Произнося эти слова, Квинт внимательно следил за реакцией Юлии. От него не ускользнула внезапная перемена в ее лице. И действительно, эта неожиданная новость поразила Юлию как громом. Она испуганно посмотрела на Квинта в зеркале. Их взгляды встретились. "Вот ты и попалась", - мелькнуло в голове у Квинта.
- Какой еще Гермарх? - проговорила она дрогнувшим голосом.
- Как какой, твой приятель. Ты разве его не знаешь?
- Первый раз о нем слышу, - отпиралась Юлия, с трудом овладевая собой.
- Странно, а он уверял меня, что давно тебя знает и столько о тебе понарассказывал, - усмехнулся Квинт, словно припоминая забавные рассказы Гермарха.
- Мне, Квинт, надоели твои дурацкие шуточки, - раздраженно произнесла Юлия. - Я же тебе сказала, что не знаю никакого Гермарха.
- Какие еще шуточки! - воскликнул Квинт, - да он там внизу, пойдем, ты сама на него глянешь. - Квинт взял ее за руку и потянул к выходу.
- Отстань от меня! - вырвала она свою руку, - говорят тебе, я не знаю никакого Гермарха. А на твою пьянь я смотреть не собираюсь!
- А чего ты так вдруг всполошилась? Ты его что, боишься?
Но Юлия не отвечала. Она делала вид, что занята румянами, давая этим понять Квинту, что разговаривать с ним больше не собирается.
Это взбесило Квинта. Гнев опять овладел им, и он уже не мог его сдерживать.
- Хватит морду мазать! - заорал он на нее и опрокинул ногой столик с ее мазями и румянами, - отвечай, когда тебя спрашивают!
- Ты что, рехнулся! - закричала она в свою очередь на мужа, вскакивая со стула, - ненормальный! Иди сначала проспись, а потом я буду с тобой разговари-вать!
- Это ты, тварь, сейчас у меня проспишься! Что, гладиаторы надоели, так теперь тебя на атлетов потянуло? - наступал на нее Квинт, - Хватит! Нагулялась! Можешь распрощаться с Римом. Завтра поедешь в имение, среди мулов будешь искать себе атлетов, сука! - И Квинт вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
- Вот же ублюдок, - проговорила Юлия в сердцах, - плебейское отродье. Тебе только баранов пасти, а не в сенате заседать.
И она в гневе пнула ногой перевернутый столик. Правда, в глубине души ее радовала ярость Квинта. Наконец-то он почувствовал то, что чувствовала Юлия уже много раз, когда Квинт у нее на глазах уводил к себе в спальню молодень-ких рабынь, а потом, не смущаясь, похвалялся своими подвигами перед собутыль-никами.
Юлию особо не пугали угрозы Квинта. Ей было лишь досадно, что так быстро закончились её амурные похождения. Еще она жутко злилась на Гермарха. Неужели этот подонок действительно смог ее выдать? Если Квинт притащит его сейчас к ней в ком-нату, думала Юлия, то это будет довольно неприятная встреча. Юлия была готова отдать что угодно, лишь бы избежать этой встречи. Она еще не знала, что весь этот разговор о гостях был не что иное, как уловка Квинта. Когда попозже Юлия об этом узнает, то вновь разозлится, но уже на себя, за то, что так легко дала себя обвести и так быстро купилась на эту хитрость мужа.
А Квинт времени зря не терял. Из комнаты Юлии он прямиком направился в свою спальню. Он хотел проверить, все ли его вещи на месте. У него из головы не выходили слова Темизона о том, что Юлия воровала одежду и украшения для своего любовника. Он просто не представлял себе, что он с ней сделает, если чего-то сейчас не досчитается в своих сундуках. Его коробило от одной только мысли, что какое-то мурло красуется теперь перед шлюхами в его накидках.
Квинт позвал с собой Метродора - своего главного спальника. У Метродора были ключи от сундуков Квинта, и он отвечал за их сохранность. Квинт приказал ему отпирать сундуки, чтобы проверить, все ли на месте. На вопросы спальника, чем вызвана такая спешка, Квинт лишь прорычал, что он скоро все узнает.
Безумные глаза Квинта не на шутку перепугали Метродора. Ведь он кое-что временами уводил из сундуков хозяина. У Квинта было валом разной одежды, и о многих своих покупках он уже давным-давно позабыл. Эти-то залежавшиеся ве-щички Метродор и брал себе. Он и подумать не мог, что хозяин когда-либо вспо-мнит о них. Теперь Метродор проклял свою алчность и с волнением открыл два сундука. Он вслух стал пересчитывать плащи и накидки.
- Здесь все на месте, - сказал он, углубившись в первый сундук до самого дна.
- А ты не врешь? - зашипел на него Квинт, устремляя проницательный взор на Метродора.
- Зачем мне врать? Все твои накидки здесь, да и где ж им быть, я ключи никому не давал. Если хочешь, я могу еще раз пересмотреть.
И он опять стал перебирать одежду.
- А где моя тирская накидка? - вдруг спросил Квинт.
- Вот она, - сказал Метродор, вытаскивая пурпурную накидку.
- А сидонская? - не унимался Квинт, - та, что я купил у одноглазого финикий-ца?
- Сейчас найду. Я ее где-то видел. Да вот она.
И Метродор извлек из сундука вторую накидку. Это была не сидонская, но похожая на нее.
- Это не она! - воскликнул Квинт, заподозрив подлог.
- Как не она, если она, - убеждал его Метродор, - я ее хорошо помню.
- А я её что, по-твоему, не помню? На сидонской накидке ворс был густой, а эта, смотри какая облезлая.
Квинт сунул накидку Метродору под нос.
- Да сидонская это накидка, - упорствовал тот, - она просто долго в сундуке лежала. Ворс в нее и вдавился.
- Я сейчас тебе в лысину этот ворс вдавлю, - повысил голос Квинт, - где моя сидонская накидка, я тебя спрашиваю?!
- Да вот она! - стоял на своем побледневший Метродор, - Клянусь Аполлоном, это она. Я что виноват, что ты ее узнать не можешь?! - повысил голос и Метро-дор, словно был твердо уверен в своей правоте.
Квинт еще раз повертел в руках накидку и швырнул ее в сундук. Он ведь сам точно не помнил, как выглядела его сидонская накидка, и хотел взять Метродора на испуг. Но спальник не сломался, хотя уже давным-давно присвоил себе хозяйскую накидку из далекого Сидона.
Квинт вспомнил еще о нескольких наиболее любимых им накидках, но все они оказались на месте.
Тогда Квинт перешел к шкатулкам с украшениями. Он высыпал содер-жимое шкатулок на стол и принялся разгребать драгоценности руками.
Чего там только не было: перстни, кольца, геммы, цепочки, ожерелья, браслеты, амулеты и разные другие побрякушки, стоимостью не меньше нескольких тысяч каждая. Квинт стал морщить лоб, припоминая, что ж у него было. Несколько раз Квинт не мог сразу найти в этой куче какой-нибудь перстень или медальон и уже радовался пропаже, как вдруг Метродор отыскивал нужное украшение.
В конце концов Квинт убедился, что и с драгоценностями у него все в порядке. Это его несколько обескуражило. Квинт так хотел обвинить Юлию в воров-стве, а тут на тебе, оказалось, что у него ничего не пропало. Видно болтун из бани все же приврал насчет краденых Юлией подарков для любовника. "Вот же брехло, - думал Квинт, - все-таки недаром ему клиенты морду сейчас бьют". Но от этого легче Квинту не стало. С подарками или без, но жена ему изменяла, а поэтому нужно было обязательно найти тех, кто ей помогал.
Квинт устремился в подвал, чтобы вырвать признание у германцев. Не успел он туда войти, как в подвал спустился и Луций. Он не мог упустить случая поизмываться над варварами.
- Пятки им поджарь, пятки, - подзуживал он Квинта.
Но Квинт не торопился сдирать шкуру с германцев. Он лишь приказал для пущей острастки приковать их цепями к стене.
- Ну что, допрыгались? - заговорил он гнусовато, как будто их вина уже была доказана, - если хотите жить, давайте, рассказывайте, сколько вам заплатила Юлия и как она встречалась с любовником.
Насмерть перепуганные германцы стали божиться всеми известными им богами и богинями, а также духами умерших предков, что они денег от Юлии не брали и что она вообще не могла ни с кем встречаться. Боги свидетели, они ревнос-тно стерегли ее от всех.
- Да что ты с ними цацкаешься, - прервал их клятвы Луций, - ты им, Квинт, в лживые глаза повнимательней посмотри. Да сразу видно, что они продали тебя с потрохами. Эй, верзила! - крикнул он одному из рабов, - давай раздувай жаровню и неси сюда железные прутья. Сейчас я тебе, Квинт, покажу, как надо вес-ти допрос.
Квинт его не удерживал. В любом случае германцы заслужили наказание. Он им доверил жену, а они так позорно проворонили любовника. Если только проворонили, а не продались. Но это Квинт надеялся вскоре выяснить. И если подтвердится худшее, германцы одними прижиганиями не отделаются.
В жаровне уже трещали пылающие дрова, уже рабы стали поплевывать на тор-чащие из жаровни железные прутья, чтобы по шипению слюны определить, насколько хорошо они раскалились, как вдруг на лестнице, ведущей в подвал, раз-дались чьи-то быстрые шаги и перед Квинтом предстал взволнованный Луперк.
- Хозяин, - начал он сбивчиво, - там прибыл гонец от твоего сына. Марк сей-час выгружается в порту Остии.
- Как?! Мой сын приехал?! - радостно воскликнул Квинт, - наконец-то! Надеюсь с ним все в порядке?
- Гонец говорит, что да.
- Хорошо. Скажи ему, что я сейчас поднимусь. Ну что, - обратился он к рабам, - гасите жаровню. Этим выродкам сегодня повезло, - Квинт посмотрел на германцев уничтожающим взглядом. - Я потом ими займусь, - добавил он.
Луций одобрил решение Квинта. Не стоило встречать Марка пытками, пусть даже презренных варваров: это было плохой приметой.