V. Доблести вашей горенье
Зовет меня страстью гореть.
С вами душой ночь и день я, -
Куда же еще себя деть!
Повеселей бы песню я запела…
I. Повеселей бы песню я запела,
Да не могу – на сердце накипело!
Я ничего для друга не жалела,
Но что ему душа моя и тело,
И жалость, и любви закон святой!
Покинутая, я осиротела,
И он меня обходит стороной.II. Мой друг, всегда лишь тем была горда я,
Что вас не огорчала никогда я,
Что нежностью Сегвина превзошла я,
В отваге вам, быть может, уступая,
Но не в любви, и верной и простой.
Так что же, всех приветом награждая,
Суровы и надменны вы со мной?III. Я не пойму, как можно столь жестоко
Меня предать печали одинокой.
А может быть, я стала вам далекой
Из-за другой? Но вам не шлю упрека,
Лишь о любви напомню молодой.
Да охранит меня господне око:
Не мне, мой друг, разрыва быть виной.IV. Вам все дано – удача, слава, сила,
И ваше обхождение так мило!
Вам не одна бы сердце подарила
И знатный род свой тем не посрамила, -
Но позабыть вы не должны о той,
Что вас, мой друг, нежнее всех любила,
О клятвах и о радости былой!V. Моя краса, мое происхожденье,
Но больше – сердца верного влеченье
Дают мне право все свои сомненья
Вам выразить в печальных звуках пенья.
Я знать хочу, о друг мой дорогой,
Откуда это гордое забвенье:
Что это – гнев? Или любовь к другой?VI. Прибавь, гонец мой, завершая пенье,
Что нет добра в надменности такой!
Я горестной тоски полна…
I. Я горестной тоски полна
О рыцаре, что был моим,
И весть о том, как он любим,
Пусть сохраняют времена.
Мол, холодны мои объятья, -
Неверный друг мне шлет укор,
Забыв безумств моих задор
На ложе и в парадном платье.II. Напомнить бы ему сполна
Прикосновением нагим,
Как ласково играла с ним
Груди пуховая волна!
О нем нежней могу мечтать я,
Чем встарь о Бланкафлоре Флор, -
Ведь помнят сердце, тело, взор
О нем все время, без изъятья.III. Вернитесь, мой прекрасный друг!
Мне тяжко ночь за ночью ждать,
Чтобы в лобзанье передать
Вам всю тоску любовных мук,
Чтоб истинным, любимым мужем
На ложе вы взошли со мной, -
Пошлет нам радость мрак ночной,
Коль мы свои желанья сдружим!
Друг мой! Я еле жива…
I. – Друг мой! Я еле жива, -
Все из-за вас эта мука.
Вам же дурная молва
Не любопытна нимало,
Вы – как ни в чем не бывало!
Любовь вам приносит покой,
Меня ж награждает тоской.II. – Донна! Любовь такова,
Словно двойная порука
Разные два существа
Общей судьбою связала:
Что бы нас ни разлучало,
Но вы неотлучно со мной, -
Мы мучимся мукой одной.III. – Друг мой, но сердца-то – два!
А без ответного стука
Нет и любви торжества.
Если б тоски моей жало
Вас хоть чуть-чуть уязвляло,
Удел мой, и добрый и злой,
Вам не был бы долей чужой!IV. – Донна! Увы, не нова
Злых пересудов наука!
Кругом пошла голова,
Слишком злоречье пугало!
Встречам оно помешало, -
Зато улюлюканья вой
Затихнет такою ценой.V. – Друг мой, цена дешева,
Если не станет разлука
Мучить хотя бы едва.
Я ведь ее не желала, -
Что же вдали вас держало?
Предлог поищите другой,
Мой рыцарь-монах дорогой.VI. – Донна! В любви вы – глава,
Не возражаю ни звука.
Мне же в защите права
Большие дать надлежало,
Большее мне угрожало:
Я слиток терял золотой,
А вы – лишь песчаник простой.VII. – Друг мой! В делах плутовства
Речь ваша – тонкая штука,
Ловко плетет кружева!
Рыцарю все ж не пристало
Лгать и хитрить, как меняла.
Ведь правду увидит любой:
Любовь вы дарите другой.VIII. – Донна! Внемлите сперва.
Пусть у заветного лука
Ввек не гудит тетива,
Коль не о вас тосковало
Сердце мое, как бывало!
Пусть сокол послушливый мой
Не взмоет под свод голубой!IX. – Мой друг, после клятвы такой
Я вновь обретаю покой!
– Да, Донна, храните покой:
Одна вы даны мне судьбой.
Гираут де Борнейль
(1165–1200)
Любви восторг недаром я узнал…
I. Любви восторг недаром я узнал, -
О сладостных не позабуду днях:
Пернатый хор так радостно звучал,
Была весна, весь сад стоял в цветах.
А в том саду, средь зелени аллей
Явилась мне лилея из лилей,
Пленила взор и сердцем завладела.
С тех самых пор весь мир я позабыл,
Лишь помню ту, кого я полюбил.II. И ей одной я песни посвящал,
По ней одной томился я в слезах.
Тот сад, что мне блаженством просиял,
Все вновь и вновь являлся мне в мечтах.
Люблю ее с тех самых вешних дней,
Ведь нет нигде ни краше, ни милей,
Затмила всех красой лица и тела.
За славный род, за благородный пыл
Ее везде почет бы окружил.III. Еще б я громче славу ей воздал,
На целый свет воспел, кабы не страх:
Наветчики – вам скажет стар и мал -
Повергнуть могут эту славу в прах.
Доносчиков не сыщется подлей:
Чем чище ты, тем их наветы злей.
Зато целуюсь нежно то и дело
С ее родней – ведь сердцу каждый мил,
Кто б чем-нибудь причастен милой был.IV. А вам грозит, наветчики, провал!
Судить-рядить начнете впопыхах:
"Да кто она? Да что он ей сказал?
И встретились когда, в каких местах?"
Чтоб злобных сих не соблазнять судей,
Я сторонюсь и лучших из людей:
Иной сболтнет – вот и готово дело!
(Чужой сынок, бывает, начудил,
А ты в отцы чудиле угодил!)V. Среди друзей насмешки я стяжал:
"Как пыжится юнец, ну просто страх.
Не хочет знать нас! Больно нос задрал!"
Пускай меня честят они в сердцах,
Но как же быть, когда вослед за ней
Мой слух и взор стремятся все сильней,
Хотя б вокруг и ярмарка галдела:
Единственной себя я посвятил -
Навек душой в беседу с ней вступил.