- А разве нет? Разве не этого ты хотела, постоянно сводя нас с Гаретом? Просто ты боишься, что ветер переменится, боишься всего на свете, особенно того, что наш брат Кадор может случайно заподозрить, что именно Гарета ты прочишь мне в наследники. Не так ли?
Повисла пауза. А может, не повисла, а упала или ударила. Примерно такая же, какая бывает после выстрела - когда закладывает уши. Моргейза издала сдавленный невразумительный звук, уставившись на меня совершенно как на сумасшедшего. Может быть, она была права.
- А я не против, Моргейза, - сказал я мягко. - Гарет мне куда больше по душе чем Константин, хоть Кадор при каждом удобном случае дает всем понять, кто будет следующим. Уже даже пущен слух, что в первый же день я назначил Кадора своим преемником, если у меня не будет других наследников. А уж об этом можно и позаботиться, верно? Как и о том, чтобы я не засиделся на этом свете слишком долго. Но как ты думаешь, теперь у Гарета все-таки больше шансов против Константина, чем прежде? В конце концов, есть отвлекающий момент. Быть может, пора ему получить хотя бы шанс вступить когда-нибудь в игру, не будучи претендентом, задушенным в зародыше из-за излишней предосторожности?
Моргейза фыркнула как рассерженная кошка.
- Ты безумец! В этом нет никакого смысла! Я знаю пророчество - Константин станет королем!
Ну а я знаю "историю", которая говорит то же самое…
- Пророчество! - фыркнул я в ответ. - Чьего же изготовления?! Быть может, Маэгона? Он уже пытался напророчить мне смерть. Не далее чем на вчерашний день. И что же? Как я вообще вписываюсь в ваши пророчества, Моргейза? Ничего не предопределено, пока мы живы!
- Ты сумасшедший, - повторила Моргейза с ненавистью, хотя мне показалось, что ненависть эта была направлена уже не на меня. - Такой же сумасшедший как твой отец. Или даже хуже. Я ничего не хочу для Гарета кроме долгой спокойной жизни. Но в вашем драконьем огне сгорает все. Что ж, если ты искренне веришь в то, что сказал - пусть. Если твое безумие сможет вопреки всему защитить Гарета лучше благоразумия - пусть. Но если с ним случится хоть что-то, по чьей угодно вине, то - поверь моему слову! Константин очень скоро станет королем! А ты узнаешь, что значит настоящее проклятие! Запомни это!
- Запомню, - ответил я.
Она еще немного постояла молча. Мы просто смотрели друг другу в глаза, и я разрывался от желания сказать ей то, чего говорить никак не стоило… А потом она отвела взгляд, отвернулась и, как ветер, быстро вышла из комнаты.
Когда дверь передней захлопнулась за ней, я вздохнул с облегчением. По крайней мере, тогда я решил считать, что это было облегчение, а не сожаление.
Кажется, она тоже не сказала многого из того, что хотела сказать.
Камулдунум пустел. Время праздников проходило, и наступало другое.
Мерлин и я стояли на верхней площадке осыпающейся старой башни. Мерлин мрачновато заглядывал за парапет, а я поглядывал на Мерлина, отрешенно отколупывающего от полуразрушенного парапета мелкие кусочки.
- Ты уже знаешь.
- Знаю, и тоже понятия не имею, стоит ли говорить об этом сейчас остальным. Может, все пройдет раньше, чем кто-то успеет всерьез испугаться. Но есть и настоящий риск, что не пройдет. И теперь все это уже гораздо меньше похоже на игру. - Я тоже отколупнул кусочек от парапета и сбросил вниз. Помолчав немного, я продолжил. - Конечно, при таком раскладе, хотелось бы знать мнение всех, как далеко мы намерены зайти… И стоит ли заходить вообще, - добавил я после короткой паузы.
Мерлин пожал плечами.
- А мне-то казалось, что тебя не так уж интересует общее мнение. - В его голосе прозвучала легкая насмешка. И не без грусти.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я небрежно. - Разве то, что я узурпировал трон? Пустяки какие!
Он усмехнулся.
- Да, похоже, ты здесь как рыба в воде.
- Не знаю. Не так уж давно мы здесь плаваем. Просто ясно ведь, чем все это продолжится. А войны могут здорово отвлечь нас от основной проблемы. Тем более что теперь это действительно проблема, а не отпуск и развлечение экспериментами на досуге, в поисках чего-то нового в давно забытом старом, но, по крайней мере, действующем настолько, насколько нам было необходимо, в известных нам пределах. Так что…
- Теперь уже поздно переигрывать, - сказал Мерлин. - Что случилось, случилось. Пусть мы и не собирались использовать машину по назначению в ближайшее время, все-таки, есть большая разница между тем, чтобы не использовать возможность, и вовсе не иметь возможности ее использовать. Конечно, случилось непредвиденное, но и здесь все бросать нельзя. После твоей маленькой выходки с разгадыванием древних головоломок и доставанием мечей откуда не следует, нам в этом мире уже сложно будет затеряться.
- Знаю.
- Конечно, знаешь. Скажи лучше, чего ты не знаешь. Но, как я уже говорил, в этом могут быть и свои плюсы, - продолжил он. - И дополнительные возможности. В конце концов, научным экспериментам иногда бывает просто не обойтись без поддержки самой обычной власти. Королевской или какой-то другой. Для масштабности действий или привлечения каких бы то ни было средств.
- Смеешься? - усмехнулся я.
- И это тоже, но только отчасти.
- Значит, без войн нам все-таки не обойтись. Но стоит ли нам всем этим заниматься, вот в чем вопрос.
Мерлин немного помолчал.
- Конечно. И все-таки, мне немного жаль.
- Чего именно?
- Твоего самоустранения. Ведь все, что здесь случилось, в сущности, не так уж случайно. Именно к этому ты с самого начала и стремился.
Я понаблюдал за чертящими небо стрижами.
- Может быть.
Мерлин меланхолично отломил от парапета еще кусок камня.
- В конце концов, невелика потеря, - сказал я.
Мерлин вздохнул.
- Иногда мне бывает печально оттого, что ты сознательно уходишь все дальше, к одиночеству, с открытыми глазами, и не желаешь свернуть.
- Может быть, - вновь пробормотал я задумчиво, - Может быть… Но что поделаешь. Возможно, иногда это единственный способ спасти мир.
Мерлин недовольно усмехнулся.
- А вот это уже мания величия.
- Или просто шутка, - сказал я. - А может, и нет. Но это уже неважно.
- Значит, войны так войны, - проговорил Мерлин. - Здравствуй, железный век.
- А когда он не железный? - поинтересовался я.
У века стального - своя эстетика,
Своя мелодия, своя патетика,
Своя легенда, своя печаль,
Земля-наковальня удержит сталь,
А небо молот обрушит сверху -
Да это так просто - на потеху…Железный век творит цветы из стали,
Горнило солнца раскаляет твердь,
А небо рушит молот - лед и смерть,
Размеренно и четко с вышней дали…Железный век - из ржавых перекрытий
Ночей и дней посыпалась труха…
- Жуть просто, верно? Лучше не продолжать, порву и выброшу все к чертям. Сделаю доброе дело…
Отец рассмеялся.
- Помнится, был еще один король-трубадур. Любопытно, когда ты был Ричардом Львиное Сердце, ты действительно откопал Экскалибур?
Я рассмеялся в ответ, поглядел на свой меч и покачал головой.
- Если этот романтик и правда откопал Экскалибур, то выглядел он совсем иначе, чем этот. Впрочем, чем черт не шутит?
А черт шутил бы тем, что Экскалибур пришлось бы доставать из могилы Артура. Но об этом мы вслух говорить не стали.
К вечеру Камелот опустел наполовину. Гарета временно взял под крылышко Кей. Мне же, собственно, было пока не до него. Ближе к закату настало время для откровений.
Мы все собрались в покоях колдунов - раньше их занимали граф Эктор с супругой и, комнату по соседству, принцесса Гвенивер - ныне давно уже любезно отбывшие. Мерлин занял место принцессы Гвенивер, а наши феи поселились в двух смежных комнатках графской четы, где мы сейчас и разместились.
И вот, настигла всех дурная весть…
Что случай тяжелый, можно было заподозрить с самого начала. Но вот насколько сильно и кого что-то ударит, всегда сложно предсказать. Поэтому назвать воцарившуюся паузу тягостной значило не сказать почти ничего. И для кого эта пауза была более тягостной - для тех, для кого новость действительно оказалась новостью, или для тех, кто ждал теперь, не случится ли с кем истерики? Сидя на краешке тяжелого сундука рядом с Линор, я держал ее ладонь в своей, чувствуя застывшее в ней напряжение, отзывавшееся ледяным холодом в пальцах. Я добросовестно служил грелкой, а заодно наблюдал за теми и за другими. Для меня все новости были уже в прошлом, да и случилось все не при мне, так что невольно продолжать гадать по тысячному кругу, что же именно произошло и как это можно было предотвратить, тоже не приходилось.
Все молчали. Возгласы: "Что за чепуха?", "Как это возможно?" и "Это что, на самом деле?.." остались уже позади. Так что пока все молчали. Пока.
Олаф сидел с оглушенным видом на краю постели, неподвижным взором буравя одну точку где-то на противоположной стене. Фризиан утомленно привалился на застилавшие постель оленьи шкуры, опираясь на здоровый локоть и с отрешенной мрачностью созерцал потолок. Гамлет, крепко вцепившись напряженными пальцами в край стола, на котором сидел, широко распахнутыми глазами уставился в пол.
Антея беспокойно поглядывала на всех троих по очереди и не забывала посматривать и в нашу с Линор сторону. Я ей ободряюще подмигнул. Кажется, это ее слегка изумило, но и немного уверенности тоже добавило.