– А бывает другая?
– Нет.
– Тогда какие проблемы?
– Вода.
– Что вода?
– Она мокрая.
– А... кхм... сбой в матрице или дежа вю?
– Кого жую? – поинтересовался домовой.
– Не кого, а чего, – встрял в диспут Васька, – кого жуют каннибалы или людоеды.
– Ну грамотей, – удивился я.
Прокоп же пренебрежительно сплюнул и с классическим выражением типа «ой‑ей‑ёй, какие мы умные...» на сморщенной мордашке произнес:
– Сам толком не знает – те или другие, а туда же...
– Да я... – Шерсть на загривке кота поднялась от яростного негодования, но домовой прекрасно наловчился гасить подобные вспышки лихими затрещинами и оплеухами, так что этим все и ограничилось.
Подождав, пока восстановится хотя бы подобие перемирия, я приступил к выяснению отношений с парой спорщиков.
– Если вы хотите мне что‑то сказать – разумеется, за исключением того, что в озере вода и она мокрая, – то милости прошу... говорите.
Кот‑баюн поднялся на задние лапы, передние сложил за спиной и, выпятив грудь, откашлялся.
– Только не в стихах, – попросил я его.
– Разумеется, – согласился Васька. – Исходя из общей концепции естественного отбора, сформировавшего семейство кошачьих, ярчайшего представителя которого вы можете лицезреть в непосредственной близости, мы имеем возможность проследить процесс зарождения и постепенного формирования негативного отношения к неконтролируемым скоплениям дикой ШО. Исходя из очевидности этого факта, мы имеем самонапрашивающийся вывод. Первородная амеба – мать‑прародительница всех существ на свете, обитает, вернее обитала, в океане и была не умнее сперматозоида, но столь же упорна в своем стремлении достичь цели. В нашем случае – это создание под присмотром всех сил природы и божественного начала венца творения генной инженерии – меня, разумеется, как одного из целого ряда представителей семейства кошачьих...
– Кошко сапиенс, – вставил я.
– Кто?
– Кошка разумная.
– А что – звучит, – решил кот‑баюн. – Повтори еще...
– Кошко сапиенс.
– О да! Прямо в этот миг в моей душе зреет ода величию нашего рода.
Кошко сапиенс – венец творенья,
Не пьешь вина, не ешь варенья,
Но любишь сливки, молоко,
Творог, сметану, колбасу.
и...
– Стоп, стоп! – взмолился я. – Тайм аут. Ты заморочишь мозги кому угодно. Скажи мне просто и доходчиво, почему ты не хочешь перебраться на тот берег. Боишься?
– Я?!
– А здесь много котов‑баюнов?
– Мы вообще очень редко встречаемся в природе, поскольку являемся уникальными.
– Значит, боишься?
– Проявляю разумную осторожность.
– Ага. А ты? – Я посмотрел на притихшего домового. – Тоже?
– Мы домовые – не жабы, плавать не обучены.
– Понятно.
Создавшаяся ситуация требует неординарного решения, а в голову лезет одна ерунда.
– Давайте искать решение, которое будет приемлемым для всех.
– Верно мыслишь, необходим консенсус, – назидательно изрек кот Василий.
– Да где ты словечек таких нахватался? – Я всплеснул руками, пораженный схожестью данного высказывания с тем, что было модно в период правления последнего генсека.
– Товарищ волхв, я, понимаете, развиваюсь, углубляю и расширяю свой мозг. Читаю для этого, и еще... да и вообще...
– Понятно, в макулатуре рылся, – догадался я.