Эта троица представляла собой еще более колоритную компанию, чем та четверка, что высадилась на этом Драконьем берегу всего лишь пару недель тому назад. А в качестве четвертого члена команды ее сопровождал свежеклонированный из припасенной на всякий случай замороженной ткани меланхоличный ослик, навьюченный загадочным багажом. В том, что багаж был загадочным, сомневаться не приходилось - стоило только раз взглянуть на людей. Антея оторвала взгляд от тумана и волнующейся хляби и задумчиво окинула им себя и других.
"Опереточно, конечно, - решила она, - но могло быть и хуже. В конце концов, чего мы хотим, выходя из легенды? И кто бы мог поверить, что тут что-то будет так на нее похоже… Мир, далекий от реальности - это ведь не значит, что он должен походить хоть на какую-то определенную сказку". Троица чародеев - озерная леди Нимье, фея Моргана и… Мерлин, конечно, хотя подобный вывод должен был напрашиваться сам собою, а не навязываться, и попервоначалу они договорились называть доктора Мэллора простым кельтским именем Мирддин, ну а там уж как получится.
Доктор Мэллор не старался изображать из себя старца. Какой в этом смысл, если создаешь образ человека, любящего менять обличья, в том числе и по всей шкале человеческих возрастов? Разве что отрастил попышнее бороду и искусственно немного пригасил ее обычный яркий пигмент. В свои шестьдесят с небольшим он в лучшем случае с натяжкой мог сойти здесь за сорокалетнего. Темно-коричневая хламида спускалась почти до земли, но была легкой и мягкой и не мешала движениям. И все же доктор начинал подумывать о том, что неплохо бы забросить ее куда-подальше, так как солнце во влажном воздухе так и норовило устроить парник. Наконец Мэллор Гелион решительно фыркнул, расстегнул серебряный аграф, в форме которого угадывались сюрреалистически искаженные очертания сказочной птицы, и небрежно скатав плащ в беспомощный сверток, перекинул его через одно плечо, оставшись в элегантном костюме сплошь из тонкой темно-серой замши.
- Твой отшельник выйдет светским львом, - с улыбкой заметила Линор, покосившись на отца.
- Ну и ладно, - ответил тот. - В любом случае - все мы настолько другая история!
- Ключевые слова - другая история, - мрачновато отозвалась Линор.
- Выше нос, - с тяжелым вздохом сказала Антея, нетерпеливо пиная влажный песок носком сапожка. - Со временем все образуется. Может быть.
Со временем. Да уж - доигрались и застряли. Всегда все упирается во время. А время - что песок, - Линор с досадой посмотрела на разбрасываемые Антеей во все стороны песчинки. Бежит как песок, летит как песок… и построй-ка на этом песке надежную крепость, поныряй-ка в зыбучих песках!.. Ну нет, мы еще поныряем… Линор хмурясь, с кривой усмешкой почти бессознательно провела кончиками ногтей по рукояти висящего на бедре легкого меча, будто почесывая за ухом кошке. Холодное железо или что-то вроде этого всегда приятно применить против всяких выкрутас реальности. И Линор смутно чувствовала, что у нее чешутся руки.
Они с Антеей тоже не особенно пытались подыгрывать стандартам. Никаких кисейных барышень - практичная мужская одежда со множеством незначительных усовершенствований, мечи, короткие луки, и еще целый арсенал сюрпризов этому миру, имевшему неосторожность попытаться их удержать. И к черту скромность! - Яркие и сильные тона: sagum Антеи - ярко-синий, голубая туника, черные обтягивающие штаны, и такие же мягкие сапоги, украшенные серебром. Плащ Линор - темно-красный, в золотую и зеленую тонкую клетку, поверх туники из коричневой замши с зеленоватым отливом, наводящим на мысли о смутно угрожающей змее. Мечи без лишнего декора, ожерелья и браслеты - столь же функциональны, сколь эстетичны. Темно-золотые волосы Линор свободно горели на солнце, как и сияющая бронза Антеи. Вызов и бред? Может быть. Но свежа еще память о кельтских традиционно воинствующих дамах, включая знаменитую ирландскую королеву Медб, разобравшуюся с громилой Кухулином как со щенком. Она, конечно, тоже плохо кончила, но все герои имеют на это право. Особенно на склоне лет. Нельзя же вечно испытывать судьбу и не рассчитывать хоть на какую-то взаимность.
- Ладно, - сказала Линор, с заигравшей на губах зловещей усмешкой. - Пойдемте, и завоюем этот мир, раз он смеет нас задерживать.
- Огнем и мечом? - подхватила Антея, поигрывая небольшим серебристым жезлом.
- И огнем тоже, - кивнула Линор.
Антея подавила довольный смешок и повесила жезл снова на пояс из причудливо переплетенных металлических звеньев.
- Прекрасное утро для прогулок! - объявила она.
- Вперед и с песней! - махнул рукой доктор. - На… хм, на юго-восток. Может, зря мы настояли на том, чтобы нас не встречали?
- Нет, - резковато качнула головой Линор. - Надо успеть развеяться, прежде чем объяснять кому-то, что у нас получилось - или не получилось, и почему мы не знаем - почему.
Доктор Мэллор пожал плечами и, покосившись на спутниц, философски приподнял тигриные черно-рыжеватые брови.
- Ладно, ладно, уговорили. Тем громче выйдет легенда. И да поможет бог первому встречному.
* * *
Весна в разгаре. Яблони в цвету. Я въехал в принадлежащее теперь мне королевство Камулос или Камулдунум… нет, не на белом коне, а на черном как ночь. Старичок Гвен отправился на почетную пенсию. Как бы ни был он замечателен, представительности ему уже не хватало. Замену ему предоставил, уж не знаю с какими соображениями, мой официальный ближайший родственник король Кадор, подарив мне черного зверюгу по кличке Гром, чертовски эффектного, и у которого явно были не все дома. Чувствовалась рука принца Константина. Впрочем, с конем мы поладили. Я уже привык к этому несколько парадоксальному явлению - если лошадь слывет маньяком-убийцей, то я могу с ней договориться, но если она по слухам смирна как агнец - вот тут жди любой самой гнусной подлости. Может быть дело в том, что видеть "личность" в "смирной лошадке" то же, что метать бисер перед свиньями. Они знают либо покорность, либо нет, и умеют выждать время, если делаешь им поблажки, чтобы подвести точно в нужный момент. Ни о каком доверии тут не может быть и речи. А это именно то, чего стоит искать в лошадях, да и не только в них - доверие, а не покорность.
Ну и раз себя не переделаешь, лучше всего просто иметь по возможности дело с родственными душами.
Как бы то ни было, вырвавшись из-под власти Корнуолла, Гром, он же Зверь, Чудовище или - как я сам именовал его ради кощунственной шутки - Таранис с заметным облегчением вел себя куда приличнее своей репутации.
Повсюду нас встречали с искренней радостью, местные жители с неопределенной и вечной надеждой на лучшее будущее забрасывали нас цветами, так что их аромат заглушал даже всепроникающий запах конского пота, и размахивали свежими зелеными побегами, зачастую в цвету, видно, как бы невзначай разгоняя мух. То и дело какая-нибудь девушка взлетала птицей на седло ко мне или к кому-то из моих спутников, чтобы крепко обнять, подарить мимолетный сладкий поцелуй, обдав жаром горячо пульсирующей крови под бархатной кожей и набросить на шею очередную тяжелую влажную гирлянду из сплетенных цветов. Зверь-Таранис в таких случаях грыз удила, похрапывал и скреб землю копытом, но - вел себя прилично. Счастье, восторг и безоглядное обожание, куда ни кинь взгляд. Плевать на то, что новый король, как и его конь, только темная лошадка. Это такой же ритуал, как встреча нового солнца в праздник Белтейна. Как говорится - как лето встретишь, так его и проведешь! А то, что тайно, да не станет явно… Получив в физиономию очередным цветком, я рассмеялся.
- Опьяняет, верно? - пробрюзжал мне в ухо Гамлет, тоном, отчетливо наставляющим: "Помни, ты смертен!"
- Ага! - беззаботно откликнулся я. - Хочешь новую песенку, Ланселот? Впрочем, я и так спою:
Венец из железа, конь адских кровей,
Мир троп потаенных, волшебных дверей!
Что можно сказать мне?
Что жизнь хороша -
Веселье и слава -
И ждешь лишь ножа!
- Может, и от тебя, приятель!
У Бога с Фортуною храбрость в цене -
В рай - вскачь, без оглядки! Раз-два - и в земле!
А мир и развитье
Пред этим - ничто:
Что мир плохо склеен
Заметим еще!
- Когда ж ты станешь серьезным?! - проворчал Гамлет.
- А зачем?!
Кругом царило веселое безумие.
А впереди ждала старая полуразрушенная римская крепость, сердце Камулдунума - гнездо верховного короля.