- Пусть он прекратит именовать себя немецким государем и подписывается: "Союзник французов"!
- Чтобы каждый член наших тайных обществ имел право поразить его кинжалом!
- Чтобы каждый член рода человеческого имел право плюнуть ему в лицо!
- Молчать! - крикнул офицер грозным голосом.
- Да здравствует Германия! - в один голос закричали студенты.
- Молчать! - повторил офицер. - Построиться в один ряд без сопротивления!
- Пусть будет так, - сказал председатель, - если это требуется для того, чтобы нас расстрелять. Истинные солдаты Германии, стройтесь!
Каждый встал в строй с поднятой головой и грозным взглядом.
Капитан вытащил бумагу из кармана и прочитал:
"Капитан Эрнест фон Мюльдорф возьмет сто пятьдесят человек, окружит и обыщет развалины замка Абенсберг, который является местом сборища банды заговорщиков, арестует всех, кто окажется в так называемом зале Совета, бывшем зале Тайного суда, и построит их в ряд: если их будет десять, он расстреляет одного, если их будет двадцать, он расстреляет двоих и так далее. После этой акции остальные будут освобождены.
Мюнхен, 16 апреля 1809 года.
Максимилиан".
- Да здравствует Германия! - закричали пленники вместо ответа.
- Эй, послушайте, - шепотом сказал Шлик своему попутчику, - постарайтесь сменить место, лейтенант: мне кажется, что вы как раз десятый.
Но тот, к кому он обращался, не ответил и даже не пошевелился.
- Господа, - начал капитан, - я не знаю, кто вы, но я солдат, а у солдата есть приказ. Военное правосудие действует быстро, и мне поручено его осуществить.
- Действуйте! - сказал кто-то.
- Действуйте! - произнесли все хором.
Капитан отсчитал справа налево до десяти.
Как и сказал Шлик, его попутчик, новый зрящий, был десятым.
- Выйдите из строя! - приказал капитан.
Молодой человек подчинился.
- Вам выпала доля заплатить кровью, сударь, - продолжал капитан.
- Ничего, сударь, - ответил неофит спокойно.
- Вы готовы?
- Готов.
- Вы хотите сделать какие-либо распоряжения?
- Никаких.
- У вас нет родителей… друзей… семьи?
- У меня есть брат. Человек, который был моим поручителем и который, согласно королевскому письму, прочитанному вами, будет на свободе, когда я заплачу за всех, знает моего брата и расскажет ему, как я умер.
- Вы католик или протестант?
- Католик.
- Возможно, вам нужен священник?
- Я рискую жизнью каждый день, и Бог читает в моем сердце; мне не в чем себя упрекнуть.
- Следовательно, вы не просите ни пощады, ни отсрочки?
- Я взял в руки оружие, вступив в заговор против союзника короля Баварии, а следовательно, против самого короля Баварии, - делайте со мной что хотите.
- Ну, тогда приготовьтесь умереть.
- Я уже сказал, что готов.
- Вы вольны остаться в маске или снять ее: если вы ее не снимете, то будете в ней похоронены, и тогда никто не будет знать, кто вы.
- Но если я ее не сниму, то подумают, что я хочу скрыть свою бледность; я ее снимаю.
И молодой человек сорвал маску и показал свое улыбающееся лицо.
Среди посвященных пронесся восторженный шепот.
Баварский солдат подошел к пленнику, держа в руке сложенный носовой платок.
Пленник оттолкнул руку солдата и платок.
- Вы у меня только что спросили, не хочу ли я за чем-нибудь обратиться к вам, - продолжал молодой человек тем же твердым голосом, с тем же достоинством во взгляде, - так вот, у меня есть одна просьба.
- Какая? - спросил капитан.
- Я такой же солдат, такой же офицер, как и вы, сударь; прошу не завязывать мне глаза, и командовать расстрелом буду я сам.
- Согласен!
- Ну что же, жду вас, - сказал молодой человек.
Один из посвященных вышел из строя и протянул ему руку.
- Брат, - сказал он, - от имени Баварии я тебя приветствую, мученик!
Семнадцать других сделали то же самое, каждый от имени своей земли.
Капитан позволил им это, несомненно побежденный смелостью приговоренного, которая всегда находит путь к сердцу солдата.
Пленник сам подошел к стене.
- Я стою именно там, где нужно, капитан? - спросил он.
Капитан ответил утвердительно.
- Восемь человек, - приказал капитан.
Вышли восемь солдат.
- Встаньте в два ряда в десяти шагах от осужденного и слушайте команду.
Восемь человек заняли указанное им место.
- Ружья заряжены? - спросил обреченный на смерть.
- Да, - ответил капитан.
- Это облегчает мою задачу, - сказал, улыбаясь, молодой офицер.
Потом он приказал громким голосом:
- Слушай мою команду!
Десять пар глаз устремились на него.
- Ружья на руку!
Солдаты выполнили команду.
- Изготовься!
Все выполнялось с военной точностью.
- Целься!.. - продолжал осужденный.
Восемь стволов опустились на уровень его груди.
- Поручитель, - сказал он, прерывая команду с улыбкой, - осветите мое лицо, чтобы вы могли засвидетельствовать, что ваш крестник вас не подвел.
- Нет необходимости, сударь, - сказал капитан, - мы признаём, что вы храбрец.
- В таком случае - огонь!
Восемь выстрелов раздались одновременно, но, к своему огромному удивлению, осужденный не только не упал, но даже не почувствовал боли.
- Да здравствует Германия! - закричали одновременно студенты и солдаты.
- Что такое? - спросил осужденный, ощупывая себя и сомневаясь в том, что он еще жив.
- Дело в том, - сказал Шлик, - что это было испытанием и вы с честью вышли из него.
- Да здравствует Германия! - снова повторили все голоса.
- А теперь, - сказал крестнику Шлика тот же молодой человек, который первым пожал ему руку, воздавая должное мученику, - теперь, брат, тебе можно бледнеть и дрожать.
Молодой офицер отошел от стены и приблизился к говорившему, взял его руку и, вместо ответа, прижал ее к своей груди.
- Я преклоняюсь перед тобой, - сказал тот, - мое сердце бьется сильнее, чем твое.
- А теперь, братья, - спросил пленник, который стал свободным, обреченный, которому вернули жизнь, - нам, кажется, следует выполнить еще одно дело?
- Братья, оставьте нас одних и позаботьтесь о нашей безопасности, - сказал председатель капитану и его солдатам, - вы можете удалиться.
Капитан и солдаты повиновались.
В это время Шлик подошел к своему крестнику и тихо сказал ему:
- Гром и молния! Вы храбрец, и мне кажется, что с сегодняшнего дня вы имеете право называться Ричардом Львиное Сердце.
Председатель проследил взглядом за братьями, сыгравшими роль баварских офицеров и солдат, пока последний из них не вышел из зала.
- Ну что же, братья, - обращаясь к посвященным, сказал председатель, - займем наши места.
И он вновь сел в свое кресло, в то время как каждый член братства вернулся на свое место, покинутое перед лицом опасности.
- Тишина! - приказал председатель.
Шум стих, и жизнь словно замерла: казалось, даже биение сердец остановилось.
- Мстители, - спросил председатель, - который час?
Один из присутствующих встал.
"Кто это встал?" - спросил Ричард Львиное Сердце у своего поручителя.
"Обвинитель", - ответил Шлик.
Обвинитель ответил на вопрос председателя:
- Час принятия решения.
- Мстители, какая сейчас погода?
- Гремит буря.
- Мстители, в чьих руках молния?
- В руках Бога и наших людей.
- Мстители, где святая Феме?
- Умерла в Вестфалии, воскресла в Баварии.
- Какое у вас есть доказательство?
- Само наше собрание.
- Брат, даю вам слово для обвинения. Обвиняйте, а мы будем судить!
- Я обвиняю императора Наполеона в попытке совершить самое большое преступление, какое существует в глазах немца: разрушить немецкую нацию. Чтобы уничтожить немецкую нацию, он назначил своего зятя Мюрата великим герцогом Бергским; чтобы уничтожить немецкую нацию, он назначил своего брата Жерома королем Вестфальским; чтобы уничтожить немецкую нацию, он хочет свергнуть императора Франца Второго и посадить на его трон своего брата Жозефа, которого не хотят испанцы; наконец, чтобы уничтожить немецкую нацию, он заставляет сегодня Баварию сражаться против Австрии, Рейнский союз против Империи - друзей против друзей, немцев против немцев, братьев против братьев!
- Братья, - сказал председатель, - вы согласны с обвинителем или против?
- Мы согласны с ним, мы обвиняем так же, как и он. Да здравствует Германия!
- Следовательно, император Наполеон виновен в ваших глазах?
- Да! - ответили в один голос посвященные.
- И какого наказания он заслуживает?
- Смерти!
- И от кого он ее получит?
- От нас.
- А от кого среди вас?..
- На кого падет жребий.
- Дежурный, принеси урну.
Тот подчинился.
- Братья, - сказал председатель, - мы положим в урну столько белых шаров, сколько есть земель и их представителей, собравшихся здесь, и один черный сверх того. Если черный шар останется на дне урны, то это значит, что Бог не одобряет наше намерение и сам берется отомстить, так как последний шар - это шар Бога. Вы согласны с тем, что я предлагаю?
- Да! - единогласно ответили все.
- Тот, кто вытащит черный шар, пожертвует ли он своей жизнью для выполнения святого дела?
- Да! - вновь ответили все вместе.