Стражники проснулись, повязали царевича‑королевича.
Допросил царь его, прикинул так и сяк и послал Ивана‑царевича... за этим... за конем златогривым, вот. Привезешь – забирай птицу, а нет – значит нет.
Посмотрела бабка на него, почесала за ухом, плюнула.
Добрались они и до следующего царства.
– Проберешься в конюшни царские, – наставляет Ивана волчица, – выведешь коня златогривого, только уздечки не трогай.
Долго не было царевича. Вернулся без коня, забрался на волчицу и говорит:
– Едем за Златовлаской, девицей‑красавицей.
– Не утерпел все же, взялся‑таки за уздечку, – укоряет его прабабка.
Отправились они в путь дальний... Прервав повествование, Здирих пристроил шампуры над пышущими жаром углями.
– Сейчас хорошенько прожарим, будет объеденье.
– Интересно. – Я извлек из тазика невостребованный кусочек мяса и откусил. – Неплохо лимончика бы для кислинки, но и так шашлык обещает быть замечательным.
Волкодлак удивленно вытаращился на меня:
– Тебе знакомо это блюдо?
– Ага, – кивнул я. – Только в моих краях предпочитают использовать мясо хрюшек, а не буренок.
– Слышал я о таком. Встречался мне как‑то собрат из дальних степей, колоритный такой, чуб – во, а сам лысый. Так он тоже о таком рассказывал. Нужно попробовать.
– Обязательно попробуйте. Вам должно понравиться.
Катарина недоуменно уставилась на меня. «Неплохо для дремучего лоха?» – с удовлетворением подумал я.
Повернув мясо, Здирих сбрызнул его вином и продолжил историю своей прапрапрабабки.
– Добрались они до дворца нужного, слез Иван с волчицы и говорит:
– Пошел я за Златовлаской, по реестру девиц царской крови на выданье – Еленой Прекрасной.
– Погодь.
Прикинула прабабка шансы и решила сама дельце провернуть. Поскольку дальше посылать некуда, дошли до моря.
– Сиди здесь, я ее сама выкраду.
Иван долго спорить не стал, завалился в кусты да задрых. Только храп стоит.
Пробралась волчица в палаты царские, в покои женские, а там царевен – видимо‑невидимо. Все с ног до головы в ткань замотаны. Как здесь поймешь, которая нужна? Затаилась бабка. Будут раздеваться ко сну, подсмотрю, какая из них златовласая. Сидит, караулит. А тут какой‑то мужичонка туда‑сюда шныряет, ко всем царевнам пристает:
– Гюльчатай, покажи личико.
Кто покажет, а кто и не только личико.
В общем, нашла бабка нужную девку, стукнула слегка, связала руки, закинула на спину, и бегом из замка.
Разбудила Ивана‑царевича.
Тот глянул на деву златовласую, челюсть и отпала. Волчица в спешке позабыла, что умыкнула царевну из спальни, когда та ко сну готовилась.
Девица и вправду хороша. Особенно когда не прячется под тряпками.
Сел Иван на волчицу, Златовласку на руки взял:
– Поехали.
Волчица вздохнула, но бросилась со всех ног.
Весь день развлекал царевну Иван: то анекдоты похабные травил, то истории занятные рассказывал, вот только рук не разжимал. Златовласка презрительно кривила личико и пыталась прикрыть девичью красу своими ладошками. Не очень‑то получалось, поскольку не только коса – девичья краса выросла у нее размеров немалых.
В первую же ночь, как только стали на привал, Иван‑царевич затащил царевну под ракитовый кусток... под утро оттуда стали доноситься вполне счастливые женские всхлипывания и стоны, сменившие глухое сопение Ивана и сдержанное рыдание царевны.
Прискакали они к царю, который конем златогривым владеет. Нужно отдавать красну девицу взамен коня. Иван ни в какую, Златовласка в слезы.
Любовь у них, видите ли.
Видит прабабка такое дело... махнула на голубков лапой и пошла за конем сама.