Эта книга составлена из стихов, которые неоднократно выходили в сборниках, проверены временем, пользуются любовью у читателя.
А. Жигулин - замечательный мастер слова, поэт, наделенный безупречным вкусом. Каждая строка, вышедшая из-под его пера, излучает глубокий свет истинного чувства.
Содержание:
Об авторе и его стихах 1
Сгоревшая тетрадь 1
Полярные цветы 2
Прозрачные дни 11
Калина красная - калина черная 16
В надежде вечной 23
Примечания 28
Жигулин Анатолий Владимирович
Летящие дни
Посвящается Ирине Викторовне Жигулиной
Об авторе и его стихах
Известный советский поэт Анатолий Жигулин родился 1 января 1930 года в Воронеже, но раннее его детство прошло в селе Подгорном на юге Воронежской области, где его отец, Владимир Федорович Жигулин, работал начальником почты.
В 1937 году семья переехала на родину матери, Евгении Митрофановны Раевской - правнучки поэта-декабриста Владимира Федосеевича Раевского, - в город Воронеж.
В 1949 году стихи школьника, а затем студента Воронежского лесохозяйственного института Анатолия Жигулина появились в воронежской периодике (газета "Коммуна", альманах "Литературный Воронеж").
В том же году молодой поэт был незаконно репрессирован по ложному обвинению как "враг народа". В заключении работал на строительстве и ремонте железной дороги Тайшет - Братск, затем на лесоповале в районе станции Чуна Иркутской области, далее на Колыме - шахтером (на рудниках в Бутугычаге и пос. им. Белова).
Полностью реабилитирован в 1956 году. Окончил Воронежский лесотехнический институт (1960), Высшие литературные курсы СП СССР (1965). Первая книжка "Огни моего города" вышла в Воронеже в 1959 году.
Сейчас Анатолий Жигулин автор более двадцати книг стихов. Член КПСС с 1963 года, Союза писателей СССР - с 1962 года. С 1963 года живет в Москве. В последние 10 лет ведет поэтический семинар в Литературном институте им. А. М. Горького.
В большую литературу Анатолий Жигулин вошел в начале 60-х годов как поэт "трудной темы". В начале 70-х годов критики дружно причислили его к так называемой "тихой лирике", хотя свою "сибирско-колымскую одиссею" поэт никогда не забывал и всегда обращался к ней даже в своих поздних стихах.
Критика писала, что Анатолию Жигулину вообще досталась нестандартная судьба и нестандартная стезя в поэзии. Драматизм личной судьбы помог ему выразить сложность времени.
Сгоревшая тетрадь
Рукописи не горят.
М. Булгаков
НЕ НАДО БОЯТЬСЯ ПАМЯТИ
Снег над соснами кр у жится, кр у жится.
Конвоиры кричат в лесу…
Но стихи мои не об ужасах.
Не рассчитаны на слезу.И не призраки черных вышек
У моих воспаленных глаз.
Нашу быль все равно опишут,
И опишут не хуже нас.Я на трудных дорогах века,
Где от стужи стыли сердца,
Разглядеть хочу человека -
Современника
И борца.И не надо бояться памяти
Тех не очень далеких лет,
Где затерян по снежной замети
Нашей юности горький след.Там, в тайге,
Вдали от селения,
Если боль от обид остра,
Рисовали мы профиль Ленина
На остывшей золе костра.Там особою мерой мерили
Радость встреч и печаль разлук.
Там еще сильней мы поверили
В силу наших рабочих рук.Согревая свой хлеб ладонями,
Забывая тоску в труде,
Там впервые мы твердо поняли,
Что друзей узнают
В беде.Как же мне не писать об этом?!
Как же свой рассказ не начать?!
Нет! Не быть мне тогда поэтом,
Если я
Смогу
Промолчать!1962–1963
МОСКВА
Я в первый раз в Москву приехал
Тринадцать лет тому назад,
Мне в память врезан
Скорбной вехой
Тюрьмы облупленный фасад.Солдат конвойных злые лица.
Тупик, похожий на загон…
Меня в любимую столицу
Привез "столыпинский" вагон.Гремели кованые двери,
И кто-то плакал в тишине…
Москва!..
"Москва слезам не верит" -
Пришли слова
На память мне.Шел трудный год пятидесятый.
Я ел соленую треску.
И сквозь железные квадраты
Смотрел впервые на Москву.За прутьями теснились кровли,
Какой-то склад,
Какой-то мост.
И вдалеке - как капли крови -
Огни родных кремлевских звезд.Хотелось плакать от обиды.
Хватала за душу тоска.
Но, как и в древности забытой,
Слезам не верила Москва…Текла безмолвная беседа…
Решетки прут пристыл к руке.
И я не спал.
И до рассвета
Смотрел на звезды вдалеке.И стала вдруг родней и ближе
Москва в предутреннем дыму…
А через день
С гудком охрипшим
Ушел состав - на Колыму…Я все прошел.
Я гордо мерил
Дороги, беды и года.
Москва -
Она слезам не верит.
И я не плакал
Никогда.Но помню я
Квартал притихший,
Москву в те горькие часы.
И на холодных, синих крышах
Скупые
Капельки
Росы…1962–1963
НАЧАЛО ПОЭМЫ
Начинаю поэму.
Я у правды в долгу.
Я решить эту тему
По частям не смогу.Только в целом и полном
Это можно понять.
Только в целом - не больно
Эту правду принять.Как случилось такое,
Понять не могу:
Я иду под конвоем,
Увязая в снегу.Не в неволе немецкой,
Не по черной золе.
Я иду по советской,
По любимой земле.Не эсэсовец лютый
Над моею бедой,
А знакомый как будто
Солдат молодой.Весельчак с автоматом
В ушанке большой,
Он ругается матом
До чего ж хорошо!- Эй, фашистские гады!
Ваш рот-перерот!
Вас давно бы всех надо
Отправить в расход!..И гуляет по спинам
Тяжелый приклад…
А ведь он мой ровесник,
Этот юный солдат.Уж не с ним ли я вместе
Над задачей сопел?
Уж не с ним ли я песни
О Сталине пел?Про счастливое детство,
Про родного отца…
Где ж то страшное место,
Где начало конца?Как расстались однажды
Мы с ним навсегда?
Почему я под стражей
На глухие года?..Ой, не знаю, не знаю.
Сказать не могу.
Я угрюмо шагаю
В голубую тайгу…1962
ОТЕЦ
В серый дом
Моего вызывали отца.
И гудели слова
Тяжелее свинца.И давился от злости
Упрямый майор.
Было каждое слово
Не слово - топор.- Враг народа твой сын!
Отрекись от него!
Мы расшлепаем скоро
Сынка твоего!..Но поднялся со стула
Мой старый отец.
И в глазах его честных
Был тоже - свинец.- Я не верю! - сказал он,
Листок отстраня. -
Если сын виноват -
Расстреляйте меня.1962
СТИХИ
Когда мне было
Очень-очень трудно,
Стихи читал я
В карцере холодном.
И гневные, пылающие строки
Тюремный сотрясали потолок:"Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - все молчи!.."И в камеру врывался надзиратель
С испуганным дежурным офицером.
Они орали:
- Как ты смеешь, сволочь,
Читать
Антисоветские
Стихи!1963
СНЫ
Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги,
Всё побеги снятся…
Мне шорохи мерещатся из тьмы.
Вокруг сугробы синие искрятся.Весь лагерь спит,
Уставший от забот,
В скупом тепле
Глухих барачных секций.
Но вот ударил с вышки пулемет.
Прожектор больно полоснул по сердцу.Вот я по полю снежному бегу.
Я задыхаюсь.
Я промок от пота.
Я продираюсь с треском сквозь тайгу,
Проваливаюсь в жадное болото.Овчарки лают где-то в двух шагах.
Я их клыки оскаленные вижу.
Я до ареста так любил собак.
И как теперь собак я ненавижу!..Я посыпаю табаком следы.
Я по ручью иду,
Чтоб сбить погоню.
Она все ближе, ближе.
Сквозь кусты
Я различаю красные погоны..Вот закружились снежные холмы…
Вот я упал.
И не могу подняться.
…Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги,
Всё побеги снятся…1962–1963
ЗАБЫТЫЙ СЛУЧАЙ