- Да нет, - пришла пора и Корсакову улыбнуться. - Я к тому, что кофе я точно варю лучше вас.
- A-а, ну, тогда чего сидите?
Корсаков выставил на кофейный столик все, что нуж но, когда стоявший рядом Азизов спросил:
- Ну, так что у нас сделано? И вообще, сделано ли хоть что-нибудь?
"Вот уж, умеет выбрать момент", - признал Корсаков. Он не спеша засыпал зерна в кофемолку, включил ее, тщательно промолол. Азизов молчал.
Корсаков налил воду в джезву, поставил ее на плиту.
- Ну, я думаю, шум закипающей воды не заглушит ваш голос, Игорь Викторович? - поинтересовался Азизов.
- Нет, конечно, - согласился Корсаков. - Кофемолку я тоже перекричал бы. Просто хочу закурить, а руки заняты.
Азизов ухмыльнулся:
- Ну, пошли, покурим?
- А тут нельзя? А то убежит.
Азизов снова согласился:
- Ладно, только я вытяжку включу, а то завтра мне шею мылить будут за то, что курил туг.
- Завтра уже работаете?
Но тут Азизов игру не продолжил:
- Слушаю вас, Игорь.
- Тогда задайте вопрос более целенаправленно, - попросил Корсаков. - Насколько я помню наш разговор в Питере, речь шла о диссертации вашей супруги, не так ли?
Он замолчал, и Азизов понял, что надо ответить.
- Именно так.
- Потом выяснилось, что надо бы еще параллельно, подчеркиваю, параллельно, поискать следы каких-то древностей, которые она в глаза не видела, так?
- Да, - снова кивнул Азизов.
- Ну, а мне тогда о чем говорить? На какой вопрос отвечать? На главный или на один из второстепенных, которых будет еще множество?
- А что, мне нравится, как ты выкрутился, - улыбнулся Азизов.
- А мне не нравится играть в прятки с завязанными глазами, - не принял почти дружеского тона Корсаков и поставил точку над "і". - Если ты хочешь, чтобы я на тебя работал, то четко скажи, что изменились и цель, и условия.
Азизов поджался, и глаза его сузились.
- И я прошу тебя, Тимур, не играй в старика Мюллера из "Семнадцати мгновений".
Неожиданно Азизов расхохотался и смеялся долго. Потом сказал:
- Хорошо, что ты не в бизнесе, Игорь. Больших высот достиг бы, забрался бы на самый верх, а тут и так тесно.
Корсаков тем временем едва успел схватить джезву со стремительно растущей шапкой пенки.
- Блин, с тобой только кофе варить, - не сдержался он, и они оба улыбнулись.
Сели за столик, отхлебнули кофе.
- Ну, ладно, - заговорил Азизов. - Давай всерьез. Ты, конечно, понимаешь, что просто за твои литературные таланты я бы такие деньги тебе не предложил. Я ведь долго и серьезно изучал те два дела. Не надо пояснять - какие?
- Я тебе и сам поясню: дело о якобы внуке Николая Романова и дело о заговоре Ягоды, - перебил Корсаков, чтобы не отдать всю инициативу собеседнику. - Меня эти два дела, честно говоря, уже достали. Все о них говорят, будто я в жизни ничего больше не сделал.
- Понимаю, только не ожидай, что я буду тебя утешать, - серьезно проговорил Азизов. - Хочешь спокойствия - иди в какую-нибудь районную газетенку и пиши о талантах местного начальства. Мы с тобой сами выбрали свои пути, значит, сами перед собой и отвечаем.
Он отодвинул пустую чашку:
- Правда, хорошо варишь. Но не это главное. Об этих двух делах, Игорь, я узнал все, что возможно, и из разных источников. Так сказать, просмотрел тебя в формате "3G".
- Даже так?
- А как же? Большими деньгами оплачивают только большие заботы. Короче, мне нужны твои связи с чекистами, Игорь.
Корсаков достал сигарету, закурил.
Пожалуй, все сложилось так, что можно было последовать совету Валеры Небольсина и лавировать.
- Это хорошо, что ты так четко формулируешь, - признался Корсаков. - Мне проще ответить. Никаких моих связей с чекистами не существует.
Он увидел протест на лице Азизова и попросил:
- Погоди. Дело в том, что эти связи были не моей инициативой, понимаешь?
- Поясни.
- Поясняю. На эти темы я выходил сам, без каких-либо заказов или подсказок. Хочешь - верь, хочешь - не верь. Задача возникала как будто сама по себе. Ну, в самом деле, мне просто было интересно, и я шел по следу, иногда даже вслепую, тычась в разные стороны. Впрочем, это все лирика. Важно, что эти люди подходили ко мне на каком-то этапе. Сейчас-то я думаю, это были как раз те моменты, когда я, с их точки зрения, готовился или пойти не тем путем, который им нужен, или вообще собирался отступить.
- И они тебя подталкивали в нужном направлении?
- И подталкивали, и поддерживали чем могли.
- Чем, например?
- Иногда просто подсказками. Например, на человека, который мне здорово подсобил в деле "императорского внука", мне помогло выйти якобы случайно забытое письмо, представляешь?
Азизов сидел молча, внимательно глядя в глаза Корсакову.
- То есть ты хочешь сказать, что сам ты на них не выходил?
- Я не "хочу сказать", а уже сказал, если ты услышал.
- Ну да, ну да, - закивал Азизов. - И у вас не было никаких каналов связи?
- Ты не хочешь меня понять, Тимур, - повторил Корсаков. - Это не я их использовал, а они меня. Следовательно, им и не нужно было, чтобы я мог их найти по собственному желанию.
- И ни у кого из них ты дома не бывал?
Вопрос, конечно, неприятный, подумал Корсаков. Если Суровикин в самом деле так усердно собирал сведения, то мог узнать о том, что Корсаков несколько раз бывал у Александра Сергеевича Зеленина, старого чекиста. Правда, Зеленин умер и данный факт можно использовать, но что-то мерзкое присутствовало в этом, решил Корсаков. Прятаться за мертвого старика, убегая от своей трусости?
- А ты часто бываешь дома у чекистов, с которыми есть общие дела?
- Ну, пожалуй, ты снова прав.
Время собирать камни, решил Корсаков. Не сидеть же все время, опасаясь Суровикина.
- И вот что еще, Тимур, если ты во мне сомневаешься, то задай вопрос в лоб, а не поручай все эти игры Сурови-кину. Все-таки мы - взрослые люди.
Теперь Азизов встревожился по-настоящему.
- Ты о чем? Какие игры Суровикина?
Ага, схватил! Теперь не спешить, пусть поведется всерьез.
Корсаков закурил, сделал несколько затяжек.
- Не знаю, как начать.
- Не мальчик, думай.
- Такие вещи неприятно говорить, но еще неприятнее - слышать.
Корсаков еще раз глубоко затянулся, Азизов рукой разогнал табачный дым:
- Тимур, ты давно знаком со своей Ойлун?
Лицо Азизова резко заострилось, глаза съежились в крохотные щелочки. "Убьет ведь, блин", - промелькнуло в голове у Корсакова, но отступать уже было некуда, и он начал первый:
- А мы с ней учились на одном факультете…
- И?! - звенел голос Азизова.
- Ну, что "и"? Студенты… красивая девчонка… неглупый парень…
- И?!
- Ну, что ты, как дебил "икаешь"? Чего ты не понимаешь? Мы были… ну… партнерами… - выдавил наконец Корсаков.
- Когда? - свистел голос Азизова.
- Ну… тогда… лет пятнадцать назад…
- А сейчас? - голос стал еще выше, почти фальцет.
- Что "сейчас", Тимур? Ты хоть слушал меня?
Азизов замолчал, откинулся на спинку стула, закрыл
глаза. Наступила долгая пауза, и Корсаков не мог ее нарушить.
Наконец, Азизов сел прямо. Лицо его снова было совершенно спокойным.
- То есть ты сообщаешь мне, что пятнадцать лет назад ты спал с Ойлун?
- Да.
- То есть, по-твоему, она должна была с детства сидеть в темной комнате и ждать, пока небо приведет меня к ее дверям? - в голосе Азизова начал звучать смех. - Игорь, да ты с ума сошел! Я и сейчас не всегда знаю, кто ее очередной любовник.
Азизов улыбался.
- Пойми, Игорь, я занят сутками, а она - молодая и очень сексуальная женщина, поверь мне!
Потом Азизов засмеялся. Искренне и свободно:
- Господи, кому я говорю о ее сексуальности!
Внезапно он прервал смех.
- А почему это ты вдруг увязал свои шашни с Ойлун и Суровикина?
Рассказ Корсакова он выслушал молча, с неподвижным лицом.
- Вряд ли ты выдумал, - будто размышляя, проговорил он, когда Игорь замолчал. - Значит, он хочет получать всю информацию?
- Именно.
- Ну, и что ты ему рассказал?
- Видишь ли, Тимур, Суровикин НЕ МОЙ заказчик!
- Не кричи, не кричи, слышу я тебя, - попросил Азизов, скорчив жалобное лицо. - И, ты говоришь, тебе он сам сказал, что не все рассказал мне?
- Ну, а ты знал хотя бы о том, что мы учились в одно время и на одном факультете с Ойлун? Вижу, не знал. Ну, и насчет… романа, кажется, тоже. Вот и прикидывай.
- Ну да, ну да, - закивал Азизов.
Видимо, у него была такая привычка реагировать в состоянии глубокой задумчивости.
- Хорошо, - хлопнул он в ладоши, будто пробуждаясь. - Давай сделаем так: ты сейчас в позитиве расскажешь мне все, что сделал за это время: от того момента, как я тебя в Казани передал Суровикину, до того момента, как он тебя начал шантажировать.
Слушал Азизов молча, ни разу не перебив и не делая никаких записей, но можно было понять, что слушает он чрезвычайно внимательно и сосредоточенно. Едва Корсаков замолчал, он уточнил:
- Все?
- Да.
- Тогда у меня есть вопросы, если позволишь.
И, конечно, не дожидаясь "позволения", спросил:
- Вот, скажи мне, что же такого он узнал, что сразу так обострил ситуацию?
- Не понял, - искренне признался Корсаков.