Если погода не испортится, на что намекают надвигающиеся с севера темные груды туч, и не пойдет дождь, то до Калинова моста я доберусь засветло. Останется время осмотреть окрестности и приготовиться к поединку.
Подумав о предстоящем бое, начинаю припоминать – все ли я учел, не забыл ли чего в спешке? Верный конь, острый меч, прочный щит, крепкая пика, надежная кольчуга и отчаянная решимость победить. Последняя, правда, тает, как снег под яркими лучами солнца.
Одно приободряет – бросая вызов, я не думал, что буду так хорошо подготовлен к бою.
На выходе из ворот царской усадьбы меня перехватил паренек. Он поклонился в пояс и сказал, что его хозяин желает помочь мне в моем почетном начинании и с этой целью просит проследовать за ним, проводником, в оружейную комнату и выбрать любое необходимое мне оружие. Так я стал владельцем прекрасной двухслойной мелкозвенной кольчуги. Легкая, эластичная, на голову набрасывается капюшоном, она плотно облегает торс и свисает по самые колени, и при этом почти не сковывает движений. Прочностью же она не уступит и цельнокованым доспехам – по крайней мере, в этот клялся оружейный мастер.
По тому же принципу я выбрал и остальное снаряжение: длинную пику с железным наконечником и круглый щит, представлявший собой деревянную раму, обтянутую грубой воловьей шкурой и обитую бронзовыми бляхами.
От предложенного меча я отказался. С моим кладенцом будет мне надежнее.
Поблагодарив неожиданного помощника и велев передать его хозяину мои самые искренние заверения в том, что народ не забудет его вклада в дело мира, я распрощался и пошел к себе в хижину.
Там извлек из тайника пару ножей из нержавеющей стали и направился к кузнецу Вакуле – осуществлять бартерную сделку. Я ему дал ножи, а он мне своего коня и обещание присмотреть за Борькой, если меня какое‑то время не будет в стольном граде.
При первом взгляде на этого заросшего густой шерстью великана я испытал чувство сильной неуверенности. Как заставить его повиноваться моей воле? Я сам не обижен как ростом, так и шириной плеч, но на фоне коня выгляжу букашкой. Чтобы потрепать его по холке, нужно вытянуть руку вверх по максимуму, а забраться с земли – это вообще из области фантастики.
– Ну что, сивка‑бурка, зададим Чуду‑Юду перцу во все шесть пастей? – спросил я своего коня. Но он в ответ даже не заржал, лишь повел ушами, пытаясь уловить интонацию, и резво припустил, радуясь свежему ветру и стелющейся под копыта дороге.
Долго ли, коротко ли – так местные измеряют расстояние, – наконец приехали мы к Калиновому мосту.
Спешившись, я привязал скакуна к молоденькому дубку, росшему недалеко от места предстоящего поединка. Пусть отдохнет, пощиплет травки, а я пока осмотрюсь и разомну затекшие конечности.
Река Смородина, прячась за осокой и камышом, сплошь покрывающими ее берега, несет свои воды с севера на юг, затем делает поворот на девяносто градусов и устремляется на запад, с тем чтобы влиться в море‑океан. Там, по преданиям, у самого берега лежит огромный кит. Его спина поросла лесом, местами крестьяне его выкорчевали, разбили поля и построили деревни. И не одну, а целых три. Но главная достопримечательность чудо‑острова – это парк с фонтаном. Маленький мальчик потрясающих размеров стоит, прогнувшись и зажав в руке свою гордость, которую не нужно доставать из широких штанин в связи с полным отсутствием оных, и, направив ее вверх, орошает прилегающие окрестности струей живительной влаги. Вторая рука мальчика в этот момент занята тем, что усердно ковыряется посредством указательного пальца в сопливом носу. В довершение композиции лицо мальчика озарено столь радостной улыбкой, что невозможно удержаться от ответного движения уголков губ вверх.
Это все истинная правда, если кто‑нибудь не набрехал. Народ это может... и любит. Его хлебом не корми, дай водки попить да байки потравить. Не верите? У меня спросите.