* * *
По полям и лугам вилась быстрая речка. На одном ее берегу виднелись дома города; на другом - высились стены цитадели. Это были: городок Живэ и крепость Шарлемон. Река, отделявшая город от крепости, была Маас; маркиза Бренвилье добралась до границы, ей оставалось только переехать мост, и она вступила бы на голландскую землю, очутилась бы под защитой голландских законов.
Выехав из Рокруа, Мария увидела, что почтальон нисколько не преувеличил: лошади действительно были утомлены и бежали все медленнее. Таким образом она кое-как доехала до окрестностей Живэ, как вдруг на вершине одного холма ее острые глаза заметили двух всадников. На них были шляпы с кокардами; маркизе показалось, что они оба в форменном платье. Один из них показал рукой на экипаж маркизы, затем оба пустили лошадей рысью. Ужас Марии достиг крайнего предела: она была уверена, что это - погоня.
- Скорее! Скорее! - кричала она вознице, - я заплачу вчетверо!
Он пробормотал какое-то проклятие и ударил по лошадям. Измученные животные сделали последнее усилие. Темнота надвигалась; всадники были уже недалеко от кареты маркизы.
- Неужели нет ближайшей дороги прямиком? - воскликнула маркиза.
- Есть! - ответил почтальон и быстро свернул с большой дороги.
Но тут раздались треск и громкий крик, и карета свалилась в ров. Две из лошадей барахтались в грязи; лошадь, на которой сидел почтальон, билась и брыкалась, потому, что оборванная постромка била ее по ногам, а четвертая лошадь оторвавшись ускакала в поле.
- Ведь я предсказывал это, предупреждал! - кричал взбешенный почтальон. - А ее, наверное, раздавило, тысяча чертей! А все оттого, что летели, как сумасшедшие, словно ее сам черт погонял!
Он слез с лошади, обмотал поводья вокруг дерева и подошел к карете. Одно колесо разлетелось вдребезги; карета лежала на боку. Лошади дрожали от напряжения и ужаса; пот лил с них градом. В эту минуту на дороге показались всадники.
- Помогите, господа! - обратился к ним почтальон, - тут случилось несчастье с дамой.
Один из всадников тотчас спешился и, отдав поводья своего коня товарищу, подошел к почтальону, который вынимал из кареты разбитые стекла.
Маркиза лежала на сиденье без всяких признаков жизни. Вынув ее из кареты, мужчины увидели, что она ранена; из ее головы текла кровь и запачкала ее платье.
- Что нам делать? - спросил всадник, помогавший почтальону.
- Нельзя терять ни минуты, - ответил другой, которого его товарищ назвал Луи, - она, кажется, получила серьезные повреждения. Я останусь у кареты, а Вы двое несите ее в гостиницу "Единорог". До нее всего каких-нибудь двести шагов.
Завернув раненую в плащ, двое мужчин понесли ее в гостиницу, где пострадавшая возбудила всеобщее участие, тем более что почтальон рассказал, какая это щедрая и богатая дама. Через самое короткое время маркиза уже лежала в лучшей комнате гостиницы, на чистой, мягкой постели. Около нее хлопотали сама хозяйка, две служанки и еще одна из обитательниц городка.
Почтальон принес вещи маркизы, а сам уселся ужинать.
Холодные компрессы привели маркизу в себя; она открыла глаза.
- Спасите! Я не так виновна! Спасите, меня хотят убить! - были ее первые слова.
- Успокойтесь, - сказала хозяйка, - Вы у добрых людей.
- Где я? - закричала маркиза, дико озираясь, - где же палачи? Их было два, они гнались за мной. Где они?
Ее с трудом убедили, что два всадника были просто конные стражники из Живэ.
Мария опустила голову на подушку, а потом вскочила; лихорадка придала ей силы.
- Я должна ехать дальше? - простонала она, - мне грозит опасность!
Так как почтальон рассказал всем, что путешественница торопится застать при жизни одного умирающего, то ужас маркизы приписали этому обстоятельству.
- Вы должны остаться лежать, пока не придет доктор, - сказала хозяйка, - он осмотрит Вас и решит, можете ли Вы ехать.
- Не надо доктора! - простонала Мария и снова упала в обморок.
- У нее страшная лихорадка, - сказала женщина из города, - бедная барыня очень страдает. Вы должны позвать доктора: помочь ей - христианский долг.
- Николай уже стоит на улице и ждет доктора. Это - прекрасный доктор, и все обращаются к нему: наш городской доктор господин Ру уж очень стар.
- Путешественница, кажется, очень богата, - сказала женщина из города, - на всех ее вещах серебряные цепочки да гербы. Вон, смотрите, буквы "М" и "Б" и корона.
В этот момент в дверь постучал слуга и объявил, что доктор приехал.
- Скорее, Пикль, веди его сюда!
Доктор был молодой, сильно сложенный мужчина. Войдя в слабо освещенную комнату, он снял шляпу и попросил всех бывших в комнате, удалиться, чтобы не мешать ему осмотреть больную. Осторожно подойдя к постели, он увидел, что в полутьме не может рассмотреть ни самой пострадавшей, ни ее повреждений. Он взял со стола лампу, защищенную с одной стороны абажуром, и повернул ее так, что свет упал прямо на лицо больной. Крик изумления и ужаса вырвался из его груди, когда его взгляд упал на пострадавшую. Он схватился рукой за спинку стула, чтобы удержаться на ногах.
Его крик и яркий свет лампы заставили Марию открыть глаза. Увидев неподвижно стоявшего у ее постели врача, она, словно наэлектризованная, подняла голову и, протянув руку, точно желая отогнать видение, прохрипела:
- Камилл Териа!
- Да, это - я, - глухим голосом ответил доктор. - Маркиза, - продолжал он, - я прошу Вас иметь ко мне доверие.
Она схватила его за руку и чуть слышно прошептала:
- Камилл, ты послан мне свыше! Спаси меня!
Териа почувствовал прикосновение горячей, лихорадочной руки, и по его жилам пробежал огонь. Старая, страшными усилиями подавленная любовь проснулась в его сердце. Он взглянул на бледное, прекрасное лицо той, которую так пламенно любил, и забыл ее неверность, забыл свои страдания. Воспоминания о часах блаженного счастья властно завладели им, и эта встреча стала казаться ему намеком судьбы, что с этих пор его жизнь навсегда будет связана с жизнью маркизы.
- Спасти тебя, Мария? - нежно сказал он, - дай, я посмотрю твою рану; она, вероятно, не опасна.
Думая, что маркиза считает свои повреждения опасными для жизни и ждет от него спасения от смерти, Териа внимательно осмотрел ее и скоро убедился, что рана на голове сама по себе не опасна, но что больная потеряла много крови, что и было причиной ее обморока и слабости. Перевязав рану, он нагнулся к самому уху больной и произнес дрожащими губами:
- Где Сэн-Круа?
- Умер, - прошептала Мария.
Камилл прижал руку к бьющемуся сердцу.
- Говори правду, Мария! Он…
- Умер, Камилл, умер! О, спаси меня! Мне необходимо ехать!
- Ехать? Невозможно! Ты должна пробыть здесь, по крайней мере, два дня. У тебя жар, ты вся в синяках и дрожишь от лихорадки! Отъезд может убить тебя!
- Я должна ехать, хотя бы это и стоило мне жизни, - повторила Мария.
- Тут какая-то тайна, - сказал Териа, - будь со мной откровенна, Мария, я должен знать все. Как ты попала сюда? Да, да, я слышал: ты торопишься переехать границу? Почему такая спешка? Чего ты боишься?
Маркиза с трудом приподнялась на постели.
- Закрой дверь, - сказала она, - сядь поближе и слушай!
Териа запер дверь на задвижку и сел возле нее. Тогда маркиза обняла его и, положив утомленную голову на его грудь, прошептала:
- Ты все еще любишь меня?
- Да, Мария, да! У меня нет сил бежать от тебя.
- Я верю тебе. Если ты любишь меня, то уедем отсюда немедленно! Я должна бежать… Выслушай, но не отталкивай меня! Я - убийца.
Териа хотел вскочить, но руки маркизы крепко обнимали его. Он застонал, как человек, получивший смертельный удар, и почувствовал такую слабость, что чуть не упал, но объятия Марии поддержали его.
- Маркиза, - мрачно сказал он, - я - не монах, не священник; избавьте меня от выслушивания Ваших тайн!
- Значит, я должна погибнуть? Ты покинешь меня?.. Выдашь?..
Камилл встал.
- Позаботьтесь прежде всего о своем выздоровлении! О, Мария, Мария! - с рыданием воскликнул он потом, закрывая лицо руками, - зачем все так случилось? Отчего я не могу увезти тебя в мой маленький, уютный домик! Ах, ведь я все-таки люблю тебя!
- Так было суждено, Камилл. К моей судьбе примешалось проклятие, которое должно было исполниться. Но теперь все кончилось; встреча с тобой - знак того, что теперь наступит счастье… Я сойду с опасного пути, и в этом будет мое спасение.
- За тобой гонятся? - спросил Камилл, приняв твердое решение.
- Не знаю, наверное.
- Хорошо; значит, пока еще нет особенной опасности. Ты должна встать и подкрепиться.
- Камилл, я должна скорее перебраться через границу!
- Отдохни один день; потом я спасу тебя. - Териа отворил дверь. - Притворись, что ты в обмороке, - шепнул он Марии, а потом громко позвал: - Мадам Регина!
Явилась хозяйка.
- Эта дама очень больна, - сказал доктор, - боюсь, не было бы воспаления мозга. Нет ли кого, чтобы я мог послать?
- Можно послать Николая.
- Велите оседлать лошадь и пошлите его в Шинэ. Я сегодня не поеду домой, потому что положение больной внушает опасения. Вот список лекарств, которые мой помощник должен прислать мне. Торопитесь.
Когда хозяйка вышла, Териа снова подошел к постели, обвязал голову Марии новым компрессом, сел около нее и, пригнув ухо к ее губам, сказал с глубоким вздохом:
- Теперь расскажи мне все…