- Братья, - продолжал оратор, - не будем забывать о том, что, как на международном конгрессе каждый министр представляет какого-нибудь короля, так и здесь каждый из нас представляет какой-нибудь народ. Дежурный, назовите имена.
Тот перечислил одно за другим следующие названия:
- Баден, Нассау, Гессен, Вюртемберг, Вестфалия, Австрия, Италия, Венгрия, Богемия, Испания, Тироль, Саксония, Люксембург, Ганновер, Гольштейн, Мекленбург, Бавария.
После произнесения каждого из этих названий, кроме "Ганновер", ответ был: "Здесь".
Следовательно, представитель Ганновера был часовым у входа.
- Вытяните из урны одно из этих названий, - продолжал говорящий, - и брат, представляющий его, будет нашим председателем.
Дежурный опустил руку в урну и вытащил маленькую деревянную табличку.
- Гессен, - сказал он.
- Это я, - откликнулся один из посвященных.
В то время как брат, выступавший до этого, спускался с возвышения, только что названный председатель поднимался, чтобы занять место за мраморным столом.
- Братья, - предложил он, - займите места!
Пятнадцать посвященных сели; одно место осталось незанятым: это было место представителя Ганновера.
- Братья, - сказал председатель, - нам предстоит принять нового члена и жребием выбрать того, кто из нас станет мстителем. Начнем с приема, а затем проведем жеребьевку. Кто попечитель нового брата?
- Я, - сказал Шлик, вставая.
- Кто ты?
- Баден.
- Хорошо, пусть двое самых молодых братьев сходят за вновь вступающим в общество.
Каждый из посвященных назвал свой возраст, затем двое самых молодых братьев, представляющих Баварию и Тироль - одному из них было двадцать лет, другому двадцать один, - встали и пошли за неофитом, вскоре появившимся за решеткой, где его уже ждал поручитель; глаза его были завязаны.
Те, что привели вновь вступающего, заставили его сделать четыре или пять шагов в зал, потом отошли в сторону и сели на свои места.
Около него остался только его поручитель.
Наступило глубокое молчание, глаза всех членов были устремлены на неофита; затем в глубокой тишине раздался голос председателя, спрашивающего повелительным тоном:
- Брат, который час?
- Час, когда господин бодрствует, а раб спит, - ответил вновь вступающий.
- Назовите его.
- Я не слышу время с тех пор, как часы отсчитывают его для господина.
- Когда вы его услышите?
- Когда он разбудит раба.
- Где господин?
- За столом.
- Где раб?
- На земле.
- Что пьет господин?
- Кровь.
- Что пьет раб?
- Свои слезы.
- Что вы хотите сделать с ними обоими?
- Я хочу посадить раба за стол, а господина уложить на землю.
- Вы господин или раб?
- Ни то ни другое.
- Кто же вы?
- Я еще никто, но надеюсь кем-то стать.
- Кем?
- Зрящим.
- Вы знаете, чем занимаются зрящие?
- Я узнáю это.
- Кто вас этому научит?
- Бог.
- У вас есть оружие?
- У меня есть вот эта веревка и кинжал.
- Что означает эта веревка?
- Символ нашей силы и нашего союза.
- Кто вы есть по этому символу?
- Я одна из нитей этой веревки, которые союз сблизил, а сила скрутила.
- Зачем вы взяли эту веревку?
- Чтобы вязать и стягивать.
- А зачем кинжал?
- Чтобы разрезать и разъединять.
- Вы готовы поклясться, что воспользуетесь этой веревкой и этим кинжалом против любого обвиняемого, чье имя будет вписано в кровавую книгу?
- Да.
- Поклянитесь.
- Клянусь!
- Но вы сами обречены быть повешенным или убитым кинжалом, если преступите клятву, которую принесли на мече и кресте.
- Я обрекаю себя на это.
- Ну хорошо, вы приняты в число друзей Тугендбунда. А теперь ваше право - смотря по тому, насколько доверчиво или недоверчиво ваше сердце, - остаться в маске или снять ее.
Молодой человек, не колеблясь, одним движением снял свою повязку и маску, одновременно сбросив и плащ.
- Кто ничего не боится, - сказал он, - может с открытым лицом и смотреть и быть увиденным.
Перед всеми предстал красивый молодой человек с военной выправкой, двадцати пяти-двадцати шести лет, с голубыми глазами, русыми волосами и усами того же цвета. Он был одет в полный студенческий костюм, хотя, по всей видимости, оставил университетскую скамью уже несколько лет тому назад.
Но в тот миг, когда глаза всех были устремлены на него, бронзовая дверь, закрывающая выход, проделанный в центральной опоре моста, внезапно открылась и перепуганный семнадцатый член общества, представляющий Ганновер и стоявший на часах снаружи, вошел в зал.
- Братья, - сказал он, - мы пропали!
- Что такое? - спросил председатель.
- Дело в том, что более ста человек проникли в развалины; они назвали мне пароль, и я, следовательно, принял их за братьев. А может быть, это враги, готовые нас окружить?
- Почему вы так думаете?
- Прежде всего потому, что вас здесь только шестнадцать.
- И еще?..
- А еще, когда меня сменили, я, в свою очередь, зашел в развалины, но, вместо того чтобы спуститься вниз, я, подозревая измену, спрятался за выступ стены и следил за тем, кто меня сменил, - он не из наших. Через какое-то время группа примерно из пятидесяти человек, хорошо вооруженная, подошла к нему. По его приказу группа скрылась в развалинах, а часовой свободно пропустил ее вместе с их начальником. Тогда я кинулся предупредить вас и надеюсь, пришел вовремя, если даже не спасти вас, то, по крайней мере, чтобы умереть вместе с вами… К оружию, братья! К оружию!
Возникло ужасное смятение, каждый подбегал к небольшому арсеналу и выбирал подходящее оружие. Среди этой суматохи Шлик подошел к вновь вступившему и быстро сказал ему:
- Наденьте маску, и попытаемся бежать: в зале есть несколько выходов.
- Я надену маску, но убегать не буду, - ответил молодой человек.
- Тогда вооружитесь и сражайтесь!
Молодой человек бросился к груде оружия, но, пока он разговаривал со Шликом, хотя это и было недолго, его соратники уже разобрали ружья и пистолеты, так что ему досталась только шпага.
В это время со стороны опоры моста послышался лязг оружия, а через бронзовую дверь, которую представитель Ганновера в спешке плохо закрыл, показались острые угрожающие штыки.
- Огонь! - крикнул председатель.
Десять членов повиновались, но вместо выстрелов послышался только сухой треск стали о кремень и сверкнули искры.
- Нас предали! - закричали студенты. - Ружья разряжены. К потайным дверям, братья! К потайным дверям!
И члены общества, предвидя опасность, бросились к разным местам обивки, но она вдруг разорвалась в пяти или шести местах и через каждую дыру сверкнуло оружие.
Студенты остановились, огляделись и увидели, что они окружены кольцом штыков; сто пятьдесят солдат, одетых в баварскую форму, окружили их.
- Братья, - воскликнул председатель, - нам ничего иного не остается как умереть!
Потом более тихим голосом он скомандовал:
- К пороховым бочкам!
Приказ передали по рядам, и заговорщики, делая вид, что они отступают перед штыками, ловким согласованным маневром продвинулись к центру, сопровождаемые и все больше и больше теснимые баварскими солдатами.
Дойдя до центра, студенты схватили факелы, приготовленные заранее для этой крайней цели, затем каждый из них зажег свой и бросился к бочке, служившей ему сиденьем.
Раздался гневный крик: вместо пропитанных серой фитилей им подложили обычные фитили и они не воспламенялись.
- Преданы! Преданы! - закричали со всех сторон студенты, бросая свое оружие.
- Дьявольщина! - сказал Шлик на ухо своему попутчику, - мне кажется, что все меняется к худшему!.. Правда, - добавил он еще тише, - мы выпутаемся из этой истории, признавшись, кто мы такие, так как баварцы - союзники вашего императора.
Молодой человек окинул группу солдат взглядом, яростный блеск которого можно было увидеть даже через маску, и сломал шпагу, вместо того чтобы ее бросить.
- Все равно я предпочел бы сразиться даже с союзниками, - сказал он.
И он смешался с группой студентов.
В этот момент кольцо баварских солдат стало настолько плотным, что им достаточно было сделать еще пять или шесть шагов, и их штыки уперлись бы в грудь всем восемнадцати заговорщикам.
- Господа, - сказал капитан, командовавший отрядом, - именем короля Максимилиана Баварского вы объявляетесь пленниками!
- Возможно, - сказал председатель, - так как мы уступаем силе; да, мы пленники, но не сдавшиеся врагу.
- Какое это имеет значение, - ответил офицер, - я здесь не для того, чтобы придираться к словам: я пришел исполнить свой долг, исполнить полученный приказ.
- Друзья! - воскликнул председатель. - Вы пленники короля Баварии, вы в руках короля Баварии и готовы погибнуть под выстрелами короля Баварии; какое у вас о нем суждение?
- Король Баварии, - послышался голос, - предатель!
- Его надо исключить из великой германской семьи, - сказал другой.