Прежде чем Соклей успел подтвердить, что со времен Троянской войны и вправду не прошло даже девятисот лет, не то что тысячи, местный торговец поинтересовался:
- Так сколько вы заплатите мне за череп грифона?
Соклей хотел было спросить, а сколько он за него хочет, но Менедем со смехом ответил:
- О мой дорогой, на старые кости интересно взглянуть, но я не думаю, что мы захотим их купить. На что, во имя богов, эта штука сгодится? Разве что послужит самым диковинным украшением андрона? А вот львиные шкуры, которые ты продаешь, и еще шкура… тигра, ты так называешь этого зверя?., вот об их покупке с тобой интересно было бы потолковать.
- Менедем, - сказал Соклей.
Но двоюродный брат не обратил на него внимания. Прямо на глазах Менедем превратился в торгаша. Исследовав шкуры критическим взглядом, он огорченно поцокал языком.
- Я бы заплатил больше, если бы здесь не было кое-как залатанной дыры. Сюда ткнули копьем, я полагаю?
- Менедем! - снова окликнул его Соклей, на этот раз погромче.
Он решил, что в следующий раз выкрикнет имя двоюродного брата во все горло. Но, к его удивлению, Менедем соизволил обратить на него внимание.
- Да? В чем дело, почтеннейший? Тебе что-то нужно? - Менедем был воплощением чуть рассеянного добродушия.
Соклей взял его за руку.
- Отойди на минутку в сторону, будь так добр.
Он отвел брата туда, откуда местный торговец не смог бы их услышать, и только тогда тихонько сказал:
- Мне нужен этот череп.
- Что?
Как Соклей и рассчитывал, с Менедема мигом слетела вся его рассеянность.
- Зачем он тебе? Что ты будешь с ним делать?
- Возьму в Афины, - не задумываясь, ответил Соклей. - Я бы хотел, чтобы Теофраст и другие философы Лицея, а также Академии посмотрели на него и как следует изучили. Большинство философов всегда полагали, что грифоны - мистические твари, вроде кентавров или циклопов. Но это, - Соклей не показал на череп, боясь выдать торговцу, как сильно хочет его заполучить, - это докажет, что грифон так же реален, как и лошадь. Разве ты не видишь, насколько это важно?
- Может быть, - сказал Менедем. - Зато чего я не вижу - это каким образом мы сможем с его помощью заработать деньги.
"К воронам деньги", - хотел было уже сказать Соклей, но удержался. Звон серебра значил для его двоюродного брата куда больше, чем безжалостный зов любопытства.
Поэтому Соклей выбрал другой путь, заявив:
- Мы могли бы заставить Лицей и Академию торговаться друг с другом из-за черепа.
- Ты думаешь? - Менедем заинтересованно вздернул бровь.
- А почему бы и нет? - ответил Соклей. - Ты полагаешь, философы меньше жаждут славы и меньше хотят обставить конкурентов, чем простые люди?
- Ну, это тебе лучше знать, - заметил Менедем. - Я в философах не разбираюсь.
- Мой дорогой, ты и понятия не имеешь, какие они, - сказал Соклей. - Когда я был в Афинах, некоторые философы из Академии устраивали нам, учившимся в Лицее, такое…
- Небось вы тоже в долгу не оставались? - проницательно спросил двоюродный брат.
- Ну что ты, - с самым невинным видом ответил Соклей. - Но вот что я тебе скажу: если ты купишь эти шкуры - а я думаю, ты сможешь на них заработать, - то во что бы то ни стало купи и череп тоже!
- Что ж, посмотрим, что тут можно сделать, - сдался Менедем. - Но учти: если торговец запросит за него пару талантов, философам придется обойтись без черепа грифона, потому что я не верю, что они смогут предложить нам такие деньги. А теперь иди обратно и займись товарами, которые мы принесли на агору: мы же не хотим потерять своих покупателей. А я позабочусь о торговце. Давай, иди.
Соклей нехотя ушел.
Ему хотелось остаться и самому принять участие в торге, ведь Менедем, в конце концов, не был так уж заинтересован в приобретении черепа грифона. Но спустя мгновение Соклей понял: если он уйдет, его двоюродный брат получит преимущество - ведь если начнет торговаться он сам, продавец наверняка заметит, как ему хочется получить череп, и соответственно поднимет цену. Что может лучше защитить от вымогательства, чем безразличие?
* * *
К удивлению Соклея, первый же подошедший к нему житель Кавна и впрямь оказался заинтересован в покупке - не краски и не благовоний, а папируса и чернил. Соклей очень быстро продал ему два горшка чернил и три свитка папируса, каждый по двадцать листов. Сделка принесла пятнадцать драхм.
- Зачем ты это покупаешь? - спросил Соклей у местного.
- Я собираюсь скопировать городские законы, - ответил тот. - В настоящее время они разбросаны по всему Кавну, вырезанные на камне или написанные на деревянных табличках. Если бы все законы хранились вместе, мы смогли бы обращаться к ним по мере надобности, а если записать их на папирусе, они не займут много места.
- Это будет… - Соклей поискал нужное слово и нашел подходящее: - Это будет эффективно. И в самом деле очень эффективно.
- Мы живем в новом мире, - серьезно проговорил местный. - Если мы не будем изменяться, следуя веяниям времени, мы погибнем.
Очень довольный собой, он ушел с площади, неся свои покупки.
Соклей расхваливал достоинства пурпурной краски, благовоний, папируса и чернил - если ему удалось продать что-то одному человеку, он вполне мог продать что-то и другому, - но все время поглядывал на Менедема и продавца шкур. Оба возбужденно жестикулировали, но, к раздражению Соклея, были слишком далеко, чтобы он мог услышать их разговор. Потом какой-то тучный мужчина осведомился насчет благовоний, и Соклей перестал следить за торгом на другом конце агоры. Вскоре он выяснил, что его покупатель содержит бордель.
- Если девушки хорошо пахнут, они привлекают больше посетителей и приносят больше доходов, - сказал покупатель. - Конечно, если ты захочешь получить слишком много за свою розовую воду, я никогда не покрою расходов, поэтому не запрашивай с меня лишнего.
Соклею очень хотелось придушить покупателя за то, что тот отвлек его от наблюдений за столь важной сделкой. В конце концов Соклей продал благовония за цену меньшую, чем та, которую он мог бы получить, - и все потому, что не мог как следует сосредоточиться. Да вдобавок еще хозяин борделя сражался за каждый обол с неистощимым упорством человека, заключавшего каждое утро дюжину сделок.
Соклей не потерял деньги, но и не заработал столько, чтобы об этом стоило говорить.
Наконец, спустя целую вечность, Менедем легкой походкой вернулся от навеса кавнского торговца.
- Аристид, Телеф, пойдемте со мной на судно. Нам нужно принести оттуда немного серебра, а потом мы захватим кое-что отсюда.
Он повел двух моряков к "Афродите", не сказав Соклею, что именно собирается отсюда забрать и даже не дав ему шанса спросить об этом.
"Он поступил так нарочно", - с легким раздражением подумал Соклей.
Обычно он не возражал, что Менедем вечно берет на себя роль лидера. Хотя Соклей и был старше, ему не доставляло наслаждения стоять перед людьми и криками и жестами убеждать их заплатить побольше, в то время как для Менедема как раз не было большего удовольствия - кроме разве что обольщения жен этих людей.
"Но когда он командует, намеренно стараясь меня позлить…"