Залп двадцати пушек раскатился над морем вслед за грохотом взорвавшегося брандера, и новое рыжее зарево разлилось по волнам, отразившись в свинцово-синем зеркале еще недавно безмятежного, но быстро затянувшегося тучами неба. На корвете рухнула уже и грот-мачта. Теперь он, видимо, хотел бы уйти от преследования, но не имел на то возможности, однако защищаться еще мог. "Черный алмаз" шел к нему на всех парусах, заходя с кормы, так, что пушки "Отмщения" не могли его достать. Бриг приблизился почти вплотную, вновь совершил разворот, но повернуться на этот раз удалось и корвету.
Два залпа, с той и с другой стороны грянули одновременно. Адский грохот потряс все кругом. Налившееся алым пламенем море, казалось, вздыбилось, заметалось, взревело от ужаса. На самом деле, это усиливался шторм.
У пушкарей "Алмаза" было больше времени, чтобы хладнокровно прицелиться, поэтому из двадцати выпущенных на этот раз с очень близкого расстояния ядер в цель попали двенадцать или тринадцать. Несколько угодило в борт, разнеся в щепки часть кормовой надстройки и уничтожив шесть или семь вражеских пушек, другие ударили в палубу, добили грот-мачту, полетевшую в море вместе с повисшими на ней шестью или семью моряками - они пытались убрать паруса.
Большая часть ядер с "Отмщения" из-за неточного прицела просвистели над палубой "Черного алмаза", нанеся урон лишь парусам и корабельным канатам. Но четыре ядра попали в борт. Одно разломало пушечный порт, убив пушкарей, а пушка рухнула в воду. В другом месте попадание было почти над самой водой, и нескольким матросам, находившимся на нижней палубе, пришлось хватать заранее приготовленные мешки с песком, чтобы заложить возникшую в опасном месте дыру.
- Огонь!
Голос сэра Рональда перекрыл отчаянные крики, ругань, стоны, звучавшие с той и с другой стороны и слившиеся в единый вопль.
Пушки "Черного алмаза" грянули еще раз. Над палубой "Отмщения королевы Анны" взметнулся огонь, во все стороны полетели доски, темные силуэты человеческих тел, обрывки парусов. Должно быть, ядро попало в маленький бочонок с порохом, вынесенный из трюма для зарядки пистолетов и мушкетов.
Корабли сближались. С обеих палуб гремели уже мушкетные выстрелы, но еще громче звучали брань и проклятия, которыми щедро осыпали друг друга пираты.
- Приготовить абордажные крючья! - раздался новый приказ Рональда Черный Алмаз.
Капитан вскочил на борт, держа в одной руке обнаженную саблю, в другой - пистолет. Зажженный запал торчал из-за обшлага распахнутого на груди камзола, под которым сверкала сталь легкой кирасы. Темные волосы сэра Рональда, покрытые все тем же черным шелковым платком, развевались позади него, похожие на расправленное крыло.
- Раз! Два! Бросай!
Пираты "Алмаза" с удивительной точностью метнули абордажные крюки - все пятнадцать вцепились в борт "Отмщения". Несколько человек кинули крючья и с той стороны, словно желая показать, что бой будет равный.
- На абордаж!
Десятки рук разом напряглись, выбирая канаты, а минуту спустя два судна столкнулись с треском и скрежетом, почти столь же оглушительным, что и прозвучавшие перед тем залпы. От удара корабли тотчас вновь стали расходиться, однако это не остановило пиратов.
Корвет, получивший серьезные повреждения, сидел в воде ниже "Черного алмаза", и было ясно, что схватка произойдет на палубе "Отмщения королевы Анны".
Сэр Рональд выстрелил в одного из кинувшихся к борту противников и первым прыгнул вперед, успев на лету сунуть за пояс разряженный пистолет и выхватить второй. Следом за капитаном бросились не менее сорока пиратов "Черного алмаза". Их встретил рев ярости, и они ответили таким же ревом. Грохнули два или три десятка выстрелов, на палубе меж обломков рей, поверженных мачт, изувеченных взрывом трупов забились в агонии еще несколько тел, но до них уже никому не было дела. Топча мертвых и еще живых, команды двух враждующих пиратских кораблей схватились в смертельной рукопашной. Лязг и скрежет стали, смешавшийся с отчаянными воплями, искаженные бешенством лица в пятнах и брызгах свежей крови, искры, высекаемые ударами стали о сталь. Дикое, ни с чем не сравнимое безумие боя посреди безумствующего моря, волны которого становились все выше, порывы ветра все яростнее.
Где-то, очень высоко, где еще час назад мирно сияли звезды, скупо озаряя происходящую под ними драму, теперь гулко зарокотал гром, и вот кривая белая линия разломила небо пополам. Ослепляющий свет озарил два корабля, которые волны неистово колотили и терли друг о друга, и на палубе одного из них - массу обезумевших в желании уничтожить друг друга людей.
Молнии вспыхивали одна за одной, но светло было теперь и без них - вместо звезд побоище освещало пламя, все еще полыхавшее в нескольких местах - горели куски мачт, ярко занялись бухты просмоленных канатов, догорали, рассыпая кругом искры, обрывки парусов.
В свалке боя Генри Бэкли пробился к капитану, прокладывая себе дорогу палашом. Не без удовольствия старик отметил, что его рука по-прежнему достаточно тверда - он успел нанести пять или шесть точных ударов, и, по крайней мере, четверо после этих ударов не поднялись.
- Лихо, дядя Генри, лихо! - одобрил его действия сэр Рональд, дравшийся под кормовой надстройкой. - Вижу, ты нисколько не постарел!
- А почему я должен был постареть? - крикнул в ответ штурман. - Бывали вояки и постарше меня. Помнится, мне доводилось читать о нашествии турок на Мальту и о том, как их доблестно разгромили тамошние рыцари. Их предводителю Жану де ла Валетту было вроде бы семьдесят четыре, а он рубился не хуже молодых!
- А я слышал, что мальтийские рыцари владели тайными знаниями и умели колдовать! - отозвался капитан. - Ты-то уж точно не умеешь.
- Спаси и сохрани меня от этого Бог! - завопил Генри и насквозь проткнул палашом пирата, разрядившего в него пистолет и ухитрившегося промахнуться с трех шагов.
Вокруг сэра Рональда было не менее шести-семи противников, и к ним спешили на помощь другие, но Черному Алмазу это, казалось, нравилось. Он в свое время хорошо усвоил одно из правил боя: если противников более пяти, они начинают друг другу мешать.
Так и происходило на самом деле, и сэру Рональду благодаря скученности врагов удавалось крушить их саблей, выбирая тех, кто оказывался зажат между своими же товарищами либо натыкался на кого-то из них. Под ногами капитана уже валялось семь или восемь тел, и все эти люди были мертвы - каждый удар Черного Алмаза приходился в сердце либо в голову, а иногда, ударив со всего размаха, сэр Рональд разрубал врага от плеча до пояса.
- Отец гордился бы тобой! - крикнул Генри Бэкли.
- Надеюсь, он гордится! - отозвался молодой капитан. - Но, кажется, сегодня еще не будет отомщен!
- Почему?!
Штурман едва успел уклониться от удара, который хотел нанести ему палашом полуголый пират в желтой чалме, и ударил, в свою очередь, но более точно.
- Вот тебе, нехристь! Стоило помянуть турок, как один появился! Почему, Рони?! Почему он не будет отомщен?
Черный Алмаз в ответ отпустил краткое, но выразительное ругательство, явно взятое из богатого запаса его команды и употребленное лишь в ярости сражения.
- А ты видишь здесь где-нибудь Роберта Тича, дядя Генри? Его вряд ли можно не заметить? И по закону чести он должен был бы выйти мне навстречу и принять поединок. По крайней мере, так делают капитаны флибустьеров, если их командам случается сражаться между собой.
А ведь в самом деле! Капитана Черная Борода не было среди пиратов "Отмщения"!
- Но, может быть, он был убит при пушечном обстреле? - высказал предположение старик штурман, замахиваясь палашом и обнаруживая, что рубить некого - противники откатывались от сэра Рональда, словно обнаружив, что поразить его невозможно, а сам он готов расправиться с ними всеми, ничем не рискуя.
- Хотелось бы верить, что это так! - Капитан опустил саблю, покрытую кровью от самой рукояти, и огляделся, тоже ища и не находя новых врагов. - Хотелось бы верить, но я не верю… Неужели врут о его отваге?! Неужели он - обычный, поганый трус?!
В это время прогремело несколько выстрелов, пули вонзились в стены кормовой надстройки, и Черный Алмаз с гневным криком кинулся на стрелявших: четверо пиратов с "Отмщения", видимо поняв, что бой проигран, пытались хотя бы нанести врагу наибольший урон.
Спустя несколько мгновений все они поплатились за свою бессмысленную отвагу. Остальным геройствовать уже не хотелось. Из шестидесяти с лишним флибустьеров, составлявших команду корвета, в живых остались восемнадцать. Такие потери пираты редко несли даже во время схваток с командами военных кораблей.
- Мы сдаемся! - разом завопили сразу несколько человек.
Кто-то замахал белым лоскутом, кто-то поднял вверх руки, показывая, что не собирается сопротивляться.
Подчиненные Черного Алмаза были на этот счет отлично вышколены: человек двадцать сразу же окружили сбившихся в кучку побежденных, осмотрели, не припрятал ли кто-то из них оружия, и оттеснили всех к уцелевшему основанию грот-мачты, с которого свешивалась сломанная пополам нижняя рея.