Присцилла появилась из кабинета одновременно с Констанцией, которая вышла из гостиной. Мать и дочь вопросительно переглянулись.
Бух! Бух! Бух! - усердствовали чьи-то кулаки.
Девушка осторожно отворила дверь. На крыльце стояли три угрюмых джентльмена в черных одеждах. Это были Эдвард Чонси, отец Пенелопы и член попечительского совета Гарварда, Хорас Расселл, пастор, и Эндрю Хейл - отец Табиты, дьякон их церкви.
Войдя в дом, они незамедлительно проследовали в гостиную и, отказавшись от предложенного угощения, перешли прямо к делу. Присцилла Морган обвинялась в распространении еретических взглядов, проведении тайных собраний и оскорблении руководства церкви. Ей предписывалось явиться в церковь и объяснить свое поведение.
Глава 10
- Я тебя люблю, - почти беззвучно произнес Джаред.
Выдохнув эти слова в трубку для влюбленных, он замер, ожидая ответа. Трубкой для влюбленных называли переговорное устройство, созданное как раз для ситуаций, подобных той, в которой оказались Энн и Джаред. Оно представляло собою длинную - шесть футов - трубку с расширяющимися концами и двумя специальными приспособлениями, позволяющими услышать сказанное. Благодаря этому замечательному изобретению влюбленные даже при посторонних могли нашептывать друг другу всякие нежности.
Молодые люди сидели на противоположных концах деревянной скамьи с высокой спинкой - ее сиденье одновременно служило крышкой для сундука. В руках они держали трубку для влюбленных. Миссис Пирпонт что-то шила, сидя возле камина в кресле-качалке. Мистер Пирпонт сладко похрапывал в кресле, стоящем по другую сторону камелька. На его животе мерно вздымался свежий выпуск "Бостонского вестника". На полу возились одиннадцать братьев и сестер Энн. Маленькие Пирпонты забавлялись, как могли. Кто-то играл с деревянными игрушками; кто-то читал про себя, а кто-то и вслух. Посреди комнаты сидел малютка Вильям и, держа вверх ногами книгу псалмов, громко и азартно пел, за его спиной две хорошенькие девочки, Мэри и Маргарет, весело щебеча, убаюкивали тряпичных кукол.
В семье Пирпонт было четырнадцать человек детей. Энн была четвертым по счету ребенком и старшей из девочек. Два ее старших брата, Чарлз и Бенджамин, уже покинули родительский дом и обзавелись собственными семьями. Остальным детям было от шестнадцати лет (Джордж, третий старший брат Энн) до шести месяцев (Сара, которая, не обращая внимания на шум, мирно посапывала в колыбельке, стоящей рядом с миссис Пирпонт).
Признание Джареда смутило Энн.
- Что? - с деланным безразличием переспросила она, опустив трубку, и громко добавила: - Я тебя не слышу!
Джаред жестом попросил ее поднести трубку к уху и быстро огляделся. Четырехлетняя девчушка, кажется, ее звали Мэгги, заинтересовавшись диковинным устройством, с любопытством взирала на них с другого конца комнаты. Не обращая на малышку внимания, Джаред повторил: "Я тебя люблю" - на этот раз чуть громче. Энн потупилась и залилась краской. По ее легкой застенчивой улыбке было видно, что она отлично его слышит.
В свои пятнадцать лет Энн Пирпонт уже считалась достаточно взрослой, чтобы выйти замуж и воспитывать собственных детей, однако стоило ей взять в руки куклу - и она вновь превращалась в трогательную маленькую девочку. У Энн было очень милое лицо с гладкой шелковистой кожей, задорным, слегка вздернутым носом и ясными светло-серыми глазами. Нежное личико девушки обрамляли пышные темно-рыжие волосы.
Джаред вновь кивнул на трубку для влюбленных. Он хотел, чтобы Энн ему ответила.
- Я знаю, - наконец проговорила девушка.
- Знаешь?
- Я знаю, что ты меня любишь, Джаред.
- Э, нет, так не пойдет. Ты ведь хотела сказать, что любишь меня! - запротестовал юноша.
Энн покачала головой. Она дразнила его.
Джаред снова жестом указал на трубку и настойчиво потребовал:
- Скажи мне это!
Энн приложила трубку к губам и, невольно понизив голос, ответила:
- Зачем говорить то, что и так очевидно?
Джаред улыбнулся:
- Я хочу услышать это.
- Энн! - окликнула дочь миссис Пирпонт. - Ты не могла бы отнести Сару в кроватку?
- Конечно, мамочка, - ответила Энн и, взяв спящую малышку на руки, вышла из комнаты.
Джаред взглянул на мать Энн, а та - на него. Они обменялись улыбками, после чего миссис Пирпонт вновь склонилась над шитьем. Пока Энн отсутствовала, Джаред с веселым любопытством разглядывал малышей, которые деятельно копошились у него под ногами.
Энн вернулась минуты через две. Ловко лавируя между братьями и сестрами и обходя опасности, подстерегавшие ее на полу, она добралась до скамьи и села на свое место. Джаред знаком попросил ее взять трубку.
- Думаешь, нам удастся когда-нибудь остаться наедине? - спросил он.
Энн смущенно пожала плечами.
- Может быть, твоя мама позволит нам провести ночь вдвоем?
- Джаред! - невольно воскликнула Энн. Ее голос прозвучал так громко, что миссис Пирпонт взглянула в ее сторону. Усмехнувшись, она покачала головой и вернулась к шитью.
- Зачем ты так? - спросил Джаред. - Я же не имел в виду ничего дурного!
В Новой Англии влюбленные нередко проводили ночь в одной кровати, оставаясь одетыми. Иногда между ними помещали специальную перегородку; в некоторых случаях молодых людей еще и заворачивали в простыни. Все это происходило с одобрения родителей, под присмотром матери и сестер. Так юноша и девушка могли побыть наедине. Считалось, что интимная близость в данном случае исключена, но если позднее выяснялось, что девушка беременна, пара вступала в брак.
- Вчера Чакерс провел ночь с Милли! - сказал Джаред.
- Не может быть!
- Может.
Представив себе, что при этом происходило, Энн покраснела.
- Попроси свою маму!
- Не могу.
- Почему?
Энн сделала большие глаза.
- Я сплю с тремя сестрами! - И для пущей убедительности она показала Джареду три тоненьких пальца.
- Ну и что?
- Джаред!
Молодые люди весело рассмеялись. Раньше они никогда не говорили о таких интимных вещах. Это была новая веха в их отношениях. Из сегодняшнего разговора следовало, что когда-нибудь они станут мужем и женой.
- Ты попросишь ее?
Энн, задумавшись, опустила глаза. Немного погодя она промолвила:
- Я подумаю.
Больше сказать она ничего не успела. В следующий момент раздался громкий обиженный рев: два малыша не поделили деревянную лошадку.
- Мне пора, - сказал Джаред, поднимаясь.
- Еще рано! - возразила Энн, надув губки (она ни капельки не обиделась на Джареда, просто ему нравилось, когда она капризничала).
Как раз в ту минуту, когда Джаред прощался с Энн, Томас Пирпонт открыл глаза и потянулся. Газета, которая покоилась на его животе, соскользнула на пол. Провожая гостя до двери, мистер Пирпонт осведомился у него о планах на будущее. То, что юноша так и не решил, чем ему заняться, несколько разочаровало отца Энн.
- Я мог бы взять тебя учеником в пекарню, - сказал он, благодушно похлопав Джареда по спине. - Ты молод и силен. Это хорошее, честное ремесло. Людям всегда будет нужен хлеб. Право слово, это неплохая работенка.
- Спасибо за предложение, мистер Пирпонт. Я подумаю.
Они оба понимали, что это вежливая форма отказа. Джаред был юн, беспечен и непоседлив и не имел ни малейшего желания идти в хлебопеки.
После того как молодой человек ушел, Энн и миссис Пирпонт взялись укладывать младших детей. Минут через двадцать малыши уже лежали в кроватках, и Энн занялась собой: она переоделась в ночную рубашку и села у окна спальни. Ее сестры уже давно перестали возиться под одеялом и уснули, а она все еще сидела у окна и машинально расчесывала свои длинные густые волосы.
Энн думала о Джареде. И о его просьбе. Ей тоже хотелось побыть с ним наедине, но она не знала, как заговорить об этом с родителями. Она никогда не слышала, чтобы отец и мать вели разговоры на подобные темы. И хотя Энн не сомневалась, что ни она, ни Джаред не сделают ничего дурного, ей было неловко обращаться с такой просьбой к матери.
Представив, как она лежит в постели рядом с Джаредом Морганом, Энн по-девчоночьи хихикнула. Затем она бесшумно встала и приоткрыла окно.
Свежее дыхание ночи коснулось лица девушки. С минуту Энн стояла молча, задумчиво вглядываясь в темноту, а затем начала тихонько напевать. Этот гимн - своего рода парафраз Песни песней - она услышала от Эммы Александр. Сначала Энн смущали его слова, однако, поразмыслив, она пришла к выводу, что в них нет ничего дурного. Это была просто песня о любви. Очень красивая песня. Поэтичная. Полная гармонии. Из сборника "Псалмы залива". Разве священники могли допустить, чтобы в церкви исполнялось что-то неподобающее? Разумеется, нет! А еще эта песня напоминала ей о Джареде.
Расчесывая волосы, Энн вполголоса пела:
Пусть он приникнет ко мне устами,
Пусть целует меня.
Ласки его, горячие ласки
Слаще вина.Ты кобылице царской подобна,
Возлюбленная моя,
На смуглой шее, гибкой и стройной,
Ожерелья звенят.Как же к лицу тебе, моя радость,
Золото с серебром.
Нард мой душистый благоухает
Ночью и днем.О мой возлюбленный!
Мирры пучок ты
Между моих грудей.
Кистью кипера ты мерцаешь
Средь виноградных гроздей.