович строго.
- Зовут меня. Марко. Я музыкант. Играл молдавскому господарю Василию Лупу.
- Слыхали про воеводу Василия! - обрадовался боярин. - Это не его ли воевода Георгий с престола согнал?
- Познания твои, боярин, достойны тебя, - поклонился Марко.
- А кому ты потом служил, как воеводу Василия прогнали?
- Гетману Богдану Хмельницкому.
- А потом?
- У боярина Ртищева в Москве играл.
- А потом?
- А потом к тебе пришел, Алексей Никифорович.
- А потом?.. Ах да! Ко мне пришел. А зачем?
- А затем, Алексей Никифорович! Слух идет, будто жалуешь ты музыкантов!
Тут мудрый Козел, стоявший в уголку на всякий случай, спросил:
- Батюшка Алексей Никифорович, может, немца твоего позвать?
Боярин улыбнулся и пальчиком слуге погрозил.
- Не надо. Сам разберусь… Сыграй-ка ты мне, Марко, не то, что игрывал при дворце воеводы Василия, и не то, что гетману игрывал. Сыграй ты мне то, что в Валахии простые люди поют.
Задумался на мгновение Марко, но согласился. Открыл коробку, лютню достал. Развязал завязки плаща, плащ на пол скользнул.
- Жарко. Не прикажешь ли, боярин, квасу подать? Дорога у меня далекая была.
- Козел, неси квасу! - крикнул Алексей Никифорович, радуясь гостю.
Человек, по всему видно, редкий. В заморских странах жил, при дворах. И рабства в нем нет. Захотел пить, взял и попросил квасу.
Козел - одна нога там, другая здесь. Выпил Марко чашу, усы вытер и взялся за лютню. Пощипал струны и запел негромко:
Зеленый лист тополя,
Братец мой, братик, послушай-ка!
Беги, как ветер,
Нас бьют турки и режут, как овец.
- Несчастный, несчастный народ. - Собакин повернулся к иконам и покрестился маленько. - Господи, избавь православных от нашествия неверных.
- Чтобы отвлечь тебя, боярин, от грустных дум, я сыграю пасторали…
- А где ты их перенял?
- В Венеции.
- Ах, в Венеции! - Алексей Никифорович почмокал губами и потонул в соболях.
Марко встал в позу и начал.
- Браво! - вскричал Кузнечик, вбегая в покои. - Алексей Никифорович, ти будешь иметь великий оркестр. Оркестр, какой нет и у немецких цесарей.
- Марко, сколько тебе платил воевода Василий?
- Господарь Василий Лупу был несказанно богат, но скуп. Он платил мне пять талеров в год.
- Я заплачу тебе вдвое, - сказал Алексей Никифорович. - Ты будешь есть за моим столом и рассказывать о далеких странах.
4
На следующий день в обед Алексею Никифоровичу привезли письмо.
- Ко мне едет в гости приятель мой любезный, Дмитрий Иванович Плещеев. Человек в Москве известный и веселый. Ты, Кузнечик, гоняй баб, чтоб к приезду Дмитрия Ивановича ноги они поднимали разом все вместе и, кружась, чтоб не скользили, как коровы на льду, и не падали бы.
Тут Собакин велел кликнуть Козла.
- Козел, - сказал он ему, - ко мне едет важный московский гость. Гони в деревеньки, в Покровку и в Мокрое, и забери у крестьян птицу, коров, баранов и свиней для великого пира.
Козел покланялся боярину, но не ушел.
- Чего тебе? - спросил Собакин.
- Батюшка Алексей Никифорович, у крестьян-то за этот год оброку взято полностью.
- Бери за будущий!
- Никак нельзя, батюшка! Смилуйся, никак нельзя!
- Это почему же нельзя? Или я не господин над своим быдлом?!
- Хозяин и господин! Только если забрать скот, приплода не будет. Крестьяне в нищенство впадут. Проку тогда тебе от них никакого.
- Молчать! Холоп! - гаркнул Собакин. - Поедешь и пригонишь вдвое против того, что нужно. А за разговоры - десять палок!
Козла потащили на конюшню.
5
Выпоротый Козел срывал злость на крестьянах деревушки Мокрое. Он был зол вдвойне. В Покровке скотом Козел не разжился. Мужики там богатые, держались общиной. Заикнулся Козел о повелении боярина и был выдворен за околицу.
В Мокрое он захватил дюжину молодцов с пиками и саблями.
Встал посреди деревни. Велел тащить старосту.
Мокрое было крошечной деревушкой о девяти дворах.
И староста был тут забитый, запуганный.
- Боярин Алексей Никифорович, - закричал на него Козел, - велел мне добыть для пира в честь стольника Дмитрия Ивановича Плещеева отборного скота и птицу!
- Смилуйся! - упал в ноги староста.
- А ну-ка, ребятушки! - кивнул молодцам Козел.
Ребятушки приступили было к старичку, но тот покорно замолчал.
- Мне нужно взять с вашей деревни пять коров, двадцать овечек, десяток свиней, пять сороков гусей, индюшек, кур и уток.
Мужики, собравшиеся на сход, слушали тихо, не шумели. Один нечесаный все ж подал голос:
- Что ж, у твоего Плещеева три горла, столько скотины съесть?
Козел захохотал.
- Дурни вы, дурни! Знатные люди сами мало едят, зато людей при них много.
Дело было вечером, Козел приехал так, чтоб скотина была на месте. Холопы Собакина шныряли по загонам и хлевам, вязали овец, тащили свиней и птицу. Говядина должна быть молодая, и коров Козел пошел выбирать сам.
Еще крики и плачи не смолкли, еще не погрузили добычу собакинские холопы, как вдруг все услышали звонкий скок быстрого коня.
Раздался выстрел, облако пыли и дыма растаяло, и на дороге в конце деревни появился черный всадник на черном коне.
- Кудеяр! - ахнули люди.
А Кудеяр поднял руку с пистолетом, навел его на Козла.
- Пожалей братьев своих, Козел! Или ты забыл, как тяжело крестьянствовать? Давно ли сам гнул спину на пашне?
- А что же мне делать? - завопил Козел, загораживаясь руками от пистолета.
- Верни скотину. Собакину скажешь: так велел Кудеяр.
- Так меня же самого засекут!
- Потерпеть за людей - Божеское дело. Бог терпел… А ну, отпускай скот.
Пистолет дернулся, окутался дымом. У молодца, стоявшего близ Козла, отлетел наконечник пики.
Молодцы бросились исполнять приказ Кудеяра, а тот вздыбил коня и ускакал.
Глава четвертая
1
Ночь была темная, теплая.
Трава трещала от изобилия живности. Весело, с норовом! Казалось, легкий огонь, постреливая искрами, несется по лугам к мягкому, как мякиш, молчащему лесу.
Собакин позвал Кузнечика с лютней, а для полного счастья, для полной щемящей сладости велел затопить печь. Чего лучше: слушай да на огонь смотри!
У Кузнечика тоже сердце было. Не только у людей - у дремлющих по гнездам скворцов душу вынул. Целую неделю потом скворцы попискивали надрывно: вспоминали Кузнечиковы музыки.
Об Алексее Никифоровиче и говорить нечего: рукава, слезы вытираючи, замочил так, хоть выжимай.
Кончил Кузнечик играть, обнял его Алексей Никифорович и сказал:
- Есть у меня любимая лошадь валашских кровей. Такую ни за какие деньги не купишь, но ведь и музыки твоей нельзя удержать. Вознесла в небеси и упорхнула. Только сладости испытанной забыть невозможно. А потому, Кузнечик ты мой ненаглядный, получай красавицу лошадь.
Немец рад, конечно. От боярина - на крыльях, мурлычет по-своему. А пошел через двор к себе - на человека наскочил. Выбежал тот человек из-за угла, а в руках у него дубина.
- Молись! - шикнул немцу да как взмахнет дубьем - и наземь свалился.
Кузнечик испугаться не успел, а тут уже Марко возле него. По-немецки сказал:
- Я спас вам жизнь, маэстро. За это вы должны мне обещать молчание. О случившемся ни слова! Или я вам больше не защитник!
Кузнечик побледнел, поклонился и - бежать.
Марко подошел к лежащему Аксену Лохматому, распустил на его шее петлю татарского аркана.
- Эх, Аксен, не на того ты руку поднял! Слушай меня!
И нашептал мужику кое-что.
2
За полночь, подняв всю усадьбу на ноги, примчался Козел.
- Беда, батюшка Алексей Никифорович! Напал на меня Кудеяр!
- А чего ж ты живой тогда?
- Какое там живой! Погляди-ка, батюшка!
Козел поднялся с колен, и все увидели, что одежда на нем разодрана в клочья, а спина в крови.
- Порол, что ли, тебя Кудеяр?
- Пороть не порол, а, должно быть, саблей, батюшка…
- Скотину пригнал?
- Смилуйся, батюшка! Оттого-то и плачу. Отобрал Кудеяр скотину.
- По какой дороге разбойники погнали скот?
- Никуда не погнали, велели крестьянам вернуть.
- Сколько у Кудеяра людей?
- Должно быть, много.
- Сколько же?
- Дюжина будет.
- А с тобой сколько было холопов?
- Да тоже с дюжину.
- За трусость получишь столько палок, сколько было у тебя людей.
Лицо у боярина было решительное, голос зычный: не подумаешь, что такой боевой человек каждый вечер по немецким музыкам слезы льет.
- Седлай коней! Всей дворне - оружие. В Мокрое!