XXVI. Приготовления к войне
Хотя план восстания обсуждался советом с удивительным хладнокровием и серьезностью, коневоды партии выказали большую энергию в организации дела, когда переговоры пришли к концу, такая деловитость азтланеков служила нам твердым залогом успеха. Весь первый день в Гуитцилане и большая часть ночи были посвящены выбору временного правительства и централизации военных сил. Очевидно, что эти предварительные меры были приняты обдуманно, потому что в последующие дни все шло необыкновенно удачно и совершалось в строгом порядке.
За это время мы успели хорошенько осмотреться кругом. Благодаря нашим дружелюбным отношениям с удивительным народом, с которым нас так странно свела судьба, мы встречали повсюду большую предупредительность, насколько это было возможно в такой критический момент, и познакомились с образом жизни азтланеков. Сведения, полученные этим путем, послужили мне материалом для главы "Домашняя жизнь и домашние обычаи ацтеков". Рейбёрн собрал также много любопытных данных (изложенных им в подробном докладе, возбудившем большой интерес в Американском институте горных инженеров). Он позволил мне воспользоваться своим сочинением для составления главы "Добывание и обработка металлов у ацтеков", и это, пожалуй, самые интересные места в моей книге "Условия жизни на североамериканском материке до Колумба". Рейбёрн был поражен, когда узнал, насколько развито искусство инженерии у этого изолированного народа и как хорошо умели ацтеки применять его на практике. Во многих вещах они, конечно, сильно отстали от цивилизованного мира, однако большая часть полезных знаний, добытых образованными народами путем серьезного изучения, являлись здесь, как нам пришлось убедиться, плодом независимого открытия. Во многих случаях эти открытия были тождественны во всех отношениях с нашими собственными. Так, процесс добывания из золота дорогой пурпурной краски, которая идет на окрашивание твердого дерева и кости, был у ацтеков тем же самым, как и открытый Бойэлем в 1663 году и, насколько верно мне удалось определить, он стал применяться у них почти одновременно с нашим. (Процесс этот состоит в прибавлении гидрохлористой кислоты к нейтральному раствору золотого хлорида.) В уменье закаливать золото, причем оно получало все качества превосходной стали, ацтеки сделали заметный шаг вперед сравнительно с нашими металлургами, и я сильно подозреваю, что здесь – по крайней мере, в среде жрецов – был известен способ производства гремучего золота, совершенно неизвестный у нас. К сожалению, мне не посчастливилось собрать основательных данных по этому вопросу, но я слышал от многих о взрыве большой скалы, произведенном верховным жрецом. Это чудо, по словам ацтеков, сопровождалось громоподобным треском, вспышкой пламени и дымом. Ацтеки, конечно, увидели в этом проявление сверхъестественной силы и убедились, что сами боги помогают верховному жрецу. Но мы с Рейбёрном держались мнения, что хитрый старик прибегнул в данном случае к помощи гремучего золота, которое он мог употреблять так же безопасно, как мы употребляем порох. Между тем наши химики еще не дошли до такого искусства. Но, очевидно, добывание этого вещества было сопряжено с большими трудностями, потому что верховный жрец только однажды совершил такое необычайное чудо; ацтеки вспоминали о взрыве не иначе, как с благоговейным трепетом, потому что он разрушил крепкую скалу и сопровождался как бы небесным громом.
Мы имели много случаев убедиться, что авторитет верховного жреца до сих пор держался крепко, несмотря на недовольства его распоряжениями; по крайней мере, предводителям переворота было нелегко склонить народ к мятежу. Высшие классы считали ересью неповиновение верховному главе, а низших удерживал от решительного шага суеверный ужас. Такое положение дел давало фра-Антонио удобный случай приступить к проповеди, чем он и поспешил заняться. Наш приход в долину и принесенные нами известия из внешнего мира сильно подорвали доверие в непогрешимости верховного жреца и поколебали религиозные убеждения азтланеков, подготовив их к принятию новой, более чистой веры. Со стороны членов совета, организовавших восстание и, по-видимому, смотревших на религию скорее как на рычаг политических интриг, выказывалось явное сочувствие новым доктринам, потому что они обещали тем сильнее пошатнуть авторитет верховного жреца. Поэтому фра-Антонио принялся беспрепятственно проповедовать христианство.
Даже сам святой Франциск не имел такого благоприятного случая обратить к истинному Богу целый народ, погрязший во тьме идолопоклонства! Мало-помалу миссионер пришел в такой религиозный экстаз во время поучения язычников, что все его лицо преобразилось и просияло. Речь молодого подвижника лилась потоком и в ней звучала такая сила убеждения, что слушатели были невольно растроганы. Слова прощения и любви нашли дорогу к их сердцу; их ум, омраченный суеверными внушениями, прояснился светом истины, и они были готовы принять новую веру с ее отрадными обещаниями, отказавшись от мрачного идольского культа, бросавшего безрадостную тень на все их существование. Чистое пламя христианства зажглось в их сердцах, изглаживая старые верования и смягчая душу. Между тем благоприятное действие проповеди фра-Антонио, взволновавшей толпу, создало ему также много врагов. В Гуитцилане находилось немало закоренелых язычников, которые охотно восстали бы против францисканца, если бы явное расположение к нему большинства и участие со стороны членов совета не удерживали недоброжелателей в известных границах. Они только бросали на него полные ненависти взгляды, как будто хотели пронзить ими фра-Антонио, как отравленными стрелами. Я невольно содрогался, опасаясь явного покушения на его жизнь. К счастью, среди нас не было жрецов. Когда мы только что прибыли в Гуитцилан, их было там довольно много, но они потихоньку отмежевались от нас и ушли из города, чтобы примкнуть к защитникам Итцакоатля, который собирал вокруг себя приверженцев, готовясь к решительной обороне. Вероятно, прибыв в лагерь нашего врага, эти люди сообщили ему, какая опасность грозит старой вере со стороны молодого пришельца, проповедывавшего новую религию с таким усердием и жаром. Скоро явилось доказательство, что они ясно поняли намерения фра-Антонио и решились ему противодействовать.
Но во время этого любопытного и крайне интересного столкновения между первобытной и возвышенной, глубокой религией, практическая жизнь шла своим чередом и организация нового правительства и армии быстро подвигалась вперед. Первая задача была достигнута сравнительно легко: большинство членов совета прибыло с нами из Кулхуакана и им оставалось только приспособиться к новым условиям, чтобы пустить в ход уже готовую административную машину. Они были приятно удивлены, убедившись, как скоро совершился такой важный переворот. В высших классах, откуда выходили исключительно правительственные лица, чувство ненависти к верховному жрецу, вызванное его жестокостью и деспотизмом, было до того сильно, что все обрадовались возможности восстать против общего тирана. В каждом городе долины уполномоченные совета встречали горячий прием, и новое правительство было признано повсюду, исключая столицу да несколько деревень по берегу озера, расположенных у самых ее стен. Организовать армию было гораздо труднее: здесь приходилось преодолеть много духовных и материальных трудностей; прежде чем выставить против врага действительно грозную военную силу. Собственно регулярного войска, то есть вполне обученных и дисциплинированных солдат, было у нас немного, потому что основной состав армии остался верен верховному жрецу и не покинул Кулхуакана. К нему примкнули гарнизоны из других городов, не желая подчиняться новому правительству, провозглашенному городскими властями. Их примеру последовали все жрецы, а также немногие из высших классов, дорожившие прежним порядком вещей. Это всеобщее передвижение, по крайней мере, имело ту выгодную сторону, что давало нам возможность беспрепятственно заниматься своим делом и таким образом принесло свою долю пользы.