На некоторое время ко мне присоединилась Леофрун, чтобы попытаться развеять мое мрачное настроение, и я был благодарен ей за ее присутствие и усилия, хоть и безуспешные. Теперь она ушла в нашу комнату, а я остался один. Я сидел на табурете перед горящим очагом, проводя точильным камнем вдоль лезвия моего старого ножа, не потому что он нуждался в заточке, а оттого, что я не знал, чем еще занять руки. Этот нож дал мне мой первый сеньор, когда я в возрасте тринадцати лет поступил к нему на службу. После многочисленных заточек клинок утратил часть своего веса, и был уже не так хорошо сбалансирован для боевого ножа, но я не мог заставить себя расстаться с ним, и потому он всегда висел в ножнах у меня на поясе.
Я поднес лезвие ближе к огню и попытался разглядеть возможные вмятины в металле, когда дверь зала широко распахнулась, и с потоком холодного воздуха внутрь шагнул Роберт.
Я поднялся на ноги, вложил нож в ножны, а камень бросил на ступеньку у очага.
- Вы видели что-нибудь?
Он покачал головой, одновременно развязывая ремни шлема под подбородком.
- Были следы нескольких лошадей, ведущих от того места, где произошло нападение на твоих людей. Мы шли по следу до холмов, потом через перелесок, а затем потеряли его. Тогда сразу повернули назад, было слишком опасно задерживаться на открытом пространстве в сумерках.
- Сколько всадников?
- Двое или трое, как нам показалось, возможно еще несколько пеших, но это трудно сказать.
Эдда бы знал, подумал я, он бы не потерял след. Чертовым валлийцам удалось подстрелить самого полезного из моих людей. А что, если те несколько всадников были просто авангардом большого отряда?
- Как твой англичанин?
- Жив пока, - ответил я. - Он по-прежнему страдает от боли, но кровотечение прекратилось.
- Я слышал, что это не первое нападение за последние несколько недель.
- Нет, милорд.
- Я поговорил с парнем по имени Серло, который рассказал мне, как вы догнали банду в прошлом месяце. Ты не думаешь, что перебив их всех, мог в конечном итоге только спровоцировать врага?
- Я убил не всех, - упрямо возразил я. - Одного отпустил.
- Одного, чтобы рассказать. Да, я знаю.
- Разве у меня был выбор? - спросил я, повернувшись к нему. - Они отправили в могилу нескольких моих людей, перебили скот и сожгли дома на моей земле. Они не заслужили ничего, кроме смерти.
- Я только предположил, что если бы те валлийцы остались живы, другие не пришли бы отомстить за них, и англичанин не лежал бы сейчас раненый, а может быть даже умирающий.
- Валлийцы всегда были бандитами, пользующимися любой возможностью, чтобы грабить и убивать людей, - возразил я. - Так что сегодня их привела сюда не месть, а их обычная повадка. Кроме того, если бы я отпустил их тогда, они просто вернулись бы сюда в большем количестве. Они дикари, не имеющие никакого понятия о чести.
- Меч не решит всех проблем, - сказал Роберт, словно не услышав моих слов. - Иногда лучше оставить его в ножнах и опустить карающую руку. Тебе стоит помнить об этом.
- Не говорите мне, что делать, - ответил я. - Это моя земля. Я здесь господин.
Кровь в моих жилах кипела, а сердце бешено колотилось в груди, когда я взглянул ему в лицо. Да, он был моим сюзереном, но даже он не имел права появляться словно из ниоткуда, чтобы попросить пищи и крова, а затем поучать меня и рассказывать, как вести дела в собственной усадьбе.
- Ты забываешься, Танкред, - сказал Роберт, и в его голосе прозвучало предупреждение.
До сих пор я знал его как человека очень терпеливого и сдержанного, редко показывающего свой гнев. Но каждый человек имеет свои пределы терпения, и сейчас я чувствовал, что преступил границу дозволенного.
Он не был ни особенно высок, ни крепок телом, но его всегда окружала некая аура власти, которую некоторые принимали за высокомерие; кроме того, он мог быть упрям не меньше меня. Я встретил его взгляд, но не собирался отступать.
- Скажите мне, милорд, - спросил я, - зачем вы сюда приехали?
Отсюда до Саффолка было не меньше двухсот миль, и я сомневался, что он проделал столь дальний путь без убедительной причины. Он еще не рассказал мне, что за новости привез, и это тоже беспокоило меня, потому что не предвещало ничего хорошего.
Несколько мгновений он молча смотрел на меня, потом заговорил:
- Ты все такой же упрямый, - сказал он со вздохом, то ли разочарованно, то ли насмешливо. А может быть, это была смесь и того и другого. - Тем лучше. Пора нам поговорить, и полагаю, сейчас самое подходящее время.
Он указал мне на табурет, на котором я сидел в момент его прихода, а сам принес короткую скамейку с помоста в дальнем конце зала. Его серьезный вид несколько нервировал меня, но я без возражений выполнил его приказ, заняв свое место у огня.
- Ты спрашиваешь, зачем я приехал, - повторил Роберт. - Должен признаться, я не был с тобой до конца откровенен.
Это меня не удивило. Как и многие из дворян Роберта, я успел узнать, что он редко сообщал что-то сверх необходимого. В этом отношении, подумал я, он был в полной мере сыном своего отца. Не самая лучшая черта, потому что именно скрытность Мале-старшего и его привычка говорить полуправду повлекли за собой тяжелые последствия и чуть не стоили нам королевства.
- Что вы имеете в виду? - спросил я.
- Я уже говорил тебе об Эдгаре и мятежниках, - сказал Роберт. - Все, что я рассказал, правда, по крайней мере, насколько нам известно. У короля есть свои шпионы в Нортумбрии, но они не могут успеть везде сразу, и новости зачастую доходят до нас через одну-две недели.
- Но вы не призываете меня воевать на Севере, так?
- Нет, - сказал он. - Потому что есть дела более важные, о который тебе следует знать. Опасность из-за Вала Оффы.
Именно об этом говорил Бартвалд, хоть я и отмахнулся тогда от его предупреждения.
- Продолжайте, - попросил я.
- Сотни лет длилась вражда между народами, живущими на этом острове. Валлийцы всегда ненавидели англичан, которые, как они считали, захватили Британию и украли ее у них после того, как римляне вернулись к себе домой.
- Я знаю.
- Помолчи и слушай, - сказал он резко. - С тех пор они все время пытались отвоевать свое царство, и часто посылали большие армии, чтобы вернуть земли, которые считали своими. Именно поэтому и был построен Вал Оффы, который лежит к западу отсюда: так мерсийские короли сдерживали валлийскую угрозу.
Кое-что из этого я уже слышал раньше, но большая часть рассказа была для меня в новинку, в любом случае я не понимал, к чему ведет такое длинное предисловие.
- Почему это важно? - спросил я.
- Это важно для понимания того, что я тебе сейчас скажу, - ответил Роберт, словно беседуя с маленьким ребенком. - С момента вторжения все изменилось. Ты знаешь, что английские таны при Гастингсе сражались на стороне узурпатора, и потому были изгнаны, а их имения конфискованы королем Гийомом. Но, похоже, что многие из тех, кто правил землями в здешних краях, не сбежали на Север или за море, а просто перешли через Вал. Теперь мы узнали, что они связали себя клятвами с валлийскими королями в попытке вернуть свои земли. Впервые два народа объединились для общего дела.
- Среди этих танов, - спросил я, - есть такой по имени Дикий Эдрик?
- Верно, - с некоторым удивлением ответил Роберт. - Значит, ты слышал о нем?
- Совсем недавно.
- В таком случае, ты догадываешься, что я собираюсь сказать, - продолжал он. - Мы собираем армию в Шрусбери. Ты должен оставить Эрнфорд и ехать со мной.
Его слова повисли в воздухе как дым. Начиная с прошлого года я только и мечтал, как поведу своих людей в бой, но никогда не думал, что получив вызов, буду чувствовать себя так, как сейчас. Эрнфорд стал моим домом, я столько лет провел в сражениях ради него. Собственная усадьба с вассалами, которые принесут мне клятву: я мечтал об этом с моей первой кампании.
- Нет. - Я встал и повернулся к огню. - Я не могу идти. Не сейчас.
- Не тебе это решать, Танкред.
Это было именно то, чего боялся Эдда, когда мы говорили с ним несколько дней назад. Теперь его опасения сбылись, хотя он мог и не выжить, чтобы убедиться в своей правоте.
- Мой человек был тяжело ранен сегодня, - сказал я. - враги крутятся вокруг моего дома, и вы ожидаете, что я брошу свою усадьбу на их милость?
- Если бы это зависело от меня, все было бы иначе, - ответил Роберт. - Но, к сожалению, это не так. Нас вызывает сам Гийом ФитцОсборн.
ФитцОсборн. Тот самый человек, который подавил восстание Дикого Эдрика три года назад. Его приказ был законом для любого жителя королевства, кроме самого короля. Самый мощный из вассалов Гийома, ФитцОсборн нес ответственность за управление всеми графствами. Опытный воин и способный командир, он возглавил правое крыло нашей армии при Гастингсе. Я видел его несколько раз и знал, что это не такой человек, которому можно отказать. Если вызов исходил от него, я не мог остаться в стороне.
Некоторое время я молчал, пытаясь сообразить, что сказать, но слова не шли на ум.
- Значит, ты поедешь? - сказал Роберт.
Хотя он придал своим словам вопросительную интонацию, мы оба знали, что это не вопрос.
- В Шрусбери?
- Да. Пока мы с тобой разговариваем здесь, по всем графствам уже собираются бароны. Они будут сходиться туда, пока ФитцОсборн решает, что делать дальше. Он уже движется на север из своего замка в Херефорде с авангардом более ста рыцарей.
Конечно, норманны умели воевать быстро. То, что ФитцОсборн шел так скоро, наводило на мысли, что на этот раз мы столкнулись не с небольшими волнениями, но с серьезной угрозой.