На самом деле ему вовсе не надо было писать никакого письма; он только хотел уйти от неприятного разговора и овладеть собой. Дегрэ не мог прийти, и Лашоссе, начав об Амьене, мог наговорить при Пенотье много лишнего.
"Смелей! - внушал себе Сэн-Лорен, - я не должен выказывать смущение! Все изменится к лучшему!".
Он занял свое место и сам придал разговору опасное направление.
"Он приготовился к защите", - подумал Лашоссе.
- Да, - между тем говорил Сэн-Лорен, - с каждым городом связаны какие-нибудь воспоминания, приятные или печальные; в моей памяти часто проносятся улицы, дома и площади различных городов.
- Счастлив тот, - ответил Лашоссе, - в ком ни одно из подобных воспоминаний не вызывает упреков совести.
- У каждого они есть, но только у нас есть могущественное утешение в лице религии; ни один человек не может считать себя безгрешным. - Сэн-Лорен положил локти на стол и устремил на Лашоссе пронизывающий взгляд, причем продолжал: - Но я нашел себе духовника, от которого не скрыть ничего; он отпустил мне мои грехи и успокоил меня. Этот духовник - его величество Людовик Четырнадцатый.
Гости невольно переглянулись.
- Вы говорите так торжественно, как будто Вас обвиняют невесть в чем, - сказал Пенотье.
- У каждого есть враги, милейший Пенотье, - и я подвергался различным нападкам, и вот потому-то я и хотел отказаться от своей должности. Однако его величество выразил желание, чтобы я оставался на своем посту, а потому я должен взять назад свое обещание, Пенотье. Король очень благоволит ко мне, и я не смею ослушаться его.
- Вы вполне правы, - сказал Пенотье, - но только есть одно обстоятельство: дело в том, что я, надеясь на Ваше обещание, отказался от многих выгодных дел.
- Я возмещу Вам все это, милейший Пенотье.
- Разрешите мне выйти в другую комнату, - сказал Лашоссе, - я не хочу мешать Вашим деловым разговорам, - и он тотчас же встал и вышел в соседнюю комнату, причем выходя бросил Пенотье выразительный взгляд.
- Вы уже давно знакомы с господином де Ролатр? - спросил Сэн-Лорен у Пенотье.
- Нет, он приехал, чтобы заключить со мной договор по покупке имения.
- Вернемся к нашему делу. Я уже сказал Вам, что не могу оставить этот пост, так как король не желает этого.
- Вы не можете поступить иначе, - сказал Пенотье. - Завтра я пошлю к Вам своего секретаря, чтобы уладить наши расчеты.
- Прекрасно!.. Будьте уверены, что я буду направлять к Вам все выгодные дела, - воскликнул Сэн-Лорен, положив свою руку на руку Пенотье. Он совершенно овладел собой и, открыв дверь, крикнул: - Пожалуйте, господин де Ролатр, мы кончили.
Лашоссе первым долгом посмотрел на бокал Сэн-Лорена; тот оставался нетронутым; поэтому он послал Пенотье сердитый взгляд.
- Убирайте, - крикнул Сэн-Лорен слугам.
Лашоссе схватился за спинку стула.
- Но что же это? - вдруг спросил Сэн-Лорен, - мы собираемся вставать из-за стола, а в наших бокалах еще есть вино. - Он взял свой бокал и высоко поднял его. - Посмотрите, господа, как искрится бургундское. Друг Пенотье, за Ваше здоровье и за процветание нашей дружбы; за Ваше здоровье, господин Ролатр, - спокойно продолжал он, - желаю Вам успешного окончания дел, а также скорого отъезда из нелюбимого Вами Парижа. Еще раз за Ваше здоровье, господа!
Все трое чокнулись. Пенотье хотел отвернуться, чтобы не видеть, как Сэн-Лорен выпьет отравленное вино, но не мог. Его шея была как бы сдавлена какой-то железной рукой и он был не в состоянии повернуть голову.
Лашоссе спокойно выпил свое вино, поставил бокал на стол, пристально взглянул на Сэн-Лорена, а потом обернулся и, посмотрев на часы проговорил:
- Уже половина восьмого.
- Я должен попрощаться, - пробормотал Пенотье, - у меня сегодня гости.
- Не стесняйтесь, пожалуйста, - ответил Сэн-Лорен.
- Может, Ваш слуга проводит меня?
Сэн-Лорен изумился.
- Разве Вы идете одни? - сказал он.
- Если разрешите, - поспешно перебил его Лашоссе, - то я посижу с Вам еще полчаса, господин Сэн-Лорен.
Последний слегка вздрогнул, но, не желая выказывать свой страх, спокойно проговорил:
- Прекрасно, Пенотье, возьмите моего слугу, а Вы, сударь, посидите еще со мной! - и он вышел из комнаты, чтобы проводить Пенотье.
Оставшись один, Лашоссе быстро вынул из кармана ножницы и, ловко взобравшись на спинку стула, перерезал проволоку звонка, помещавшегося в углу. Не успел он окончить свое дело, как вернулся Сэн-Лорен; они смерили друг друга злобным взглядом.
- Вы явились, чтобы снова мучить меня? - начал Сэн-Лорен.
- Это - цель моей жизни.
- Берегитесь! Вы вынуждаете меня прибегнуть к силе. Вспомните Сюзанну, которая погибла от одного моего слова.
- Я не забыл этого, но Вы не запугаете меня… Я явился к Вам, чтобы заключить с Вами договор.
- Я уже давно предлагал Вам это. Вы могли бы теперь спокойно сидеть в собственном имении.
- Это и есть мое желание; я представился Пенотье в качестве человека, желающего приобрести имение.
- Меня удивляет, что Пенотье не справился в дворянских списках. Там вряд ли есть какие-нибудь Ролатры.
- Пенотье больше всего любит деньги. Это имение купите мне Вы, господин де Сэн-Лорен.
- Я согласен на это.
- Затем… Я надеюсь, мы одни?
- Подождите! - Сэн-Лорен вышел в соседнюю комнату, затем вернувшись сказал: - Слуги ушли.
- Тем лучше, все идет прекрасно! - пробормотал Лашоссе и презрительно улыбнулся, заметив в кружевах одежды Сэн-Лорена рукоятку кинжала.
- Чего же Вы еще желаете? - спросил Сэн-Лорен.
- Я требую от Вас завещания в пользу Вашего сына.
- Я имею дело с Вами, а не с сыном этой Тардье. Я не желаю признавать сыном такого негодяя. Разве он не отказался от денег? Он во мне не нуждается; его чертова наука приносит ему, как говорят, массу денег. Он содержит эту ужасную женщину, - Сэн-Лорен взволнованно заходил по комнате, но вдруг остановился, покачнулся и провел рукой по лбу. - Мне даже в голову ударило, когда я заговорил об этом бездельнике. Ни слова больше о нем!
- Ведь это - Ваш сын! - воскликнул Лашоссе.
- Вон! - закричал Сэн-Лорен, - если ты, бродяга, будешь надоедать мне, то знай…
- Подумайте о своем сыне! - кротко перебил его Лашоссе, - все мы смертны; может быть, и Ваш конец близок.
- Ха, ха, ха, - рассмеялся Сэн-Лорен, - бродяги становятся благочестивыми. Вы видите, что силой ничего не можете поделать со мной, так хотите действовать мягкостью? Нет-с! Но, Боже, что такое? У меня стало вдруг так темно перед глазами:
- Может быть, настает Ваш последний час, - глухо проговорил Лашоссе.
- Боже мой! - прохрипел Сэн-Лорен, - я - великий грешник! Бродяга, спаси меня! - Он собрал свои последние силы, подошел к звонку и дернул его, однако звонка не последовало.
- Какая ужасная слабость! - проговорил он затем опускаясь в кресло…
Лашоссе подошел к нему и размеренно произнес:
- В последний раз, когда мы виделись, я сказал, что приду к тебе еще раз, и сдержал слово. В этой жизни мы больше не увидимся, так как ты умрешь через несколько минут. Ты сделал меня несчастным, соблазнил женщину, которую я любил; теперь ты хочешь снова погубить меня… Так знай же: я отравил тебя каплями, которые сфабриковал твой собственный сын вместе с предрекателем твоей судьбы Экзили. Мое мщение совершено.
Умирающий хотел подняться, но его члены уже онемели и отказывались служить.
- О, - прохрипел он, - умереть, не увидев тебя в цепях!.. Сжалься! - застонал он, - приведи Сюзанну, священника… Я не выдам тебя.
- Можешь выложить свои грехи мне, - воскликнул бродяга. - Смотри на часы, тебе осталось жить только несколько минут.
Умирающий бросил злой взгляд на Лашоссе, но его руки были бессильны, зубы стучали, лицо пожелтело и приняло землистый оттенок. Он хотел что-то сказать, но уже не мог.
Лашоссе снова посмотрел на часы и крикнул на ухо умирающему:
- Еще пять минут - и Вы предстанете перед Богом.
Сэн-Лорен хрипел все сильнее.
- Скорей бы кончилось! Надеюсь, что Экзили верно рассчитал, - пробормотал Лашоссе.
Глаза умирающего широко раскрылись, он произнес протяжное "а", и его голова склонилась на грудь. В эту минуту часы пробили восемь.
- Счастливого пути! - сказал Лашоссе, - в день Страшного Суда мы опять встретимся с тобой. Экзили - хороший мастер, он не ошибся ни на одну минуту. - Он послушал у дверей, в соседних комнатах было тихо. Тогда он снова подошел к умершему и продолжал: - я не боюсь тебя, ты сам виноват в своей гибели. Сюзанна может быть спокойна. Я возьму эту тайну с собой в могилу. - Он пододвинул кресло с умершим к окну, бросил раскрытую книгу около него на пол, снова скрепил проволоку звонка, посмотрел еще несколько минут на умершего и вышел из комнаты. Подойдя к двери, он обернулся и громко крикнул: - До свидания, сударь!..
Лашоссе нашел слуг на лестнице; сунув по монете в руку каждого, он проговорил:
- Обед был прекрасен.
Слуги поблагодарили щедрого гостя и проводили его по лестнице. Он вышел на улицу и пошел медленным шагом.