В первохристианские времена известна лишь одна попытка создания общины на действительно коммунистических началах. Принадлежит она еретику – гностику Криптократу, вдохновлённому социальными утопиями Платона и стремившемуся реализовать их в жизни. Но, понятно, для нас значения религиозно – нравственного примера эта попытка не имеет.
Что касается проповеди святого Иоанна Златоуста, на которой некоторые также пытаются строить апологию социализма, то в своих обличения богатых он не был одинок. Можно привести множество имён Отцов Церкви, проповедовавших в том же духе. Но ни они, ни Иоанн Златоуст не призывали к внешней реформационной или революционной перестройке общества, к изменению социально – экономической формации. Их проповедь призывала к перестройке духовно – нравственной, происходящей в сердцах людей, призывала к милосердию и деятельной любви. Что же касается внешнего отторжения и перераспределения богатств, то эта мысль была им совершенно чужда, как чужда она и Евангелию. По этому поводу Златоуст говорил: "Пусть никто не беспокоится, ни богатый, ни бедный". Только свободная отдача своего имущества в меру любви была целью проповеди, как Иоанна Златоуста, так и других Отцов Церкви. Ясно, что внешнее обобществление имущества и прибытка всех членов общества личную христианскую милостыню от трудов своих, то есть именно то, к чему призывали отцы, делает уже совершенно невозможной, подменяя её механически – анонимной социальной обеспеченностью. Никто не может дать ради Бога, ни благодарно принять ради Бога. Кого же благодарить? Разве что "родную партию", распоряжающуюся общим достоянием и раздающую "бесплатные" блага, к чему и призывали трудящихся в реальном, а не выдуманном интеллигентами социализме.
Два эти действия: свободная отдача своего в духе крестной любви и в рамках общины, пребывание в которой совершенно добровольно – с одной стороны и обобществление имущества и продуктов труда, отторжение их от производителя, обязательное для всего народа, общества, государства, которое проповедует коммунизм и которое невозможно без насилия до тех пор, пока не кончена история и не побеждён грех в человечестве – с другой стороны. Ясно, что эти действия абсолютно противоположны. (Есть, правда, у некоторых "христианских апологетов коммунизма" такое остроумное решение: кто не хочет обобществляться, волен покинуть народ христианских коммунистов. Вот такая вот воля: пошёл вон из своей страны, народа, семьи, культуры, истории, то есть смерть, если не физическая, то гражданская. Что же, по духу вполне большевистское решение. Только не надо лицемерно открещиваться от насилия.)
Относительно внешних социальных перемен в свете христианства Карелин пишет: "Был ли Господь наш Иисус Христос социальным реформатором?" – такой вопрос был поставлен мною совместно с моими соавторами в Обращении 1971 года к Поместному Собору Русской Православной Церкви, посвящённом богословской деятельности ныне покойного Митрополита Никодима (Ротова). (Концепция Митрополита Никодима развивалась в выступлениях и статьях его и других, единомысленных ему лиц, которые публиковались в "Журнале Московской Патриархии" с 1966 по 1971 гг. примечание В. К.) В то время мы сами никакого ответа на этот вопрос не дали. Сейчас я могу дать на него ответ, как мне кажется, вполне ясный.
Действительно, Карелин и его соавторы, в числе которых был и я, поставили тогда этот вопрос, причём не академически – абстрактно, как это может показаться из вышеприведённых слов Карелина, и не к Собору обращаясь, а непосредственно к Митрополиту Никодиму и его единомышленникам, распространявшим учение, из которого явствовало, что они считают Господа Иисуса Христа социальным реформатором, хотя так прямо они этого и не говорили. Сами мы ответа на этот вопрос тогда не дали не потому, что ответ был неясен, – напротив, именно потому, что мы считали: для православного сознания вопрос предельно ясен и ответ однозначен: "Нет, не был! Господь – Царь, но Царство Его не от мира сего".Так считал тогда Карелин и, сообщение, что ответа мы тогда не дали, якобы не зная его, не соответствует действительности. Задавая этот вопрос, мы вынуждали лжеучителей либо признать неправоту своих высказываний, либо обнаружить её до конца, дав в соответствии со своим учением неправославный ответ: "Христос был и есть социальный реформатор". Именно такой была цель постановки вопроса. Как соавтор я могу утверждать это с полным основанием.
И вот теперь в своих работах Карелин сам отвечает на вопрос о том, был ли Христос социальным реформатором: "Был и есть"… С горечью и удивлением обнаруживаю я в "Теологическом манифесте" и в "Ответе на отзыв" как Карелин восстаёт сам на себя, каким он был в то время, когда защищал Православие от лжеучения.
Но обратимся в связи с вопросом, ставшим камнем преткновения, к высшему авторитету – к Священному Писанию. Там мы можем обнаружить ответ предельно ясный.
Общество, в котором существует имущественное неравенство, показано в Евангелии в своей первичной, так сказать молекулярной структуре – во взаимоотношении двух братьев, один из которых неправедно забрал себе отчее наследство, а второй требует, чтобы Христос эту социальную несправедливость устранил.
Есть ли несправедливость в распределении богатства? Да, есть! Что же ответит Христос?
В Евангелии от Луки читаем: "Некто от народа сказал Ему: Учитель! Скажи брату моему, чтобы он разделил со мной наследство. Он же сказал человеку тому: "Кто поставил Меня судить или делить вас?" (Лк.;12; 13-14) И дальше в связи с этим вопрошанием о справедливом разделении имущества Господь даёт заповедь: "Итак, не ищите, что вам есть или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего (подчёркнуто мною –В. К.): ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царства Божия, и всё это приложится вам. Не бойся, малое стадо! Ибо Отец благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо, где сокровище ваше, там и сердце ваше будет".(Лк.;12; 29-34)
Вот какую социальную программу предлагает своим ученикам Христос, прямо противопоставляя её социальному "беспокойству" людей мира сего.
Карелин пишет о царстве социальной гармонии, появляющимся якобы на земле вследствие социального развития общества и установления коммунистических отношений. Но разве об этом царстве говорит Господь, отвечая на требования имущественной справедливости? Царём какого Царства исповедует Он Себя перед Пилатом в преддверии Своих крестных страданий: "Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям; но ныне Царство Моё не отсюда. Пилат сказал Ему: "Итак, Ты – Царь? Иисус отвечал ему "Ты говоришь, что Я царь" (Ин. 18; 36-37).
Как же, зная всё это, можно заявлять, что Христос – социальный реформатор именно в силу того, что Он – Царь, разделяя в Нём Спасителя и Царя, как это делает Карелин. Далее Карелин утверждает, что, говоря о Царстве Божием и о возрастании его, Спаситель имел в виду не Царство Небесное, которое внутри человека, но человечество в его социальном развитии, в ходе смен социально – экономических формаций, то есть именно жизнь царств мира сего? Право, хочется воскликнуть в духе древних отцов: "Прочь подобное нечестие!". Одним из основных обвинений лжеучения, обличаемого незадолго перед этим, было различение Царства Божия и Царства Небесного. Сам же Карелин совершенно справедливо доказывал, что это не два разных, а одно и то же Царство, и что такое разделение имеет своей целью губительную переориентацию христианских упований с небесного на земные ценности, что свойственно было распинателям Христа, но не ученикам его. И вот теперь он встаёт на ту же точку зрения и устремляется к земным ценностям с рвением иудеев, распинавших Христа за то, что Он не установил для них на земле это царство земного благоденствия.
Правда Царства Божия и социальное устройство суть реальности различные, лежащие в разных плоскостях бытия и потому не только нетождественные, но и несопоставимые. Кощунственно приписывать социальному благоденствию, как это делает Карелин, онтологическую высоту правды Царства Божия, Царства Небесного, правды Христовой любви до смерти крестной. Эту любовь призваны христиане стяжать в свои сердца, отдав всё своё земное ради этого. В этом – искание правды Царства Божия, а отнюдь не в искании социальной справедливости, как это утверждает вопреки Христу Карелин.
Христос говорил своим ученикам: "Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду". Это учение о "социальной справедливости"?