- Бонден и Киллик вот-вот будут здесь, оба трезвые и достаточным запасом бечевки. А как только обед будет окончен, в твоем распоряжении окажутся и остальные "леопардовцы". Прошу, Стивен, побудь немного хорошим парнем.
- Ну ладно, - протянул тот, бросая тоскливый взгляд на оставляемые сокровища. - Иду. Но учти, братец, я делаю это исключительно ради уважения к тебе. Сам я гроша ломаного не дам ни за эти ваши неписанные тирании и угнетения, ни за местное царское величество.
- Бонден, Киллик! - крикнул Джек.
Оба явились как по волшебству. Киллик, принес то, что еще сохранилось от мундира доктора Мэтьюрина, свежую сорочку и гребень. На нижней палубе точно знали, что происходит: нализавшийся в стельку хирург "Леопарда" отказался от капитанского приглашения. Ходили упорные слухи, что доктора закуют по приказу Уорнера в кандалы, разожмут рот гандшпугом и вобьют обед в глотку, хочет он того или нет. После чего поместят под строгий арест, запретив выходить из каюты до конца плавания, а когда "Ля Флеш" придет в Помпей, отдадут под трибунал. Поэтому матросов ждало нечто вроде разочарования, когда этот самый преступник за минуту до назначенного срока появился следом за своим капитаном на палубе, при полном параде и ни в одном глазу.
- Ты будешь вежлив? - шепнул Джек на ухо другу у входа в каюту.
Неопределенный звук, сорвавшийся с губ Стивена вовсе его не успокоил, но несколько мгновений спустя, видя как Мэтьюрин отвесил элегантный поклон и бросил обходительное "к вашим услугам, сэр", он позволил себе расслабиться. Как ни крути, Стивен, хоть и страшный профан в делах мореходных, был человеком из общества. Джеку пришлось наблюдать, как на одной вечеринке его приятель расхаживал словно у себя дома, и на удивление многие из приглашенных были хорошо знакомы и даже ласковы с ним, причем иные даже весьма.
При всем неведении морских обычаев доктор хотя бы знал, что гость рангом ниже капитана не вправе заговаривать с командиром корабля пока тот сам не заговорит с ним - этакое заимствование из дворцового этикета. Поэтому за пинтой шерри и тарелкой свежесваренного черепашьего супа он сидел молча и с любезной миной, оглядывая каюту. Это была первая обставленная книгами каюта, которая встречалась ему до тех пор: книжные полки снизу доверху, среди томиков ин-кварто попадались нотные листы; обстановку дополняли столь неуместная здесь девятифунтовая пушка и небольшое квадратное пианино. Джек сказал, что капитан Йорк музыкант, также как, видимо, и читатель - никто не станет тащить книги в море забавы ради. Можно было разглядеть корешки ближайших: Вудс Роджерс, Шелвок, Энсон, объемистая Histoire Générale des Voyages, Черчилль, Харрис, Бугенвиль, Кук. Все вполне уместно для моряка. Далее Гиббон, Джонсон, а за ними бесконечной чередой собрание сочинений Вольтера в издании Келя. Над Вольтером расположилась еще даже более многочисленная коллекция "октаво" и "дуодесимо", буквы на переплетах которых разобрать не удавалось. Романы, судя по всему. Мэтьюрин с возросшим интересом посмотрел на хозяина. Темноволосый, несколько полноватый, с умным лицом; примерно ровесник Джека и наверняка такой же одержимый моряк. Йорк оставлял впечатление человека способного, но как показалось Стивену, склонного к лени.
- Мы едва не опоздали, - проговорил Джек. - Я чуть не порвал чулок, когда натягивал - ткань совершенно сгнила. Те, что вы мне передали, не могли поспеть более вовремя. А доктор просто с ног сбился, управляясь со своими научными тварями и их яйцами.
- J'ai failli attendre, как сказал бы Луи XIV, - с улыбкой ответил Йорк. - Какой ужасный кошмар. Думаю, вы заметили, доктор Мэтьюрин, что флотских капитанов окружает своего рода королевский почет. По временам это выглядит так комично. Мне, однако, искренне жаль, что ваши животные доставили такие затруднения. Еще прискорбнее было мне услышать, что мое приглашение оказалось, возможно, не совсем своевременным. Могут мои парни чем-то помочь? Наш Джемми Дакс в бытность на берегу работал на ферме, это великий мастер управляться как птицей, так и со скотом.
- Вы очень любезны сэр, но живые мои образцы содержатся в полном порядке - сидят себе рядочками в моей каюте и таращатся друг на друга. Нет, именно объекты неодушевленные внушают мне некоторое беспокойство, болтаясь из стороны в сторону.
- Но сейчас все уже передано в надежные руки, - заявил Джек. - Мой старшина в форпике, он присмотрит за поклажей и все будет лучше некуда. К тому же доктор, по счастью, не все яйца сложил в одну корзину, ха-ха-ха! О да, этих корзин там несколько дюжин, и все с яйцами разного сорта: альбатросы, буревестники, пингвины…
Закончить капитан Обри не сумел - его душил хохот. Шутку насчет "всех яиц в одной корзине" вряд ли стоило почитать за верх остроумия, но она казалась очень даже недурной, да принадлежала исключительно ему. От добродушного веселья лицо его, и без того уже красное в силу воздействия ветра и солнца, сделалось совершенно пунцовым. Глаза его превратились в щелочки, а изо рта полился присущий ему искренний громкий смех, от которого зазвенели на столе бокалы. Йорк с приязнью взирал на коллегу, и Стивен, подметив данный факт, потеплел по отношению к капитану "Ля Флеш".
- Вы не сильно изменились со времен старины "Ресо", Обри, - произнес наконец Йорк. - Надеюсь, по-прежнему играете на скрипке?
- А как же, - ответил Джек, утирая слезы. - Все в одну корзину, ха-ха-ха! Бог мой, надо не забыть Софи рассказать, когда писать буду. Да, играю. А вы, как вижу, выросли до фортепиано. А как вы его настраиваете?
- Никак, - ответил Йорк. - Я заимел камертон и несколько раз пытался, но в итоге эта штуковина так и осталась жалкой скрипучей шарманкой. Эх, вот бы завербовать настройщика пианино! Но даже так я люблю свой инструмент - обходиться многие месяцы плавания без музыки выше моих сил.
- Целиком и полностью разделяю ваше пристрастие. Мы с доктором тоже пиликаем помаленьку, хотя его виолончель и моя скрипка сильно пострадали - клей и лак почти совсем сошли, а смычки нам пришлось ремонтировать при помощи самых длинных косиц нашего экипажа.
- Вы играете на виолончели, сэр?
Стивен поклонился.
- Рад слышать это, - продолжил Йорк. - И питаю трепетную надежду помузицировать вместе. Мне уже сил нет выносить собственный свой голос, а капитану, как вам известно, нечасто приходится слышать другие.
Обед, тем временем, удавался просто на загляденье - кок у капитана Йорка был получше, чем на большинстве кораблей. Пока моряки сидели за портвейном, Стивен подошел к книжным полкам.
- Куда вы их деваете когда готовитесь к бою? - поинтересовался Джек у хозяина, проследив краем глаза за другом.
- Это съемные полки, - воскликнул Йорк. - Мое собственное изобретение. Стоит повернуть рычажок за томиками Ричардсона, и полки отсоединяются от переборки. Планка, набитая по передней стороне каждой не дает книгам выпасть, и за какую-нибудь минуту вся библиотека перемещается в трюм. Ну ладно, за пару минут. Но, по правде говоря, я не так часто даю приказ очистить корабль, как обязан бы это делать. И уж явно слишком редко на взгляд моего первого лейтенанта. Дай ему волю, корабль превращался бы в пустой амбар всякий раз как барабан пробьет "все по местам": все из кают, долой все переборки! Как будто прямо сейчас в бой.
- Он, видно, настоящий вояка?
- О, спит и видит повоевать. Отдал бы руку и ногу за право выслужиться, вроде нас, до пост-капитана, а сражение - единственный его шанс. Денег у него, бедолаги, нет совсем, а годы-то идут.
- Вы упомянули про Ричардсона, сэр, - вмешался в разговор Стивен, вытащивший с полки первый том Histoire Générale и любовавшийся на округлую добродушную физиономию аббата Прево. - Несколько месяцев тому мне довелось узнать, что аббат Прево перевел его на французский. Я был удивлен. Мне это сообщила одна леди, - добавил Мэтьюрин, кивнув Джеку.
- Я тоже удивился, - ответил Йорк. - Никогда бы не подумал, что он смог бы найти время, будучи занят сочинением своих превосходных трудов, да и путешествиями. У Ричардсона ведь тысячи и тысячи страниц - travail de Bénédictin. Кстати, если мне не изменяет память, Прево на самом деле был бенедиктинцем, хотя и не слишком прилежным подчас. Но так или иначе, кто лучше подошел бы для "Клариссы Харлоу", чем автор "Манон Леско"? Какая проникновенность, какая глубина ума, непостижимая даже для себя самого! Вы ведь наверняка читали Ричардсона, сэр?
- Нет, сэр. Леди, о которой я упоминал, побуждала меня сделать это, и я уже взялся за первый том "Памелы". Но тут корабль стал тонуть, капитан то и дело прибегал за советом, и мне пришло в голову, что это не самое подходящее время для подобного начинания.