Ты не проснешься, прежде чем тебя догонят…
Народ Королевы похищал не только еду. Иногда пропадали люди, например…
— …музыканты, — сказал Вильям гоннагл. — Феи музыку делать не умеют. Она забирает человека ради музыки его.
— И дети, — сказала Тиффани.
— Айе, твой мальца братик не первый, — ответил Роб Всякограб. — В тутошнем краю не богато смеха-радости, видишь. А думает она, что умеет с детишками ладить.
— Старая келда говорила мне, что Королева не будет обращаться с ним плохо, — сказала Тиффани. — Это ведь правда?
Фигглов можно читать, как открытую книгу. Притом это книга с крупными буквами, на каждой странице большая цветная картинка: «Где тут песик?» или «Большой красный мяч» — и всего несколько слов. Мысли Фигглов тут же отражались у них на лице, и сейчас на всех лицах дружно отразилось: «Кривенс, хоть бы не спросила она про то, чего не хочется нам говорити…»
— Это правда или нет? — спросила Тиффани.
— О, айе, — медленно проговорил Роб. — Келда не солгала тебе. Кралева добра ему желает, хоть как энто сделать — не знает. Она эльф. Не шибко умеют эльфы о других думати.
— Что с ним будет, если мы его не вернем?
И снова Тиффани увидела на лицах Фигглов «ой не хочется нам отвечати…»
— Я спрашиваю… — повторила она.
— Скажу тебе, она сама его веррррнет, — ответил Вильям. — Спустя вррремя. И не станет он старррше. Тут никто и ничто не ррррастет. Никто и ничто.
— Это значит, он будет жив-здоров и в порядке?
В горле у Роба Всякограба послышалось буркотание. Словно голос хотел сказать «айе», а с голосом спорил разум, который знал правильный ответ: «нэй».
— А сейчас расскажите мне все, чего не досказываете, — проговорила Тиффани.
Первым ответил Вулли Валенок.
— Много чего всякого, — сказал он. — Вот чтобы свинец начал плавиться, надобно нагреть его до…
— Чем дальше ты заходишь в энтот край, тем время медленней течет, — торопливо проговорил Роб. — Годы словно дни проходят. Кралеве наскучит с мальца парнишкой возиться, мож через месяц или два. Два месяца здесь, ведаешь, где время медленно и тяжело ползет. Но когда парнишка воротится в край смертных, ты успеешь старой леди стать, а то и вовсе отживешь свой век. Так что ежели своих детишек заведешь, тебе придется их предупредити: пускай посматривают на холмах. Вдруг да увидят пацаненка липкого, который кричит хаччу сладка — энто будет их Дядюшка Вентворт. Но то еще не самое худое. Проживи слишком долго во сне, и разума лишишься. Толком никогда уже не сможешь пробудиться. Не сумеешь связи ухватить с миром настоящим.
Тиффани молча смотрела на него.
— Так уже случалось прежде, — сказал Вильям.
— Я его заберу, — негромко проговорила Тиффани.
— Мы не сомневаемся в тебе, — ответил Роб. — И куда пойдешь ты, туда и мы с тобою. Нак Мак Фигглы не страшатся ничего!
В ответ поднялся бравый ор, но Тиффани показалось, что синие тени всасывают и глушат звук.
— Айе, ничего кроме адвокатов-законник… ммф ммф, — успел прибавить Вулли Валенок, прежде чем Роб заткнул его.
Тиффани вернулась к цепочке конских следов и зашагала вперед.
Снег как-то неприятно, пискливо скрипел у нее под ногами.
Она прошла немного, глядя, как при ее приближении деревья становятся реальнее, и оглянулась назад.
Нак Мак Фигглы пробирались вслед за ней. А ее следы оставались дырами на снегу, и в них виднелась трава.
Деревья начали выводить ее из себя. Видеть, как они меняются на глазах, было хуже, чем увидеть чудовище. Чудовище можно ударить, но лес не ударишь. А Тиффани хотела врезать.
Она остановилась и отгребла снег от подножия ствола. И на миг там стало видно что-то серое, неопределенное. Потом, под взглядом Тиффани, кора дерева расползлась вниз по стволу на то место, что было прежде скрыто под снегом. И сделала вид, что была тут все время.