Грир неторопливо стёр батистовым платком струйку крови с шеи, куда только что упиралось острие ножа Морана, и так же неторопливо поднял густые брови:
- Ты собираешься лишить меня канонира, Маркиза? Это несправедливо.
Их глаза встретились - её, глубокие, светлые и ласковые, как тихое озеро, и его, тёмные и грозные, как ночь перед штормом.
- Я заплачу за него выкуп, Грир, - напевно проговорила Тиш, таинственно улыбаясь уголками ярких губ. - Но сначала…
Повернувшись, она мягко взяла онемевшего Морана за подбородок:
- Ты в самом деле хочешь уйти от него, мальчик?
Теперь в её топазовые глаза впился отчаянный синий взгляд Морана.
- Да! - сглотнув, сипло отозвался он и вывернулся из её пальцев, настороженно отпрянув в сторону. - Да, хочу!
Она ещё несколько мгновений смотрела в его полные мольбы и злобы глаза, сверкавшие из-под прядей спутанных тёмных волос, а потом кивнула и вновь обернулась к Гриру:
- Ну что же… Какой выкуп ты хочешь за своего канонира, Грир-Убийца?
- Может быть, тебя, Маркиза? - растягивая слова, осведомился Грир и хищно усмехнулся.
Жаклин начала решительно проталкиваться вперёд. Она должна была наконец обратить на себя внимание Грира. О, мужчины! Почему все они думают не головой, а тем, что ниже пояса?!
Опустив длинные ресницы, Тиш с улыбкой качнула головой:
- Я покажу тебе то, что по-настоящему ценно.
И в её смуглых пальцах, как по мановению ока, возник камень, равного которому ещё не видели здесь - бриллиант величиной с голубиное яйцо, остро просиявший всеми своими гранями.
Раздался общий восторженный и изумлённый стон. А Грир, отбросив свою напускную ленцу, молнией вскочил с места и, упёршись кулаками в стол, свирепо прорычал:
- Ты обезумела, женщина?! Ты собираешься отдать за этого сопляка алмаз, который стоит дороже десятка галеонов с полным вооружением?!
- Да, - всё с той же загадочной улыбкой подтвердила Тиш.
- Ты показываешь его всем, - Грир зловеще понизил голос, - всем бродягам в этой вонючей дыре, в то время, как тебя защищает всего лишь один такой же молокосос?!
- Да, - серьёзно кивнула Маркиза, а Дидье искренне и заразительно расхохотался, блеснув глазами.
- Ты понимаешь, - почти прошипел Грир, - что я могу просто забрать у тебя этот камень?
- Нет, - невозмутимо ответствовала Тиш, сжав алмаз в узкой ладони. - Ты не заберёшь его, Эдвард Грир. Ты - мужчина и капитан, я женщина и доверилась тебе, речь идёт о сделке, и ты никогда не уронишь свою честь так низко. А кроме того… я отнюдь не беззащитна.
Взгляды светлых и тёмных глаз вновь скрестились над алмазом, как сабельные клинки.
Изумрудные глаза Жаклин презрительно сузились.
- Согласен, - хрипло бросил наконец Грир. - Забирай этого сопляка, Маркиза. Только учти… - Он помедлил и снова понизил свой рычащий голос до вкрадчивого шёпота: - Рано или поздно он всё равно вернётся ко мне.
- Никогда! - процедил сквозь зубы Моран, но Грир будто не услышал его, глядя только на женщину:
- Я тебя предупредил, Маркиза.
- Я тебя поняла, Эдвард, - мягко отозвалась Тиш. - Скрепим же нашу сделку свидетельствами.
- Кто здесь безумен, так это ты, капитан Грир! - отчеканил вдруг резкий высокий голос, и Жаклин выступила из-за спин ошеломлённых корсаров. - Разве это сделка? Камень наверняка фальшивый!
Она нетерпеливо пощёлкала пальцами в перстнях, глядя на Тиш в упор - пренебрежительно и гневно.
С минуту Грир пристально рассматривал обеих женщин, а потом, расхохотавшись, властно протянул руку. Тиш подняла брови, помедлила и наконец, улыбнувшись, легко уронила камень в широкую ладонь капитана. Тот молча подал его француженке.
Жаклин придирчиво оглядела бриллиант, повертела, изучая игру света в гранях, подышала на него, недоверчиво пробормотав: "Что ж, не затуманился…". А потом провела по его сияющей поверхности невесть откуда взявшимся маленьким кинжалом.
- Ни царапинки, - удовлетворённо констатировал Грир, забирая камень обратно. - Назови своих свидетелей, Маркиза!
Тиш снова остро взглянула в отчуждённое лицо маленькой француженки и тихо спросила:
- Кто вы?
Жаклин вызывающе вздёрнула подбородок и скрестила на груди изящные руки, будто заслоняясь от её взгляда.
- Та, на кого твои гнилые чары не действуют!
- Ого! - снова рассмеялся Грир. - Малышка кусается!
Тиш ещё несколько мгновений пристально смотрела на Жаклин, сдвинув брови, а потом тряхнула головой и отвернулась.
- Вот мои свидетели, Грир. Огонь!
Полено в камине вдруг треснуло, извергнув сноп искр - так, что стоявшие возле очага пираты отскочили с воплями и ругательствами.
- Вода! - неумолимо продолжала Тиш, скрестив на груди изящные руки.
Из кружек, забытых на столах, выплеснулась наружу янтарная жидкость, и раздался новый взрыв ругательств.
- Ветер!
Окна и дверь трактира распахнулись настежь под свежим порывом бриза, взметнулись занавески, брызнуло на пол стекло. Юбки Жаклин тоже взметнулись, и она поспешно подхватила их. Кто-то поднял слетевшую с её плеч кружевную пелерину. Резко обернувшись, француженка встретилась взглядом с зеленовато-голубыми, как морская вода, глазами Дидье Бланшара.
- Je te connais, ma puce? - тихо и быстро спросил он.
"Я тебя знаю, девочка?"
Нет, он не знал её. Проведя с ней ночь почти три года назад, когда она утешала его, пьяного без вина, горюющего по своей развратной ведьме, он её даже не запомнил!
Жаклин выхватила у него пелерину и порывисто отвернулась, не размыкая поджатых губ.
- Хватит! Ведьма! - пророкотал Грир, припечатывая стол мощным кулаком. - Я и без того не возьму назад своего слова… И это, кстати, была не вода, а ром.
Тиш негромко рассмеялась:
- Это ещё лучше, Эдвард. Ещё лучше.
И оборвав смех, притронулась к плечу ошеломлённо озиравшегося Морана:
- Идём, канонир. "Маркизе" пора отчаливать.
Дидье, не переставая, впрочем, ухмыляться, без церемоний дёрнул нового канонира за локоть и гаркнул:
- Ходу!
Отвернувшись от них, Грир взял со стола кружку и вздрогнул, когда на его запястье легли унизанные перстнями пальцы Жаклин.
- Пусть их себе уходят, капитан, - обронила француженка, с улыбкой подливая ему ром. - Я Жаклин Делорм, хозяйка "Сирены", и я давно хочу кое-что обсудить с тобой.
Увязая в прибрежном песке, Тиш, Дидье и Моран торопливо добежали до шлюпки, пришвартованной у дряхлого причала под охраной оборвыша-негритёнка. Дидье швырнул ему сверкнувшую в лучах заходящего солнца монетку. Придерживая подол платья и опираясь на руку Дидье, Тиш пробралась на нос лодки.
Моран, косясь на них исподлобья, приготовился грести, но старпом, отвязав причальный канат, лишь повернул руль, и шлюпка резво, как пришпоренная лошадь, рванулась вперёд сама собой!
Моран потряс гудящей, будто распухшей головой, опускаясь на дно странной посудины, и провёл рукой по лбу. Лоб был в испарине.
Тиш тревожно взглянула на него, но ничего не сказала.
Впереди вырастал, разворачиваясь к ним, высокий тёмный борт судна. Наверху уже торчали, чётко вырисовываясь на фоне закатного неба, две радостно улыбавшиеся физиономии. Их обладатели что-то выкрикивали. Моран не мог разобрать, что именно - у него слишком громко шумело в ушах.
Дидье уцепился за сброшенный сверху трап и начал проворно карабкаться на борт. Тиш кивнула Морану, и новый канонир, пошатнувшись, послушно шагнул вперёд. Перед его глазами плыл красный туман.
Он знал, что должен что-то обязательно сказать им. Объяснить. Что?
Он наконец оказался на палубе, которая ходуном ходила под его ногами, будто в шторм, и сперва судорожно вцепился в протянутую ему руку Дидье, а потом с негодованием отшатнулся. Ещё чего?! Он им что, дитя малое?
А, вот что он должен сказать, и прямо сейчас. Чтобы они все знали!
Моран дождался, пока Тиш спрыгнет на палубу своего брига, и выпалил, сжимая кулаки:
- Не думайте, что вы меня купили! Я ему не был рабом и вам не буду! Я не просил вас… я не хотел… я просто хотел….
- Дидье! - испуганно вскрикнула женщина, подхватывая его. - Он же весь горит!
Это было последним, что услышал Моран, проваливаясь наконец в тёмную пустоту беспамятства.