- Это не мое дело, но Смайзерса вам не объехать, - озабоченно сказал фермер. - Он обносит сейчас все пастбища забором из колючей проволоки.
- Договоримся. А вы куда направляетесь?
- В Оклахому, на Индейскую Территорию. Здесь нам житья не будет. А там много свободного места. И люцерна там растет не хуже, чем здесь.
- Зачем же забираться так далеко?
- Здесь нам житья не будет, - повторил фермер. - А в Оклахому никакие янки не сунутся. Индейцев побоятся.
- Думаете, с индейцами проще ужиться, чем с северянами?
- Там индейцы мирные - кайова, чероки, семинолы. Я и не с такими уживался. Даже с сиу ладил. А вы, значит, нацелились на Каса Нуэва? Ну, мне все равно, но только готовьте патроны. Дальше тропа уже перекрыта проволокой. Когда я проезжал там, ее как раз натягивали. А вдоль ограды охранники гарцуют.
- Ну и пусть себе гарцуют, - пренебрежительно усмехнулся Энди. - Мы - люди мирные, зла никому не делаем, только добро. Мы их попросим, они нас пропустят.
И он выразительно похлопал по своему карабину.
- Не зевайте на ходу, парни, - сурово крикнул фермер, ткнул вола длинной палкой, и огромные колеса фургона с завыванием стронулись с места.
Энди Брикс привстал в стременах, оглядываясь.
- Ты посмотри, Крис, какой простор. Сколько земли. А из-за ублюдка Смайзерса людям даже здесь становится слишком тесно. А ведь несколько лет назад его и за человека не считали. Знали, что есть такой толстяк. Знали, что скупает ворованную скотину. А теперь, выходит, он тут - самый главный ублюдок. Армию набрал, проволоку натягивает. Ну, значит, мы очень вовремя подоспели. Чует мое сердце, скоро тут начнется заваруха.
Лошади понесли их вперед, с места взяв резвую рысь. Кирилл все поглядывал на Энди, стараясь перенять его манеру сидеть в седле - с прямой спиной, чуть откинувшись назад. Оказалось, что это совсем не так просто. Зато, освоившись, он стал меньше уставать. Скоро он уже считал, что главное изобретение человечества - это седло.
Ему нравилась его новая жизнь. Нравилось, что все вокруг относятся к нему, как равному. Впрочем, здесь и в самом деле все были равны.
Перевалив через холм, они съехали с дороги, пропуская тяжело груженую телегу. Работники шли следом, на ходу вытягивали из штабеля столбы и бросали их в траву у дороги. Проехав еще пару миль, Энди остановился, вглядываясь вперед, туда, где поднимался прозрачный дымок.
- Эти люди не тратят время зря, - сказал он.
Вокруг костра сгрудились человек двадцать. Это были землекопы, которые устанавливали столбы для ограды, сброшенные с телеги - их ровная шеренга уже выстроилась вдоль дороги, исчезая вдали. Там, где столбы сливались с горизонтом, маячили на фоне желтого закатного неба три высоких грузовых фургона.
- Дело поставлено с размахом, - сказал Брикс, из-под ладони разглядывая даль. - Из фургонов выгружают мотки колючей проволоки. Если бы они могли работать ночью, к утру вся прерия была бы огорожена.
Он повернулся в седле, обводя взглядом волнистую линию холмов.
- Переночуем здесь, - сказал он. - Рядом с землекопами. Они наверняка не поедут отсюда на ранчо, чтобы время не терять.
- Переночуем? - удивился Кирилл. - Ты не очень-то спешишь в Каса Нуэва.
Вместо ответа Энди кивнул в сторону заката.
- Видишь дымы?
Кирилл пригляделся и увидел две тонкие вьющиеся нити, косо поднимающиеся над линией холмов. На фоне пепельно-розовых облаков дымы казались зелеными.
- Ну, вижу. Что-то горит, - сказал он. - Может, такие же землекопы сидят и жгут костры.
- Это команчи.
- Как ты их разглядел?
- Я разглядел следы неподкованных копыт, - сказал Энди. - Если б мы шли пешком, я бы не остановился. Но двух всадников команчи не пропустят. Очень уж они любят лошадей, особенно чужих.
- Может, рискнем? Неужели мы не отобьемся? У нас столько оружия…
- Спящему никакое оружие не поможет, - усмехнулся Энди. - Мы с тобой заснем у костра. И если повезет, наутро проснемся. Без лошадей. И без скальпов. Нет уж, в прерии лучше ночевать в большой компании.
9. Ночь у костра
На ночь к стоянке землекопов подтянулись четыре грузовых фургона, и их поставили квадратом. В проемах сгрузили мотки колючей проволоки. Внутрь квадрата завели лошадей, люди расположились в фургонах, а у костра остались ночные дозорные.
Энди и Кирилл расстелили свои одеяла под колесами фургона. Брикс принялся похрапывать, как только коснулся головой седла. А Кирилл еще долго прислушивался к ночным разговорам.
Его будоражили рассказы о налетах апачей на одинокие фермы и караваны переселенцев. Больше всего пугало в рассказах то, что с апачами невозможно было договориться. Они не отказывались от переговоров, но парламентеров подпускали только на расстояние прямого выстрела, и на белый флаг отвечали пулей.
Дозорные сидели так, что низкое пламя не освещало их. Толстые ветки и сухие корни горели между валунами, и умело устроенный костер отгонял яркими отблесками черноту ночной прерии, но не задевал своим светом ни тех, кто сидел у него, ни фургонов за их спинами.
Со стороны могло показаться, что у огня переговариваются невидимки.
- И откуда взялись тут апачи? Не было их здесь никогда.
- Говорят, их согнали с земли. А жили они в Калифорнии.
- Ну, так пусть и разбойничают в своей Калифорнии. При чем тут наши фермеры?
- Ты думаешь, они только фермеров грабят? От них всем достается, и белым, и индейцам. Это же апачи. Они только грабежом и живут.
- Бандиты, одним словом. Перебить их всех до единого надо.
- Они не бандиты, - прозвучал снисходительный голос. - Они живут так, как их заставляют жить. Им всю жизнь приходилось воевать с мексиканцами. Когда мы пришли в Техас и Нью-Мексико, апачи нас приняли. Среди них даже сейчас много мирных.
- Как и среди нас.
Дозорные засмеялись. Их короткий смех вдруг оборвался, и они вскочили на ноги, сжимая свои карабины. Кирилл тоже насторожился под фургоном. В темноте послышался перестук множества копыт.
Дозорные быстро залегли за фургонами, у костра остались только три кружки, над которыми еще поднимался пар.
Громкий ковбойский выкрик "йя-аху!" прозвучал в темноте, предупреждая дозорных о том, что к ним приближаются свои. В свете костра остановились кони, сверкая зубами. И пятеро всадников спрыгнули на землю, громко бряцая шпорами и оружием.
- Вылезайте, хватит прятаться! - насмешливо проговорил один из них, и Кирилл узнал по голосу длинноносого ковбоя, чей карабин сейчас лежал у него под боком. - Эй, Васкес! От кого ты таких крепостей понастроил?
- От любителей покататься на чужих лошадях, - выходя на свет, сказал один из дозорных.
Он снова сел к костру и поднял с песка свою кружку.
- Томми, заведи коней за фургоны, - распорядился длинноносый. - В этой гостинице конюшня внутри, а люди спят снаружи, как собаки.
- Ты зря ехидничаешь, - сказал один из всадников. - Индеец может увести лошадь даже днем, и ты ничего не заметишь. А про ночь я и не говорю. Может, сейчас вокруг нас уже залегли команчи.
- Я бы их носом учуял. Томми, поставил лошадей?
- В уголок, всех рядом.
- Это хорошо. Пегую не видел?
- Там она. Я ее враз узнал. Шея белая, круп бурый. Седло мексиканское, чепрак под седлом меховой.
- Я так и знал! - Длинноносый сел на корточки у костра и, плюнув в костер, спросил дозорных: - Вы, парни, знаете, чья кобыла у вас ночует? Это лошадка Фрэнка Келси.
- Да ну. А где он сам?
- Мы попросили его держаться подальше. Очень хорошо попросили. Так что больше вы его не увидите.
Всадники расселись вокруг огня. Кирилл, прячась за колесом, разглядывал своих врагов.
- Я еле-еле дотерпел, когда их компания подъезжала к колодцу, - качая головой, говорил один. - Руки так и чесались, чтоб разрядить в этого щеголя весь магазин.
- У Фрэнка из спины вылетел здоровый кусок мяса, - вторил ему другой. - Я сам видел, как он прилип к ограде колодца…
- Жалко, что остальные успели залечь за оградой.
- Да, ограда их спасла. Было бы нас тогда побольше, мы б их не выпустили.
- Ничего-ничего. Неплохо мы их проучили. Будут знать.
Длинноносый отошел от костра и направился к лошадям. Походив среди них, он вернулся и сказал:
- Да, пегая та самая. И вороная на месте. Кто на них приехал?
"Чего он хочет? - думал Кирилл. - Навалиться на нас, пока мы спим? Тогда к чему все эти разговоры? Он уже узнал лошадей, что еще ему нужно? Сейчас землекопы покажут ему, где мы легли, и все. Надо бы разбудить Брикса…"
Но он не стал будить приятеля. Почему-то ему казалось, что длинноносый Мендоса вовсе не стремится затевать свару.
- Кто на них приехал?
- Не наши. Двое парней с нами ночуют, - сказал дозорный.
- Что за парни? - спросил длинноносый. - Один постарше, второй совсем мальчишка?
- Точно. Ты их знаешь?
- Не ваши, значит… - Мендоса оглядел своих стрелков и сказал: - Ну, пусть двое. Двое так двое. Как же вы их пустили к себе, и даже не спросили, кто они такие?
- А зачем спрашивать? - прозвучал снисходительный голос того из дозорных, кого называли Васкесом. - Я и так вижу, что они не индейцы, не торговцы и не городские бездельники.
- Да, - язвительно протянул длинноносый, - в этой гостинице вход свободный.
- Конечно, - сказал Васкес. - Даже тебе, Мендоса, найдется место. Устраивайся со своими вон в том фургоне, там никого нет.
- Куда они едут?
- А мне-то какое дело?