Маркиза только что окончила свою работу и воскликнула: "Ну, теперь отправимся гулять, мой Годэн!", - как вдруг Франсуаза Руссель открыла дверь будуара.
- Что случилось! Ах, ты идешь уже, Франсуаза, тебе незачем подгонять нас, - заметила Мария недовольным тоном.
- Простите, барыня, - возразила камеристка. - Я никак не могу отделаться от одного человека, который настойчиво желает говорить с Вами. Он просит о пожертвовании в пользу больных в Мэдоне и показывает подписной лист, на котором значатся высокие имена, например, герцогиня де Наваль, госпожа Монтвиль и некоторые другие.
- Постоянно мешают! Проводите этого господина в библиотеку.
Франсуаза ушла.
- Прости, Годэн, - сказала Мария, - через две минуты я вернусь.
Она направилась в библиотечную комнату.
Там она не сразу заметила посетителя, который сидел в кресле; лишь когда она подошла к нему совсем близко, он встал и сделал неловкий поклон. Мария испытующе взглянула на незнакомца, который, несмотря на вполне приличную внешность, произвел на нее неприятное впечатление.
Проситель поклонился подошедшей маркизе и подал ей лист.
- Ах, оставьте это, любезный, я подпишу не читая, - сказала Мария.
- Маркиза, - возразил Морель, - я хотел бы попросить Вас прочитать фамилии лиц подписавшихся.
- Это лишнее… Впрочем давайте! Ага, я уже вижу: Монтвиль, Сенак. Хорошо! Все известные благотворители. Дайте сюда.
Мария взяла лист, направилась к маленькому письменному столу и подписала сумму в сто франков, а затем возвратила лист и простилась с подателем.
Морель взглянул мельком на бумагу. Маркиза была уже у дверей, когда он остановил ее, сказав спокойным тоном:
- Позвольте, сударыня еще минуту!
Маркиза оглянулась и спросила:
- Что Вам еще угодно?
- Я только что взглянул на сумму, какую Вы изволили подписать, и нахожу, что Вы могли бы дать больше, - ответил проситель довольно резким тоном.
- Больше? Вы знаете, любезный, ко мне слишком часто обращаются с подобного рода подписками. Если Вы вообще занимаетесь сборами пожертвований, то наверное заметили, что мое имя часто значится среди прочих благотворителей.
- Это верно; но на этот раз дело чрезвычайной важности, дело необыкновенное. Я убежден, что Вы пожертвуете большую сумму, если я сделаю Вам некоторые более подробные сообщения относительно той несчастной, для которой я желал бы получить особый дар.
- Я собираюсь выехать, не задерживайте меня. Кто это, для кого Вы желали бы получить большую сумму?
Морель выпрямился, скрестил руки и, дерзко и вызывающе глядя на маркизу, произнес:
- Это - маркиза де Бренвилье.
Мария отпрянула назад, затем провела рукой по лбу и покачала головой полусострадательно, полубоязливо, как будто перед ней стоял помешанный, и спокойно сказала:
- Вы, должно быть, ошибаетесь… Пожалуйста потрудитесь зайти завтра еще раз; я уже говорила Вам, что сегодня мне некогда.
- Найдется время, сударыня. Впрочем должен предупредить Вас, что если вместо ста франков Вы заплатите мне три тысячи червонцев, то это отнюдь не будет для Вас невыгодной сделкой, так как я выдам Вам за это… Остановитесь, сударыня, не звоните! Если Вы позовете свидетелей, то это будет тем хуже для Вас. Выслушайте меня! Во что Вы цените свое письмо к Камиллу Териа, в котором Вы даете свое согласие принять участие в оргии, предполагаемой в доме Лавьенна?
Маркиза побледнела; ее рука, которой она взялась за шнур от звонка, опустилась и сильно дрожала; но она приободрилась и, подойдя ближе к Морелю, воскликнула:
- Значит, обманщики пользуются теперь сострадательностью благотворителей, чтобы беспрепятственно проникать в дома и излагать свои угрозы? Что может удержать меня созвать слуг и предать Вас в руки правосудия?
- Должно быть, Ваша счастливая звезда удерживает Вас от этого, сударыня, - возразил Морель. - Если Вы спокойно обсудите это дело, то вступите в переговоры с человеком, в руках у которого Ваше благо и Ваша погибель. Вот, - воскликнул он, вынимая из обложки письмо, - здесь содержится эта ценность.
- Это - гнусная подделка, способ вымогать деньги, больше ничего. Вы очень ошибаетесь, если думаете, что таким грубым способом можете заставить меня сдаться. Вы - обманщик. Ваш лист, Ваше письмо, подписи - все подложно; Вас нужно отправить к полицейскому комиссару и я сделаю это. Моя жизнь подвергается такой разнообразной оценке, мои враги так позорят меня кругом, что Ваши жалкие угрозы нимало не тревожат меня. Я не плачу ни за какие подложные письма.
Морель оставался совершенно спокойным:
- Подделка письма должна была бы быть доказана, - возразил он. - Я не имею чести знать Ваш почерк, но странно, что на конверте печать с красивым тиснением. Что касается Вашего равнодушия к тому, что говорят о Вас, то это письмо подтверждает обвинение более веско, чем все, что было раньше. Надо полагать, что и маркиз де Бренвилье не особенно одобрительно отнесется к тому, что его супруга следит за ним во время его ночных пирушек; не говоря уже о том ужасном скандале, который станет известен всему Парижу.
Маркиза испугалась. Она попала в ловушку; эта угроза заставила ее содрогнуться, и ее стойкость поколебалась.
Морель очень скоро заметил эту перемену в маркизе и воскликнул:
- Ну-с, сударыня? Сколько Вы заплатите за мое письмо? Назначьте сумму.
* * *
Во время этого разговора маркизы с мошенником поручик Сэн-Круа, как нам известно, остался в будуаре обожаемой им женщины в надежде, что Мария скоро вернется. Но так как она долго не возвращалась, поручик прошел через спальню до двери, ведущей в библиотеку, откуда он слышал голос маркизы. Желая знать, о чем говорят, он приложил ухо к двери. В этот момент заговорил Морель.
При первых же звуках голоса мошенника поручиком овладел неизъяснимый ужас, волосы на голове поднялись и он стал задыхаться от волнения чем больше он прислушивался к этому голосу, тем яснее становилось ему, что он слышал его однажды в страшнейшую минуту своей жизни.
Годэну захотелось увидать говорившего. Он нащупал замок у двери, вынул ключ из замка, стал смотреть в замочную скважину и у него вырвалось невольное восклицание: он не ошибся, его предположение было верно. Но тут же мороз пробежал по коже, он вспомнил нечто ужасное. Несмотря на другую одежду, на многие годы, прошедшие с тех пор, поручик признал в отталкивающей наружности Мореля, того самого возницу, который вез его и Тонно в Лондон; вспомнил, как они спали на темном чердаке и как он всадил нож в грудь спящего старика. Вот он, этот убийца, в нескольких шагах от Годэна!.. Сомнения не было, это был тот самый возница.
Поручик перевел дух; отошел на шаг от двери, обнажил свою шпагу, и взялся за дверную ручку.
* * *
- Ну, скажите, сколько платите Вы за мое письмо? Назовите сумму! - с насмешливой, торжествующей улыбкой произнес он, обращаясь к Марии.
Маркиза признала себя побежденной. Она склонила голову и пролепетала:
- В таком случае, сударь…
Больше она не успела ничего сказать, дверь внезапно отворилась, и Сэн-Круа стремительно вошел в комнату с обнаженной шпагой в руке.
Маркиза вскрикнула, Морель отшатнулся в испуге.
- Вот моя шпага, убийца! - крикнул поручик. - Наконец-то я нашел тебя, чудовище! Теперь ты не уйдешь от меня.
Испуганный внезапным появлением человека со шпагой наголо, Морель вначале не разглядел лица. Несколько оправившись, он взглянул на вошедшего и в глазах у него потемнело, колена задрожали - он признал в Сэн-Круа того мальчика, который сопровождал Тонно.
- Убийца Жака Тонно, я тебя арестую! - заревел поручик и бросился на Мореля, который одним прыжком спрятался за оттоманку и таким образом избежал удара. - Это - разбойник, убийца! - неистово кричал Годэн, - звоните скорее, маркиза!
Мария стояла как прикованная; ее руки опустились; из боязни разоблачений Мореля она не решалась позвонить. Поручик бросился на Мореля, но тот ловко отпарировал его удары стулом. Наконец он сделал такой ловкий прыжок, что очутился почти у выходных дверей. Тут он с быстротой молнии выхватил из кармана пистолет и направил его на поручика. Сэн-Круа отшатнулся, а преступник воспользовался этим движением, выскользнул за дверь и быстро спустился по лестнице.
Все это произошло в одно мгновение, гораздо быстрее, чем можно пересказать происшедшее.
- Годэн, - пробормотала Маркиза, - что это? Мне кажется, я брежу.
- Нет, это - настоящая, ужасная действительность. Это - тот самый негодяй, который однажды в туманную ночь доставил меня в корчму в Лондоне; там он убил старика Тонно, которого ты также помнишь. Я побегу за ним…
Маркиза держала рассвирепевшего поручика.
- Останься, Годэн, прошу тебя! - ласково произнесла она. - Не бросайся в опасность! Ты знаешь, такие люди на все способны; ты видел, как он направил в тебя дуло пистолета? Подумай, что сталось бы со мной, если бы тебя не было больше в живых. Обещай мне не преследовать злодея.
- Пусть будет по-твоему, - сказал Годэн дрожащим от волнения голосом. - Я оставлю его. Но нужно поднять на ноги жандармерию, он должен быть найден. Зачем он был здесь? Мне казалось, он говорил о письмах, о деньгах.
- Только предлог; он попрошайничал. То, что он собирает деньги на больницу в Мэдоне, было, конечно, обманом.
- Ах, так!.. Ну, я отправлюсь к поручику Артюсу, он должен мне разыскать этого плута.
- Конечно, конечно, - поспешно заметила маркиза. - Только будь осторожен. Твоя шпага слишком благородна, чтобы пачкать ее кровью мошенников, не правда ли? Обещай мне держаться подальше от него!
- Обещаю, - сказал Годэн, целуя руку маркизы.