* * *
- Действие капель стало заметно через пять минут после приема, - сказала маркиза Годэну на другой день. - У второго действие проявилось несколько позднее.
- Я не ошибся, - произнес Сэн-Круа, - они проживут пять дней.
- Разве ты не можешь найти средство, которое уничтожало бы сразу?
- Это - высшая ступень науки. Мои средства действуют верно и не оставляют никаких следов. Не все ли равно, проживут ли наши жертвы несколькими часами больше или меньше?..
- Это необходимо. Если все будут умирать одинаковой смертью, то может возникнуть подозрение. Один должен умирать медленно, другого смерть должна застигнуть врасплох, третий может впасть в идиотизм; надо изобрести средство для братьев, которое быстро извело бы их.
- Не мешай мне в моих занятиях! - воскликнул Сэн-Круа, - я не имею возможности пользоваться указаниями учителя и должен добиваться всего собственными силами. Я надеюсь найти самые сильные яды, но пока довольствуйся тем, что есть. Наблюдай за событиями в больнице; уверяю тебя, что ничего не откроется.
- Но братья! Братья!
- Если опыты в госпитале будут удачными, можно будет заняться братьями.
Мария опять отправилась в больницу. Бенуа и Шалалиль были еще живы, но чрезвычайно изменились; они изумительно похудели, от них остались одни кости, обтянутые кожей.
Маркиза хотела проделать еще несколько опытов и потихоньку давала выздоравливающим, у которых был самый лучший аппетит, желе, варенья, печенье и т. п.
- Я испытала твои капли на четырнадцати больных, - сказала она Годэну, - они умрут почти одновременно, и мы будем иметь возможность сравнить действие ядов на различных людях. Экзили никогда не имел такого обширного поля для наблюдений.
Сэн-Круа закрыл лицо руками.
Однако маркиза отняла их и, поцеловав его в губы, добавила:
- Найди еще более сильно действующие вещества; мы должны иметь возможность убивать одним дуновением, как сказано в книге; смелый, Годэн, ты должен превзойти своего учителя!
Сэн-Круа снова занялся своими ретортами; он перегонял различные вещества, взвешивал их, размышлял и соображал.
* * *
Между тем по городу ходили ужасные слухи о том, что в больнице Отель-Дье от неизвестной причины умерло четырнадцать больных, бывших уже на пути к выздоровлению. Никто из врачей, несмотря на все старания, не мог определить причину их смерти. Больные постепенно худели, слабели, высыхали и наконец умирали. При вскрытии в их органах находили сильнейшие изменения, но причина, вызвавшая их, все же оставалась неизвестной.
Маркиза тотчас же после первых случаев таинственной смерти поспешила в больницу и выказала самое живейшее участие и сожаление; она была так огорчена, что монахиням приходилось утешать ее. Она вела длинные переговоры с врачами о причинах смерти и самым подробным образом осведомлялась о симптомах; на все свои расспросы она получала неизменный ответ мужей науки:
- Мы не можем определить причину смерти, наша наука тут бессильна.
- Знаете, сестрица, - сказала маркиза при уходе сестре Бенинье, - у меня есть знакомый врач, который лечил моего покойного отца в Офмоне; это - очень знающий человек, хотя он и не имеет громкого имени. Мы с ним говорили об этих ужасных случаях; он высказал желание увидеть трупы умерших и думает, что ему удастся определить причину таинственной смерти.
- Это очень легко сделать, скажите привратнику, и он проводит Вашего доктора.
Трупы таинственно умерших лежали в покойницкой больницы; их не торопились хоронить, так как многие врачи и студенты приходили, чтобы осмотреть их, к великому удовольствию привратника; ему немало перепадало на чай, а потому он был очень доволен, когда однажды вечером раздался звонок и от имени маркизы де Бренвилье появился доктор Клеопас, изъявивший желание осмотреть трупы и также обещавший на чай.
Брюно зажег факел и повел доктора в покойницкую. Пройдя по двору больницы, он остановился перед низкой дверью и, отодвинув задвижку, проговорил:
- Пожалуйте, господин доктор.
Войдя в огромное, низкое помещение, плохо освещенное несколькими свечами, Брюно привычным жестом стал сдергивать полотно с длинных, стоявших по стенам столов, на которых лежали трупы. У доктора вырвался невольный крик ужаса; но, овладев собой, он подошел к ближайшему столу, и, закрыв нос и рот рукой, спросил привратника:
- Где тут Бенуа и Шалалиль?
- Первые; они все лежат в том порядке, в каком умирали.
Доктор повернулся спиной к Брюно, чтобы тот не видел дрожания его рук, и стал внимательно осматривать умерших. В это время дверь отворилась и вошли еще два господина.
Доктор Клеопас отошел в тень и надвинул на голову капюшон.
Вновь пришедшие были также врачи; осмотрев некоторые из трупов, они углубились в ученый спор, к которому Клеопас внимательно прислушивался.
- Что Вы скажете, коллега? - обратился, наконец, один из них к Клеопасу, - согласны ли Вы с моим мнением. Я приписываю смерть известным миазмам и пришел, чтобы посмотреть, какое действие оказывает на трупы ночной воздух.
- Я не согласен с Вами, - ответил Клеопас, - по-моему, больные умерли от какой-нибудь пищи, в которой развились ядовитые процессы, вероятно от посуды, где она была приготовлена. Я боюсь, что это - не последний случай в Париже. К сожалению у меня нет времени подробнее развить свою теорию. Спокойной ночи, господа!
С этими словами доктор Клеопас поспешно вышел из покойницкой, сопровождаемый Брюно, боявшимся упустить обещанную награду.
Когда калитка больницы закрылась за доктором Клеопасом, он облегченно вздохнул и почти бегом пустился по пустынной улице. За углом его встретила темная фигура.
- Ну, что? - послышался голос.
- А, это - ты, Мария? - сказал доктор. - Как я счастлив, что вышел из этого ужасного здания!..
Читатель без сомнения узнал, что перед ним Сэн-Круа и маркиза де Бренвилье. Годэн, под видом доктора, хотел изучить на трупах действие своих ядов.
- Какой ты трус! - презрительно сказала Мария, - каково действие наших капель?
- Капли подействовали прекрасно.
- Как я рада; значит, мы смело можем действовать. Годэн, мы скоро достигнем цели!
X
Лашоссе и Экзили
Пенотье был на седьмом небе; все дела удавались ему, как никогда. Его покровитель граф Лозен, вернувшись из тюрьмы, был щедрее прежнего осыпан милостями короля. В доме Пенотье собиралось самое разнообразное общество: тут можно было встретить солидных людей, прожигателей жизни, дам из высшего круга, маленьких людей, стремившихся выдвинуться с помощью Пенотье, и разные темные личности, которые он принимал по ему одному известным причинам. Благодаря этому никто не был удивлен, когда однажды в салоне Пенотье появились маркиз и маркиза де Бренвилье, в сопровождении знаменитого поручика де Сэн-Круа; не произвело также ни малейшего впечатления появление щепетильной госпожи Скаррон. Иногда у Пенотье можно было встретить Мольера и Люлли; ле Нотр также не брезговал прекрасным ужином гостеприимного хозяина.
Особенным успехом в этом обществе пользовался поручик Сэн-Круа. Молодой, красивый и изящный, одаренный блестящим красноречием, он возбуждал большой интерес в обществе, и последний особенно усилился после трагического исхода его романа.
Однажды, когда после блестящего вечера гости разъехались, и Сэн-Круа остался один с Пенотье, последний, в волнении ходивший по комнате, раздраженно сказал поручику:
- Это должно кончиться, Годэн. Я готов еще помогать тебе, но эта маркиза Бренвилье! Нет, милый, довольно!
- Пенотье, - сказал Сэн-Круа поднимаясь, - ведь ты знаешь, к чему это поведет. Нужно дать опять.
- Прекрасно, но время идет, а ты все уверяешь, что ты еще не все знаешь. Если бы хоть раз повидать итальянца!
- Пенотье, - сказал Сэн-Круа, кладя руку ему на плечо - теперь я уже знаю все, что мне было нужно.
- Неужели? Но когда же наконец? Уже давно пора.
- Нельзя ли подождать еще недели три?
- Пожалуй, но потом ни гроша больше… Слышишь, Годэн? Если Вы, непременно, хотите разделить со мной доход…
- Нет, но нам нужна известная сумма.
- Вам постоянно нужны какие-нибудь суммы! Только смотри, сдержи слово! Я знаю, как ты занимаешься своими науками и какие ты производишь опыты!
- Черт возьми, - воскликнул Годэн, - Мария разболтала!
- Что там; ведь мы - друзья, будем говорить откровенно. Ты опять без денег?
- Да. Маркизе нужно двадцать тысяч франков, а мне - восемь.
- Ха, ха, ха, - рассмеялся Пенотье, - вы - очень дорогие друзья! Сколько я уже передавал Вам?
- Да, но какие это пустяки в сравнении с теми богатствами, которые посыплются на тебя, если ты получишь место Сэн-Лорена!
- "Если, если"… Нечего тянуть. У тебя вечно отговорки. Сэн-Лорен опять в Париже. Уверен ли ты в своих силах?
- Да, если Мария тебе проболталась, то ты знаешь, что мы можем точно рассчитывать время и действие.
- Ты не боишься?
- Нет, я уже разучился бояться.
- Ну, хорошо. Я выплачу Вам четырнадцать тысяч; вторую половину - через месяц, - когда все будет сделано.
- Я согласен, но месяц - длинный срок. Что, если ты в течение этого времени умрешь?
Пенотье побледнел и воскликнул:
- Ты так свободно распоряжаешься теперь жизнью и смертью, что прямо пугаешь. Что ты хочешь сказать этим?
- Я хочу сказать, чтобы ты дал мне чек на четырнадцать тысяч, чтобы я мог получить их и в случае твоей смерти.