- Господин Гюэ, придержите свой язык! - запальчиво воскликнул Ренэ. - Ваша дочь мне очень… Я весьма высоко ценю ее и не потерплю таких слов ни от кого.
- О… мой личный опыт дает мне право на это, герцог! - возразил Гюэ. - Известно ли Вам, что до моего слуха дошли всякие небылицы. Мне рассказывали, будто моя дочь ходит на свидания с одним высокопоставленным лицом. Людское злорадство заходит далеко. Подумайте же теперь о страшном скандале, который был поднят кровавой стычкой в гостинице "Парижский герб"; ведь его исход и последствия трудно даже измерить. Нет, нет, герцог или доктор, прошу Вас покорнейше, минуйте наш дом!
Экзили выступил на один шаг вперед из полумрака, в котором стоял до той минуты, и сказал:
- Вы слишком торопливы, господин Гюэ.
Ренэ устремил свой взор на странное лицо итальянца и вежливо, но холодно спросил его:
- А разве Вы имеете какое-нибудь особое право вмешиваться в дела семейства Гюэ?
- Я вмешиваюсь во многое, - возразил итальянец, - и, пожалуй, окажусь для Вас полезнее, чем Вы думаете, Гюэ, Вы слишком суровы к молодым людям.
- Ах, полноте, Экзили! Если бы Вы знали, какую ужасную ночь я провел!.. Послушайте, герцог, с какой стати этому Сэн-Круа и маркизе были посланы приглашения?
- Я поступил нехорошо, - вздыхая признался Ренэ, - однако…
- Поручик де Сэн-Круа? - поспешно перебил Экзили. - Тот самый, который служит в драгунах Траси, участник венгерского похода?
- Тот самый, да, - подтвердил Ренэ.
Итальянец слегка нагнул голову и из-под своих нависших бровей пристально всматривался в молодого герцога.
- Как Вас зовут? - учтиво спросил он.
- Ренэ, герцог де Дамарр, доктор прав.
- Гм… странно, - пробормотал итальянец. - А вы давно знаете поручика де Сэн-Круа?
- Я познакомился с ним незадолго до злополучной пирушки. Я спас ему жизнь, когда на него напали бродяги.
- Странно, повторяю опять. Я знаю поручика лично, он был у меня в далекой Венгрии; Вы очень похожи на него, герцог. Да, да, - продолжал он, - между Вами большое сходство… Вы с поручиком - точно родные братья. Вы похожи на свою матушку, Ваша светлость?
- Говорят, так.
- В таком случае, герцогиня, должно быть, славилась красотой.
- Нисколько, господин Ренэ. Если Вы унаследовали материнские черты, то эта женщина, вероятно была хороша, как ангел.
- Не правда ли, ведь господин Ренэ - красивый мужчина? - наивно воскликнула Аманда.
- Конечно… конечно, - с улыбкой ответил Экзили. - Но эта красота указывает на сословное различие. Вот Вы, например, мадмуазель Аманда, - прелестная, замечательно красивая девушка, между тем Ваша наружность ясно говорит о том, что Вы происходите из мелкой буржуазии, а господин Ренэ, напротив, отличается тонким аристократическим изяществом, которое придают человеческому лицу высокое происхождение и чистота крови.
- Ну, что? Дождалась? - воскликнул Гюэ.
- Простите, доктор, - засмеялся Ренэ, - но если Вы приписываете благородные черты моего лица происхождению моей матери, на которую я, говорят, похож, то я должен Вам сказать, что Ваше знание людей в данном случае не подтвердилось. Дело в том, что моя красивая и добрая мать не унаследовала благородной крови, но взята моим отцом из честной буржуазной семьи.
Итальянец подскочил.
- Вот как? Удивительное дело! А я был бы готов поклясться, что Ваша матушка принадлежит к старинному дворянству из провинции По или других южных краев.
- Опять ошиблись, - возразил Ренэ, - моя мать родом из совершенно противоположной местности. Она родилась в Амьене.
- В Амьене? - воскликнул Экзили.
- Ну, да, любезный доктор. Ваша наука обманывает Вас.
Итальянец промолчал.
- Я покину Вас сегодня, господин Гюэ, - сказал Ренэ, - и подожду, пока Ваше волнение несколько уляжется. Мадемуазель Аманда, мое почтение! Доктор, имею честь…
Молодой человек откланялся и вышел из комнаты. Однако не прошло и нескольких минут после его ухода, как он вернулся назад, бледный и расстроенный.
- Поспешите… предупредить насилие немедленным обращением к полицейской власти здешнего квартала.
- Что случилось? - в один голос воскликнули Аманда и Гюэ.
- У Ваших дверей стоят полицейские стражи с ефрейтором. Они требуют впуска. Слышите стук?
- Да… вот мы и дождались! Всему виной кровопролитие в гостинице "Парижский герб". О: господин Ренэ, Вы навлекли на нас беду!
- Не ребячьтесь, почтеннейший! Причем Вы в этой истории? Нет, я полагаю, тут дело идет о ком-нибудь другом… Извините, пожалуйста, доктор, но ведь Вы, кажется, давали лекарства вдовствующей королеве?
- Да.
- Тогда спасайтесь.
Удары дверного молотка усилились. Были слышны голоса: "Именем короля!"
- Но с какой стати мне спасаться? - воскликнул Экзили.
- Потому что раздаются крики: "Хватайте отравителя! Ловите итальянца!". Королева-мать умирает.
- Ад и сатана! - закричал Экзили. - Это - проделки лейб-медиков! Мои лекарства были полезны; наверное это врачи сыграли со мной злую шутку.
- Отворяйте именем короля! - раздалось опять с улицы.
- Скорее в потайной ход, - шепнул итальянец Гюэ. - Я не отворю до тех пор полицейским.
Ренэ схватил руку дрожавшей от страха Аманды, тогда как Гюэ увлекал за собой доктора.
Как только послышались крики у крыльца, Морель поспешил к окну, выходившему на площадь Мобер. При свете фонарей он увидал остановившуюся карету и блеск алебард, а в скором времени раздался возглас: "Отворите по приказу короля". Хотя вопли уличной толпы: "Доктор - убийца! Отравитель!" - объяснили ему через минуту, что нападение на дом касалось заезжего итальянца, хотя сбежавшиеся люди громко кричали, что королева-мать умирает, отравленная Экзили, Морель однако имел важные причины сократить по возможности свое пребывание в жилище Гюэ.
Одно мгновение он стоял, притаившись в лаборатории, между тем как снаружи гремели голоса и удары. Его коварные глаза сверкали отвратительным лукавством. Наконец он посмотрел в угол и хихикнул.
- Нет, я еще не попаду в сеть с прочими рыбами! Берегитесь, недаром подслушал я Ваши тайны, господин Гюэ!
Он отодвинул стол с токарным станком, поднял открывшуюся под ним плиту, спустился в отверстие и снова привел в действие механизм, причем сдвинутый токарный станок оказался опять на прежнем месте.
- Так, - промолвил Морель. - Теперь мы выйдем сухими из воды, а чтобы никто не мог последовать за нами, вот! - Он заложил изнутри плиту крепким железным засовом. - Ну, марш через каменоломни! - прибавил он, медленно спускаясь с лестницы.
- Отворяй, когда мы будем в лаборатории! - крикнул Гюэ Аманде, опрометью пробегая с Экзили через сени.
- Мы не можем выйти с черного хода, - возразил итальянец. - Дом окружен.
- Спешите скорее в потайной ход! Ученики коллегии поклялись защищать Вас. До утра Вы должны убраться из Парижа.
Оба вбежали в лабораторию.
Аманда, от которой не отходил Ренэ, отворила тогда наружную дверь. Вошел Бриссонэ, а за ним четверо полицейских стражей с фонарями.
- Займите ворота, палисадник и не впускайте никого. Эй, Гроссье! Лупите назойливых по голове древком алебард.
Взрыв раскатистого хохота послужил ответом на этот приказ.
Бриссонэ приблизился к Аманде и довольно вежливо сказал:
- Весьма сожалею, что принужден нарушить Ваш покой. Приказ короля. - И полицейский показал листок, исписанный Людовиком в театре. - Где находится доктор Экзили?
- Его здесь нет, - смело ответила Аманда, полагая, что итальянец уже успел найти себе надежное убежище.
- Вы говорите неправду, мадемуазель, - внезапно раздался чей-то голос, и в ту же минуту из-за полицейских стражей выступил мужчина, одетый во все черное. - Итальянец - приятель Вашего отца и он находится тут.
Между тем Гюэ с Экзили бросились в угол, где стол с токарным станком скрывал подъемную плиту. Химик торопливо отодвинул эти предметы и наклонился, чтобы поднять трап, причем в ужасе воскликнул:
- Боже мой, что это значит? Отверстие заперто!
- Ах! - крикнул Экзили. - Теперь мне все ясно. Это - он!
- Кто?
- Скорее, Гюэ, пока меня не схватили. Враг, протягивающий за мной руки, это - Сэн-Лорен. Мне известна одна его тайна, заметьте хорошенько. Он пре…
Экзили не успел договорить, как запертая дверь лаборатории была с треском высажена и сыщики ворвались в нее. Старик Гюэ не видел после того перед собой ничего, кроме спутанного человеческого клубка, который покатился на Экзили, потом он услышал звон разбиваемых стекол, отрывистые возгласы, и ворвавшиеся люди снова кинулись назад из лаборатории.
Произошло следующее:
- Вот он! - воскликнул Бриссонэ, врываясь со своими подчиненными в лабораторию.
Сыщики бросились на Экзили, который ретировался за стол. Несколько пробирок, реторт и тазов упало на пол и разбилось вдребезги. Однако итальянец сделал еще попытку ускользнуть от нападающих. С изумительной силой сбил он с ног Бриссонэ, перескочил через него, толкнул первого сыщика, преградившего ему дорогу, так ловко в грудь, что тот повалился в корзину с песком, а второго ударил по лицу, после чего, проворно минуя упавших и расступившихся, кинулся в сени, а оттуда через выходную дверь, мимо стражи, юркнул в густую толпу народа.
- Держите его! Держите отравителя! - заревела чернь.
Бриссонэ и его подручные, успевшие тем временем опомниться, преследовали беглеца по пятам.
Погоня за Экзили сделалась всеобщей. Сотни людей с громким криком бежали за черным доктором. Его длинный плащ развевался по ветру: он как будто летел, словно призрак, мимо домов.