- Сигурд, разреши и мне пойти с тобой, - взмолился Свейн Рыжий, на огромном открытом лице которого мелькнула тень разочарования. - Я смогу нести вдвое больше Флоки.
- Для человека нет лучше ноши, чем здравый смысл, - насмешливо заметил Улаф, и широкие плечи Свейна уныло обмякли.
- Это слова Одина, парень, не мои, - оправдываясь, добавил кормчий "Змея". - Ты должен быть рядом с кораблями. Это на тот случай, если придут англичане, - продолжал он. - Тогда нам понадобится твоя секира.
Свейн немного успокоился, распрямил плечи, а Остен похлопал верзилу по спине, утешая его.
Ярл усмехнулся и сказал верзиле:
- Ты привлечешь к себе слишком много внимания. Англичанам еще никогда не приходилось видеть такие мышцы. Эта земля настолько мягкая и спокойная, что в ней процветают слабаки. Оставайся здесь, друг мой.
Великан Свейн бросил гордый взгляд на Флоки Черного, и тот закатил глаза.
Сигурд повернулся к тем, кого отобрал. Я обвел взглядом воинов, шагнувших вперед. Все они обладали самой заурядной внешностью и могли запросто затеряться в толпе, за исключением Флоки. От одного его вида становилось страшно.
Наш предводитель положил руку мне на плечо и заявил:
- Озрик, будет лучше, если ты наденешь повязку.
Я поднес руку к глазу, налитому кровью, и промямлил:
- Я буду держать его закрытым, мой господин.
Сигурд покачал головой.
- Нет, нужна повязка.
Улаф насмешливо подбоченился и спросил:
- Ну а ты сам, Сигурд? Что ты намереваешься сделать, чтобы стать похожим на англичанина?
Ярл насупил брови. От головы до пят он выглядел воином, скандинавом и знал это.
- Пойду я, Сигурд, - вызвался Глум.
Кормчий "Лосиного фьорда" шагнул вперед, расплел косы и тряхнул темными просоленными волосами.
- Я смогу сойти за англичанина. Нужно будет только, чтобы Свейн потоптался на моем лице, а то оно слишком красивое.
- Ха! У меня дома свинья покрасивее тебя, Глум, - презрительно заметил Флоки Черный.
- Не подобает так говорить о собственной жене, парень, - с ухмылкой бросил ему Хальфдан.
Сигурд поднял руку.
- Хорошо, Глум, ты пойдешь вместо меня. - Ярл указал на меня и добавил: - Но говорить будет мальчишка. Остальные пусть не раскрывают свои грязные пасти. И не вздумайте драться!
- Кто, мы? - притворившись обиженным, отшатнулся назад Глум.
Некоторые воины хотели было остаться в роще, чтобы наблюдать за деревней и в случае чего прийти к нам на помощь, однако риск того, что их обнаружат, был слишком велик. Поэтому в поселок отправились лишь мы шестеро, договорившись встретиться с Сигурдом и остальными у кораблей, когда закупим необходимое продовольствие. Начал моросить мелкий дождик, перекрасивший небо из матово-серого в черное, будто измазанное сажей. Вдалеке под тучами раскатился гром.
Глум переглянулся с остальными, улыбнулся, дотронулся до рукоятки меча и проворчал:
- С нами Тор, ребята.
Мы двинулись дальше. Я окинул взглядом свою одежду, решил, что надо бы спрятать языческий нож, который Эльхстан обнаружил у меня, отцепил его от пояса и снова повесил на шею, скрывая от чужих взоров. Затем я осмотрел остальных, проверяя, нет ли чего-нибудь такого, что выдаст в них чужестранцев. Рубахи и плащи норвежцев были неотличимы от английских, но вот скандинавские пряжки, броши и заколки сразу бросались в глаза. Бронзовые, серебряные и золотые штучки были выполнены в виде переплетающихся линий и зверей. Любой догадался бы, что это языческие узоры.
- Уберите это за пазуху, - сказал я Остену, Ингульфу и Флоки, на шеях у которых висели гребни, привязанные к кожаным шнуркам. - Англичане их так не носят.
Воины прикрыли рукоятки мечей плащами и взъерошили волосы, решив, что если англичане не носят с собой гребни, то их мало заботит собственный внешний вид.
- Тебе так идет, Озрик, - заметил Ингульф, указывая на тряпку, которой я повязал голову, прикрывая кровавый глаз. - Поверь мне на слово, так ты будешь больше нравиться девчонкам.
- Я по-прежнему могу заглянуть внутрь твоего черного сердца, - сказал я, прищурив другой глаз, открытый.
Ингульф оскалился, показывая щербатые зубы, но от меня не укрылось, как он украдкой потрогал серебряный амулет, висящий на шее и изображающий Мьоллнир, молот Тора. Я улыбнулся.
- Вот наше мясо, - голодным голосом промолвил Глум, указывая на дом с навесом, стоявший на вершине восточного холма.
Постройка находилась за частоколом, защищавшим сердце поселения. Мы остановились на поляне, усеянной пнями от поваленных деревьев, откуда виднелись освежеванные туши, подвешенные к брусьям. Там были и птицы, привязанные за лапы и слабо трепыхавшие крыльями. Сквозь пелену дождя ветер принес запахи. После длительного пребывания на море мне было странно ощущать вонь домашнего скота, человеческих испражнений, аромат стряпни и дыма от очагов.
Глум похлопал меня по плечу, протянул кожаный мешочек, набитый серебряными монетами, и сказал:
- Мы останемся здесь, Озрик. Когда ты купишь мясо, мы спустимся и заберем его. Помни, тебя должны принять за раба, выполняющего приказ своего господина.
- Если так, то все вы должны спрятаться, Глум. Отойдите назад, за деревья, - предложил я. - Сейчас вы похожи на стаю волков, пускающих слюнки.
Глум кивнул и махнул рукой, приказывая своим людям отступить в укрытие чащи. С юга донесся новый раскат грома. Я туже запахнул края плаща, спасаясь от дождя, и направился по раскисшей тропинке к дому мясника. От одних только мыслей о сочных сокровищах, находящихся в нем, мой рот наполнился слюной.
- Озрик, у тебя в руках много серебра! - крикнул мне вдогонку Флоки Черный. - Боги проклянут тебя, если ты нас предашь. Я разыщу тебя хоть на краю света!
Даже не оборачиваясь, я знал, что Флоки стоит, стиснув рукоятку меча, а его зубы торчат из густых черных волос не хуже острых волчьих клыков.
"Серебро, которое у меня в руках, ты, скандинав, отнял у тех, кого убил, - подумал я. - Но прокляли ли тебя боги за то, что ты забрал деньги у людей, заработавших их тяжким трудом? Сомневаюсь в этом. Я сам видел, как Ньорд послал тебе хороший прилив, Тор положил на море густой туман, скрывший твое приближение, а Один направлял твой меч, помогая расправиться с врагами".
Я шел по разбитой дороге, петлявшей между строениями, словно паутинка. Ко мне подбежала собака и обнюхала меня, а я швырнул в нее палку. Я проходил мимо открытых дверей домов и видел внутри женщин, крутивших веретено, работавших на ручных ткацких станках. Жены и матери хотели использовать весь скудный световой день, чтобы одеть семью. Почти все мужчины, наверное, были на лугах. Они пасли там овец, чтобы затем, со временем, пригнать их обратно в овчарни, вымыть и остричь. Я встретил только двоих селян, которые, растянув на раме оленью шкуру, счищали с нее шерсть, жир и не заметили меня. Мой слух наполнился звоном кузницы. Этот звук принес мне немалое облегчение. Я проникся уверенностью в том, что со мной не произойдет ничего плохого, пока не стих этот размеренный ритм.
Наконец я оказался перед брусом, на котором висели две свиные туши, несколько куриц, три жаворонка, хлопающих крыльями, и связка мертвых зайцев. У одного из них один глаз был налит кровью, совсем как у меня. Из полумрака дома выходил густой дым, наполненный ароматом трав. Я всмотрелся и разглядел разделанные туши, коптящиеся над очагом. От этого сладостного запаха рот у меня наполнился слюной. Я глубоко вдохнул полной грудью, и тут из клубов дыма на свет вышла огромная фигура.
- У вас есть говядина? - спросил я из-за свиной туши, глядя в глаза великана, похожего на медведя.
Размерами он лишь немногим уступал Свейну Рыжему.
- Кто спрашивает? - последовал ворчливый ответ.
Здоровяк снял с крюка свиную тушу и швырнул ее на деревянную скамью, перепачканную кровью. Затем он оттянул в сторону переднюю ногу свиньи, поднял топорик, с громким стуком опустил его и одним ударом легко отсек ее.
- Меня зовут Озрик, - сказал я, протягивая ему тугой кожаный кошель. - Я пришел за мясом.
Глава пятая
Мясника звали Эостервин, и я с облегчением отметил, что он не спросил, откуда у меня так много денег. Наверное, этот торговец ничуть не отличался от любого другого. Мясник учуял запах денег, решил заполучить их во что бы то ни стало и не собирался рисковать, задавая ненужные вопросы.
- Ты еще никогда не пробовал такой вкусной говядины, парень! - хвастливо заявил Эостервин и подбоченился.
Тем временем Флоки и остальные норвежцы взвалили на плечи туши и собрались возвращаться на корабли.
- Об этом судить моему господину, - осмелился заметить я. - Но все равно спасибо, Эостервин. Да хранит тебя Бог, - громко добавил я, чтобы меня услышали два всадника, только что подъехавшие к нам.
Не показывая, что заметил их, я не спеша перекинул через плечо связку зайцев и направился в сторону холма.
- Дядя, они таращатся нам вслед, - прошептал Глум.
- Судя по виду, воины, - сказал Ингульф.
- Идите как ни в чем не бывало и не оглядывайтесь, - пробормотал Улаф, растягивая в улыбке белоснежную бороду. - А то эти ублюдки еще решат, что приглянулись тебе, приятель.
Всадники медленно тронулись. Они двигались вниз, к тому самому месту, где их тропа, раскисшая от грязи, встречалась с той, по которой шли мы.
- Похоже, мы в полной заднице, - зловеще усмехнулся Флоки Черный. - Теперь нам придется их прирезать.
- Не обращай на них внимания, Флоки, и придержи язык, - бросил я.
- Теперь все зависит от тебя, Озрик, - сказал Глум, и его глаза, синие, как океан, сверкнули огнем.