Корсаков напряженно вслушивался в рассказ Афонина. Ведь тот пересказывал все, что Корсаков уже слышал, но факты у профессора складывались в особую, стройную, версию! И именно Афонина-то надо было раскручивать на всю катушку!
- Неужели было так много идеалистов? Это среди большевиков-то? - прервал Корсаков профессорский монолог.
- Так ведь большевизм для многих в значительной мере являлся именно верой! А любая вера предполагает доминирование идеализма. Это - первое. А второе, повторю, все и так верили в неизбежность скорой мировой революции.
- И в Азию двинулись экспедиции?
- Именно. Правда, того результата, на который рассчитывали, они не добились… Вообще, сейчас невозможно найти единственно правильные ответы на большинство вопросов. Ну, например, с Варченко тесно был связан Рерих..
- Тот самый?
- Да, тот самый. Художник и философ. Кто сейчас точно ответит - был ли Рерих связан с ЧК или нет? Давал ли он чекистам информацию и прикрытие или нет? А ведь Рерих оставил глубокий след в истории и в культуре Индии. И таких примеров много!
- Значит, Шамбала оказалась в сфере интересов "Братства"?
- Можно сказать, Шамбала и являлась сутью их интересов. Помимо всего прочего, важно было устроить таким образом, чтобы ее сокровенное знание изначально выражало коммунистические идеалы. Понимаете суть?
- Не очень, - признался Корсаков.
- Хм… Как бы объяснить попроще? Это ведь для людей нашего поколения "учение Маркса - научное и единственно правильное". А для любого человека, живущего в нормальном обществе, выбор идеологии - выражение его личной воли и независимости. Однако исторически складывается так, что люди обращаются в основном к одним и тем же учениям: выбор, в общем-то, невелик. И между идеологиями идет борьба, непримиримая и безжалостная. Как, по-вашему, почему Гитлер выводил своего сверхчеловека из арийцев? Почему ему понадобился тот, кто не вырос вместе с Европой, а пришел туда позднее, когда началась новая эпоха?
- Не задумывался, - признался Корсаков.
- Гитлер понимал, что обыкновенный дикий тевтонец, предок немца, никогда не сможет победить в исторической, основанной на древности культуры, схватке с культурами, сложившимися раньше него! Куда ему тягаться, например, с Римом Цезарей или Грецией Гомера! Значит, надо найти истоки арийца-нациста в какой-то иной культуре, более высокой! Откуда ее взять в Европе, где все друг друга знают на протяжении веков? Вывод? Заявить, что корни германского сверхчеловека находятся очень далеко. В такой дали, которую никак не достанешь, не проанализируешь! Вот вам и решение проблемы! Нацисты ведь интересовались и Тибетом, и Египтом.
- Египет-то тут при чем?
- Египет? Ну, я думаю, Гитлеру очень нравилось, что евреи были в долгом египетском рабстве. И, кроме того, конечно, владеть признаками принадлежности к древнейшей культуре - это уже притязания самого высокого уровня!
- И большевики притязали?
- А как же! Им ведь было необходимо постоянно подтверждать логику Маркса и Ленина, которые доказали, что коммунизм - высшая стадия развития человеческого общества. Если есть серьезные аргументы, ты - победитель в любом споре, и люди пойдут за тобой! Ну, а в случае с Шамбалой имелся и еще один резон: необычность учения, которое расширяет пределы человеческих возможностей. Если бы удалось сделать то, о чем пророчествовал Варченко, значит, мировая революция - вопрос сугубо технический.
- Постойте, - перебил Корсаков. - А если эти знания попали бы к противникам мировой революции?
- Хм. Странно. Вы неожиданно подошли к другой стороне этой медали.
Афонин сел за стол, выложил на него трубку и стал неспешно набивать ее табаком, предложив курить и Корсакову. После паузы продолжил:
- Вам приходилось слышать имя Унгерн?
- Барон?
- Ну, значит, приходилось, - улыбнулся Афонин. - Унгерн, между прочим, потомок тех рыцарей, которые осели на берегах Остзейского края, то есть Балтийского моря, после распада Тевтонского ордена. И вдруг в пору распада державы Унгерну приходит в голову идея, которую он и сам называл "желтой": Российская империя будет спасена Азией!
- Но Унгерн, насколько мне помнится, бандитствовал недолго, - возразил Корсаков.
- Недолго, - признал Афонин. - Но ходили слухи, будто возле Унгерна крутилась еще одна сомнительная личность той эпохи, генерал Вермонт-Авалов.
- Кто?
- Вот и я про то же, - усмехнулся Афонин. Полыхал трубкой, раскуривая ее, продолжил: - Авантюрист, каких в пору Гражданской были легионы. Сам себе присваивал звания: уехал в Германию корнетом, возвратившись, кричал на каждом углу, что он - полковник. Потом Авалов участвовал в походе Юденича на Питер, стал одним из виновников его полного провала, и - исчез. Говорят, будто спер при этом большие деньги.
- Это, наверное, тоже не было редкостью?
- Дело, конечно, не в деньгах. Утверждают, будто видели его в окружении Унгерна, которого, он якобы склонял к походу… Куда бы вы думали?
- А что тут думать? В Тибет, конечно. Или, куда-нибудь "туда".
- Именно. Но имелись разговоры, а точнее, письма, о том, будто Унгерн Авалову дал-таки людей, несмотря на то, что и сам в них нуждался!
- Это кто-то может подтвердить? - спросил Корсаков.
- Вряд ли, - отрезал Афонин. - Такие вещи в советские времена не поощрялись, а нынешние "открытия", как правило, делаются на слухах и сказках.
- Зачем же вы мне это рассказали?
- Затем, что вы, как мне показалось, ведете настоящий поиск, а не кропаете диссертацию.
- А если "кропаю"?
- А если "кропаете", то от меня вы получили шиш с маслом!
И профессор Афонин улыбнулся широко, гостеприимно, от души, на что и Корсаков ответил такой же улыбкой.
- Значит, не только чекисты занимались Шамбалой?
- Нет, конечно! Шамбала интересовала и англичан, и немцев, и французов, и, естественно, американцев, которых жадность не доведет до добра.
- То есть тибетское направление, можно сказать, исследовалось со всех сторон.
- Да. Только ведь никто толком-то не может показать и доказать, где находится эта самая Шамбала. Одни говорят, в Тибете, другие - в Гималаях, а кто-то даже числит ее на Памире. Между прочим, у нее ведь есть и еще одно название. Иногда ее называют Беловодьем.
Что-то щелкнуло в голове Корсакова, переключилось и завертелось возле крохотной несуществующей оси. Вертелось долго, пока он не понял, в чем дело. Игорь вспомнил Питер, разговор с Лесей, с которого, собственно, и начался весь этот бег.
Друг Леси, тот самый, который подставил ей таинственного "немца", уехал "куда-то на Беломорье", сказала она. Никакого Беломорья. Уехал он искать Беловодье.
- Игорь, с вами все в порядке? - забеспокоился Афонин.
- Да-да, просто задумался, - успокоил его Корсаков. - Просто немного устал, да и вас, видимо, уже утомил. У меня, собственно, последний вопрос: как все эти материалы, о которых мы говорили, попали сюда, в Казань?
Афонин снова полыхал трубкой.
- Честно говоря, не знаю. Возможно, были привезены сюда, а возможно, и перемещены позднее. Во-первых, в силу своего географического положения, Казань - неизбежный пункт на пути из Шамбалы в Москву. Не забывайте, что из тех краев в столицу два популярных маршрута - через Казань и через Ярославль. Во-вторых, я думаю, тут, подальше от начальства и любопытных глаз, вполне могла существовать какая-нибудь специальная база НКВД, занимавшаяся и самим изучением Шамбалы, и координацией этого изучения. В-третьих, и это тоже очень важно, наверху все еще шла война группировок, что перетекало в работу спецслужб.
Будто молния пронзила Корсакова, и он едва сдержал себя, чтобы спросить спокойным тоном:
- То есть, возможно, кто-то тут или, например, в Ярославле, прятал часть результатов?
- Конечно, - кивнул Афонин. - Ведь все экспедиции Бокия наверняка работали по своему плану, и уследить за ними на всем протяжении плана было невозможно. Возвращались тогда, когда выполняли задание. Значит, вероятны какие-то "провалы во времени". А спрятать или передать документы кому-либо легко в течение нескольких минут.
Выйдя от Афонина, Корсаков глянул на часы - половина четвертого - и почувствовал голод. Двинулся вперед в поисках какого-нибудь общепита и почти сразу увидел на другой стороне улицы вывеску ресторана. Чертыхнулся - надо возвращаться к перекрестку - повернулся, и первое, что бросилось в глаза - тот же самый пуховик "как у Марины Айрапетян" и та же самая девица. Девица явно испугалась и хотела спрятаться, но - некуда!
Ни ее появление, ни, тем более, ее поведение, Корсакову не понравились, потому что очень напоминали слежку, и слежку демонстративную. Впрочем, подумал он, если бы это была "демонстрация", девица не испугалась бы, а наоборот, выражала бы деловитую уверенность. Она же, тем не менее, явно испугалась, почему?
И вообще, что это за фокусы? Что происходит и где Су-ровикин, отвечающий за безопасность?
Корсаков ускорил шаг и почти вбежал в ресторан.
Там, правда, он пришел в себя: обстановка располагала, да и готовили неплохо. В общем, с обедом Игорь не спешил и провел в помещении часа полтора, не меньше.
Зато, едва вышел, наткнулся на Суровикина. Тот выходил навстречу ему из припаркованной сбоку машины.
- Вы где пропадаете? - начал было Корсаков, но Су-ровикин перебил.
- Садись, поехали, - безапелляционно потребовал тот, и две тени по бокам Игоря молча подтвердили необходимость выполнить приказ.
Корсакова это взбесило.