- Нам не нужны храбрые рыцари-короли! - в сердцах воскликнул Фанци. - Варна показала, чего они стоят против турок. Нам нужен воевода, подобный Яношу, способный поднять на битву простой народ, собрать достойную силу. Старый Янош первым повел против бесермен полки, набранные из вольных крестьян, из ремесленников и торговцев. С ними он спас Белград и показал, как можно отвратить нависшие над всеми нами гибель и рабство.
- Такой воевода есть, - вздохнул Фанци. - Молдавия выстояла однажды, но второй удар может не снести.
- Она выстоит и вторично, - сказал Войку, чувствуя на себе взоры присутствующих. - Если в ней останется хоть один живой ратник.
Генрих Германн, молча следивший за беседой, невесело усмехнулся. Один в поле не воин, старый солдат это хорошо знал. И может наступить черный день, когда турецкая армия встанет лагерем под стенами Брашова. Чем встретит региментарий такого страшного врага? Горожане-сасы, не очень стойкие в поле, отлично бьются на стенах своих крепостей, защищая родные очаги. Но сколько сможет он набрать сасов для обороны Брашова против свирепых турок, воюющих сотнями тысяч? Десять тысяч, пятнадцать? Надо быть в дружбе с вождями храбрых секеев, надо оставаться с этим племенем в согласии и любви; а значит, надо добиваться, чтобы скупые бюргеры Бырсы чаще развязывали кошельки, помогая беднякам-секеям, когда у тех наводнения или недород, когда секейские поля и сады страдают от града, от саранчи, от засухи.
Роксана, покидавшая комнаты лишь для того, чтобы присмотреть за ужином или приказать подать что-нибудь гостям, в разговоры мужчин не вмешивалась. Княжна оставалась в стороне - и все-таки царила надо всеми в комнате, над беседой и спорами, гордая, полная сдержанной силы. Что сделало ее такой в неполные двадцать лет, - думал Войку, - пережитые волнения и опасности? О чем думает возлюбленная его и жена, опустив на колени шитье, устремив взгляд вдаль? Может быть, творит про себя молитву? Роксана была по-прежнему набожна; но не бегала по попам, не пропадала в церквах, не зналась, как многие женщины, со странницами, бродячими богомолками, монашками. О чем она вновь задумалась сейчас? О чем вздохнула?
Роксана же с горечью думала о том, что в беседах мудрых мужей о делах мира не было уже места ее родине - Мангупу. Будто и нет его более среди живых городов. Мангуп, по слухам, еще держался, хотя голод уже косил его защитников. Было ли у нее право оставить своих в тот трудный час, бежать?
- И мы, брашовяне, верим: князь Штефан выстоит, - поддержал Чербула бурграт Зиппе. - Были и ранее победы над османами; бил их Хуньяди, бил князь Цепеш. Но только теперь, узнав о битве у Высокого Моста, мы поняли: турок можно остановить. Ведь это первая великая армия агарян, разбитая христианами! И вот что город написал недавно молдавскому воеводе, - с подъемом объявил советник, доставая клочок пергамента из сумки, висевшей у пояса: - "Словно сам всевышний послал твою милость в защиту земле нашей от этих турок, несказанно лютых…"
Ренцо, картинно стоявший в черном лукко возле изразцовой печи, покачал головой.
- Вы забываете о татарах, господа, - напомнил он. - В минувшем походе эти изверги не поддержали осман. Теперь же, хан, став вассалом стамбульского падишаха, ударит вместе с ним на Молдову, в спину князю Штефану.
59
Войку в то раннее утро был разбужен полковничьим вестовым. Прискакавший в Брашов крестьянский паренек сообщил, что шайка лотров напала на купеческий обоз, не добравшийся до города и заночевавший в двадцати лигах отсюда. Войку с полусотней воинов вихрем поскакал в указанном направлении. Разбойники не ждали такого скорого появления ратников: одни обшаривали трупы убитых путников, другие выбирали из поклажи самое ценное, третьи, наконец, подводили по очереди оставшихся в живых купцов и обозников к костерку, разведенному в ложбине, - попытать огнем, дабы выведать, где у тех еще припрятаны драгоценности или золото, кто какой мог внести за себя выкуп. Воины с ходу ударили на грабителей; большая часть лотров легла на месте, немногие успели дать тягу. Уцелевшие купцы с изъявлениями благодарности окружили капитана.
- Кто был у них главарем? - спросил Чербул.
- Вон тот, чернявый, - ответил староста каравана, кивая на одного из мертвецов, верзилу с вырванными ноздрями и отрезанными ушами. - Но ими распоряжался какой-то важный пан, веселый такой и круглый. При нем парнишка в зипуне, рябенький…
Войку насторожился. Прискакавший с известием паренек был рябым; запомнился Чербулу его крестьянский рваный зипунок.
- Куда же они делись?
- Паренек поскакал к городу, ваша милость, - ответил обозник. - Веселый же господин - вон туда. - Староста указал в ту сторону, где вдали темнела скала, похожая на сломанный зуб. Скала Дракулы с его замком.
Войку возвратился в город лишь во второй половине дня, купцы упросили не покидать их до ворот столицы. Всю дорогу Чербула не оставляла мысль: кем был описанный путниками важный господин и какое отношение он имел к грабежу; кое-кто из семиградских баронов, тосковавших по прежним вольностям, был не прочь сорвать с проезжающих мимо его замка купчишек невольную дань, порой - и убить ограбленных: мертвые не станут жаловаться. Многое мог, вероятно, поведать рябой крестьянский парнишка; но того, когда Чербул вернулся, и след простыл. Войку направился домой. У ворот большого двора Иоганна Зиппе ждала Гертруда.
- Слава Иисусу, ты жив, господин! - обрадовалась она. - Но где же госпожа?
- Разве ее нет дома? - встревожился Войку.
- Конечно! Поехала искать тебя!
- Меня! Зачем?!
Бедная Гертруда, ломая руки в предчувствии беды, рассказала: прискакали какие-то воины, поведали госпоже, что пан капитан, раненный насмерть, лежит у дороги в двадцати лигах от города, капитан призывает к себе супругу - проститься. И Роксана, не медля ни мгновения, умчалась с ними на лошади, которую те привели для нее.
- А Клаус? - спросил Войку. - Он был здесь?
- Клаус хотел ехать с ней. Но госпожа не стала ждать, пока он оседлает Серого, ускакала без него. Тогда Клаус, взяв арбалет, поехал следом.
- К каким воротам они направились?
- К Бистрицким.
Войку помчался к указанному въезду в город, противоположному тому, через который вернулся он сам. Стоявшие на страже ратники видели, как отсюда выехал десяток конников, впереди которых скакала красавица под темным покрывалом. Встреченные далее в дороге путники тоже видели ее. Следуя указаниям, Войку поскакал по большому шляху, до знакомого уже Хендорфа.
"Кто же это был? - лихорадочно думал Войку. - Люди Шендри, посланные воеводой? Просто лотры - похитители женщин?"
Близ Хендорфа следы повернули на боковую дорогу. Они вели к черневшему на скале замку Дракулы.
Войку направил к нему коня.
Мрачное каменное гнездо нависало уже совсем близко, когда из небольшой рощицы близ поселка выехал всадник в стальном нагруднике. Это был Клаус. Немец, подъехав к капитану, обеими руками с силой дернул себя за волосы, но светлые кудри выдержали страшный рывок. Клаус с долгим стоном замотал головой и указал на замок.
- Клаус не дурак, - тихо вымолвил он. - Клаус - болван.
- Жди меня здесь, - велел Войку. - Если не вернусь - скачи к Фанци. Да смотри, не дай себя поймать.
Подскакав к цели, капитан окинул взглядом высокие стены, сложенные из темно-серого гранита. Замок Дракулы стоял на своем каменном зубе крепко, бросая вызов раскинувшейся перед ним солнечной долине, из которой к нему можно было подъехать по единственной узкой дороге над скалистым обрывом. Нигде вокруг не видно было ни души. По опущенному на ров подъемному мосту Войку подъехал к окованной железными полосами железной браме и сильно постучал по ней рукоятью сабли.
Несколько долгих мгновений спустя ворота раскрылись, будто сами собой. Дорога в горное логово барона Дракулы была свободна.
Чербул смело въехал внутрь. Миновав угрожающе нависшую над входом поднятую решетку, капитан оказался в небольшом круглом дворике-колодце. Со ступенек каменного крыльца, справа от ворот, на него со спокойным дружелюбием взирал невысокий толстенький человечек в мягкой оленьей куртке, с золотой цепью, спускающейся на грудь.
- Добро пожаловать, господин рыцарь, - приветливо сказал он. - Чем обязан высокой чести?
Войку пронзил его взором, отчего зрачки полного господина дрогнули.
- Сюда недавно привезли женщину, - сказал он жестко. - Мою жену. Вы должны ее сейчас же мне вернуть. Либо сразиться со мной сейчас же, если вы хозяин этого замка и мужчина.
- Верно, женщину привезли, - с прежней невозмутимостью отвечал толстяк. - Но не обманом, по ее доброй воле.
- Это ложь, - сказал Чербул.
- Вы оскорбили меня, барона и рыцаря, - с огорчением молвил человек, - и я готов в любое время с вами скрестить мечи. Но пройдемте сначала в дом. Вы спросите саму княжну, принудил ли ее кто-нибудь приехать под этот кров.
Барон Дракула распахнул дверь своего жилища, пропуская Чербула вперед. Капитан сделал несколько шагов по темному переходу. И почувствовал вдруг, что падает, потеряв опору, во мрак.